Примеры удачных семейных подрядов на юмористическом фронте не так уж часты. Но они, безусловно, есть, в чём может убедиться каждый, кому попадёт в руки «Дневник незначительного лица» – остроумная вещица, принадлежащая перу (перьям!) Джорджа и Уидона Гроссмитов (М.: Б.С.Г. – ПРЕСС, 2007).
Братья Гроссмиты были людьми многогранно талантливыми. Старший, Джордж (1847–1912), – известнейший комический актёр, автор популярных скетчей, песен и опереточных либретто – столь знаменитых, что даже сделали его самого персонажем анекдотов. Уидон Гроссмит (1854–1919) также прославился как актёр, драматург и замечательный карикатурист, что в данном случае особо ценно, ибо без его иллюстраций «Дневник», несомненно, потерял бы изрядную часть своего обаяния.
Увидевшее свет в 1892 году, их творение прочно вошло в анналы мировой классики, русскому же читателю возможность присоединиться к восторгам просвещённой публики представилась только теперь. Причина этой более чем досадной задержки – пресловутые трудности перевода: «Дневник» нашпигован разнообразными каламбурами ничуть не менее густо, нежели признанный чемпион по части словесной эквилибристики – кэрролловская «Алиса», а это материя, как ни крути, тонкая и по плечу далеко не каждому. На наше счастье, раз в сто лет всё-таки появляется человек, способный конвертировать старый добрый английский юмор – честь и хвала переводчице Елене Суриц, ей удалось сделать это со всей возможной аккуратностью.
Чарльз Путер, письмоводитель похоронного бюро, переселяется вместе с женой в новый дом, обустраивается, принимает старых друзей и обзаводится новыми знакомствами, ездит на работу, бранится с мясником и молочником, продавшим ему «прямо-таки богомерзкие» яйца, и всё это тщательно документирует в дневнике – не то чтобы очевидный сюжет для комического повествования. Гроссмиты, конечно, не забывают и о своём удовольствии, то и дело подпуская что-нибудь этакое на театральную тему.
«Дневник незначительного лица» – конечно, это ещё одна повесть о «маленьком человеке». Наш мелкий клерк манией величия не страдает, хоть тень несчастного Поприщина нет-нет, да и померещится за ним. Чистосердечность и внутреннее достоинство, которые он ухитряется сохранять посреди разнообразных житейских невзгод, навряд ли когда-нибудь дадут ему совсем уж сбиться с глузду. А маленькие чудачества, вроде выкрашенной в порыве вдохновения в красный цвет ванны, – так «а не странен кто ж?..».