Запах полыни на тысячу вёрст

Здесь взрослел он душой…

Слышал город его дыхание
И мальчишеские шаги,
И читал стихи его ранние,
Видел чёрных бровей изгиб.

Здесь взрослел он душой, а тело –
Закалял, доверяясь волне,
Чтобы стать волевым и смелым,
Уцелеть не в одной войне.

Ему мало, что был плечистым –
У Амура взял пару крыл,
И стихом, задорным, ершистым,
Темперамент миру явил!..

Это надо же было, Сельвинский,
Озорнó так владеть пером,
Что жену не Мадонной Сикстинской
Увидеть, а Белым Песцом!..

Ваши образы в стихотворениях
Претерпели сотни атак,
Вызывая подчас изумление,
Возмущение, восхищение,
Очень часто – недоумение:
«Как он пишет? Как это??? Как?!!»

Круто резали Вы правду-матку,
Не боясь начальственных глаз.
Что ни слово – то выстрел в десятку,
Что ни рифма – то крупный алмаз…

Я горжусь, что приморский наш город,
Где Илья гимназистом шагал,
Для него стал мощной опорой
И площадкой к цели, с которой
Он в По-э-зи-ю стартовал!!!

Коктебель Волошина

Солнцем пылающим степь обожжённая –
Запах полыни на тысячу вёрст.
Море то гневное, то будто сонное,
В небе – ручьи бриллиантовых звёзд…
Близ Кара-Дага скалистое крошево,
В сизом тумане сокрыт Коктебель –
Грёзы, любовь, мастерская Волошина.
Здесь веселилась когда-то артель
Юной, счастливой, талантливой братии.
Здесь клокотал бурных игрищ вулкан,
И раскрывал всем поэтам объятия
Жрец и наставник их Максимильян.
В длинной холщовой рубахе, в сандалиях,
Жгут в буйных кудрях – полыни трава.
Рифмами гости сражались в баталиях…
В память впечатались Макса слова:
«О, возлюбите страну Киммерийскую,
Голос волны, словно виолончель.
Станут для вас дорогими и близкими
Крым интригующий и Коктебель.
Небо запомнится в ярком убранстве,
Море в багряных закатных лучах,
Дом – пониманием, дружбой и равенством;
Взглядом встречающей вас Таиах!
И не покажутся скалы угрюмыми,
Злобными – вихри, седыми – поля.
Домом Поэта и чистыми думами
Будет жива Киммерии земля!..»

* * *

А судьба заносила плеть,
Нанося наотмашь удары.
Оставалось что – умереть?!
Но ведь Анной звалась недаром.

Кровь татарская горяча.
С гордым профилем, тонкоброва.
Кроткий взор любовь излучал.
Как кинжалом, пронзала словом.

От прилива стихов душа,
Будто в паводок, переполнялась,
Годы тяжкие вороша,
Отметая скорби, усталость.

Мотыльками счастливые дни,
Скоротечные, пролетали.
Задавалась вопросом одним:
Кто утешит меня в печали –

Гений Пушкина, нежный Блок,
Бедной Родины облик светлый,
Царскосельских аллей холодок?
Хватит сил возродиться из пепла?!.

А судьба заносила плеть,
Нанося наотмашь удары.
Оставалось что? – Только петь,
Не боясь никого, с жаром!

Жаркое сердце поэта
Жаркое сердце поэта
Блещет, как звонкая сталь.
Николай Гумилёв

Жаркое сердце поэта
Звонкою сталью блистало.
Жаркое сердце поэта –
Грани и срезы кристалла.

Дух, закалённый в сраженьях,
В схватках то с чёрным, то с белым…
Дух диктовал с упоеньем
Жаркому сердцу, чтоб пело.

Пело о странах далёких,
О великанах и гномах.
Пело о счастье, о роке,
Ветрах пустынь незнакомых.

И о судьбе во всю силу
Голоса, разума, воли.
Пело о том, как любило
Страстно, до сладостной бόли…

Выстрел!.. И годы запрета…
Где ты, в каком измеренье,
Нежное сердце поэта?
В отблеске стихотворений?!

В туче, скользящей печально
Вслед за жирафом волшебным?..
Август. И я неслучайно
Под петербургским небом.*

Вспомнились пылкие строки
И офицер худощавый,
Давнее дело без срока
Сгинувшей вмиг сверхдержавы…
_________________
* Н. Гумилёв погиб в августе 1921 года.