Все мы видим, а цифры подтверждают, что в наших кинотеатрах год от года всё меньше идёт фильмов отечественного производства. Особенно тех, что адресованы детям и юношеству и пробуждают чувства добрые. В чём дело? С предложением обсудить эти вопросы редакция обратилась к видному специалисту в этой сфере. Наш собеседник – генеральный директор кинокомпании «Ракурс», продюсер, профессор, заведующий кафедрой продюсерского мастерства ВГИКа Виталий СИДОРЕНКО.
– Чуть больше года назад в редакции возникла идея в одном из выпусков «Нашего кино» оценить, какие фильмы сняты в отечественном кинематографе о выдающихся людях Отечества. Посмотреть, есть ли что-то подобное книжной серии «ЖЗЛ». Оказалось, нет, всё обрывочно, бессистемно. Тогда, кстати, как раз в рамках Специальной городской программы правительства Москвы шли съёмки фильма «Плен страсти», посвящённого Максиму Горькому. Изучили фильмографию, напечатали интервью с одним из видных продюсеров, направили его в три адреса: в Минкульт, Союз кинематографистов (Н.С. Михалкову), на Первый канал (К.Л. Эрнсту). Как несложно догадаться, ни от кого ответа не получили. Вас это удивляет, Виталий Игнатьевич?
– Нет, не удивляет. Я ваш рассказ могу дополнить. Знаете, после окончания ВГИКа в 1970 году я всю жизнь в кино, в том числе пятнадцать лет работал в Госкино, работал и на «Мосфильме», пока в 1994 году не создал собственную кинокомпанию. И тогда же, а это было нелёгкое время, мы выпустили совместно с китайскими кинематографистами картину «Волшебный портрет». Хотя было очень трудно, всё менялось в правительстве, менялись печати, подписи. Надо было пройти муки ада, чтобы выпустить фильм. Однако выпустили, и он хорошо прошёл. А для меня получилось, что после этого фильма я как-то прилип к детскому и юношескому кино. Мне мои коллеги говорили: ты ненормальный человек, ничего не заработаешь, ведь на детское кино денег никто не даст. Но я всё равно продолжаю работать в этой сфере.
Сил придаёт то, что, когда в провинциальных городках показываешь свои фильмы для детей, потом и сами ребята, и их родители от души благодарят тебя и просят продолжать работу. За эти годы наша компания создала шестнадцать фильмов, и почти все они адресованы самой юной или семейной аудитории. Тем не менее в 90-е годы были ещё какие-то льготы для детско-юношеского кино, что помогало держаться. Мы смогли сделать несколько довольно сложных постановок, в том числе сказок. Например, фильм «Лесная царевна» по мотивам сказок народов Севера. Тогда и телевидение к нам было благосклоннее, тот же Первый канал у нас купил «Волшебный портрет», «Лесную царевну» и другие ленты. Но потом пошло всё хуже и хуже.
– И в чём это проявляется?
– Как сейчас говорят, распил бюджета стал год от года набирать обороты, и тогда, наверное, серьёзные люди подумали: а зачем оно нужно, это детское кино? Состояние наше становилось всё более критическим. Были периоды, когда по полгода мы жили, перебиваясь случайными заработками. Моим верным помощникам, а это настоящие патриоты детского кино, порой просто нечем было платить зарплату. Особенно тяжело пришлось в 2007–2008 годах, не было никаких запусков картин.
Всё это время я куда только не обращался, и эти письма в знак полной солидарности подписывали Говорухин, Абдрашитов, Алфёрова, Гармаш, Грачевский, Грамматиков и другие. Писал я, например, президенту страны, отписку получил, что обращение направлено в Министерство культуры. Писал в Совет Федерации. Оттуда позвонили, пригласили на разговор.
Я рассказал, что происходит. И вот мизансцена – чиновники: «Какой кошмар! Это ужасно! Недопустимо! Надо всё исправлять!» После этого – ничего. Ничего! В Думу тоже направлял письмо, подписанное всеми великими. Оттуда вовсе не ответили. В 2008 году вдруг мне опять звонят из Совета Федерации и опять приглашают на круглый стол по проблемам детского театра и кино, просят подготовить материалы. Всё бросил, и вместе с Арменом Медведевым (он тогда возглавлял разогнанный ныне Фонд Ролана Быкова) подготовили материалы. Народу приехало очень много, со всей России-матушки. Обсуждение вёл сам Сергей Миронов. Он сказал: «Вот личное даю слово, что всё сделаю, чтобы вывести детское кино и детский театр из кризиса!» Но кино – это ещё что, у театралов хуже. Там актёры в детских провинциальных театрах зарплату получают по полторы тысячи в месяц. Иногда из дома приносят костюмы, чтобы поставить что-то. Ну и что? Было принято по итогам того круглого стола решение с поручениями и тем, и этим (в общей сложности 15 или 16 позиций), но в результате – ничего!
– Это подтверждает, что идёт говорильня, а практически для детского кино ничего не делается.
– Увы. Параллельно, кстати, меня стали приглашать на интервью, я всё это выкладывал: мол, господа, опомнитесь, мы не должны забывать о детском кино, даже если прагматично говорить – это же будущий зритель кино взрослого. Нельзя же закармливать их одними Гарри Поттерами, даже если это и хорошие фильмы. И свои нужны! Дети должны понимать нашу ментальность, наши проблемы, они же русские, а не какие-то пришельцы из Великобритании или Штатов. Всё это говорил, но как в пустоту.
Последней каплей стало создание детского телеканала «Карусель», который вместе открыли два ведущих канала. После этого оба канала, не говоря уже, скажем, об НТВ и ТВ Центре, закрыли шторки и даже не рассматривают наши предложения. А мы предлагали и детские телесериалы, и познавательные программы – ведь это ужас, что выпускники школ не знают сегодня, кто такие Чайковский или Чехов или что такое консерватория. Интереса к таким программам нет. А канал «Карусель», как я понимаю, это или корейская мультипликация, или ещё что-то подобное. Да и канал этот далеко не всем телепользователям доступен. Но наверх можно рапортовать: есть детский канал, ура!
– Как бы там ни было, понятно, что возврата к советскому прошлому в плане организации кинопроизводства не будет. Но ведь есть страны с рыночной экономикой, где собственное кино, в том числе детское, не бедствует.
– Былая система господдержки – это далеко не во всём хорошо, но мы знали, что есть такое окошко, куда постучишь, и тебя поддержат, не оставят один на один с проблемами. При этом мы понимали, что люди, которые дают нам деньги, предъявят определённые требования к нашим проектам, что вполне естественно. Были чёткие правила игры.
Сегодня произошло следующее. Две трети денег из бюджета идут в Фонд поддержки кинематографии. Оттуда часть денег уходит на поддержку проектов восьми компаний-лидеров, которых сверху определили или, вернее сказать, назначили. Часть средств идёт из того же фонда на поддержку так называемых социально значимых проектов. Ещё часть средств, гораздо меньшая, идёт через Минкульт посредством тендеров и субсидий на поддержку дебютов, арт-хаусного кино, детских картин и документалистики. Предполагалось, что пополняться фонд будет и за счёт проката фильмов, но потом было принято решение, что только пять процентов от прокатного дохода пойдёт на поддержку социально значимых картин. В таких условиях куда деваться мне и моим коллегам по детско-юношескому кино? Мы что, трава при дороге, которую можно топтать кому не лень? Вот у нас есть проект про детство Горького, есть сказка для первоклашек – куда с ними податься? Слава богу, что есть ещё Министерство культуры, которое доступными ему минимальными средствами как-то нас поддерживает.
Создана какая-то каша, все мечутся, ничего не могут понять. Миллиардные деньги из бюджета растекаются. Можно только догадываться куда, но догадки никто не вправе публично высказывать.
Нарисую вам схемы. Вот СССР – госэкономика, вот Франция – рынок. Если в СССР зритель приносил один рубль в кинотеатр, то из него пятьдесят пять копеек шли в местный бюджет на образование, медицину, дороги и т.п. Остальные средства через прокатную плату шли в Централизованный фонд Госкино СССР. Тут много пишут неправды, неграмотно наводят тень на плетень. Этот фонд никогда напрямую не финансировал кинопроизводство, он только давал гарантию и оплачивал готовые фильмы. Допустим, «Мосфильм» хотел поставить «Анну Каренину». Студия готовила сценарий, обращалась в Госкино и могла получить от него гарантию для банка (это был Жилсоцбанк СССР). Если студия сделала хорошее (по мнению министерства) кино, то оплачивались затраты студии по производству. Этот фонд формировался от прокатных поступлений от всех фильмов, не только отечественных.
– Наверное, были и свои изъяны?
– Наверное. У Госкино был определённый идеологический подход, но это есть всюду. При любом режиме. И сейчас это есть. Если я прошу недостающих денег у своего товарища, он всё равно спрашивает: а что это будет? Покажи мне бизнес-план, деньги вернутся? И это нормально. Сумасшедших нет. Главное, чтобы всё было ясно и прозрачно.
Ладно, от того ничего не осталось. Обратимся к современной Франции. Там есть Национальный фонд кино, который на правах госоргана подчиняется Министерству культуры Франции. У фонда есть правление, состоящее из уважаемых профессионалов. Средства поступают из трёх источников. В среднем одиннадцать процентов от любого проданного билета на фильм, неважно, свой он или зарубежный, идёт сюда. Телевидение, неважно, какой это канал, пять процентов от своего оборота тоже перечисляет сюда. Примерно такие же проценты поступают от продажи DVD. В целом это очень значительные поступления. Фонд поддерживает производство, прокат и продвижение картин на зарубежные рынки. При этом Франция в год выпускает 240–260 фильмов. Да каких! Самых разных, на все вкусы. В их числе и детские, которые, кстати, финансируются на сто процентов. И всё это в условиях рыночной экономики. Можно услышать: нас в ВТО не примут, если мы что-то станем брать за прокат американских фильмов. Но в Европе-то берут. Почти так же, как во Франции, работают в Италии. В Германии более сложная система с учётом законодательства разных земель. Но в целом всё это называется возвратным механизмом. Ибо там, как во Франции, средства в Национальный фонд кино поступают не из бюджета, а от конечного потребителя. Как помните, и при советской системе средства поступали от нас, от зрителей, от проданных билетов. Ещё раз повторяю: Госкино никогда не финансировало, оно только давало гарантии и оплачивало готовые фильмы, если они принимались. В этом принципиальная разница. Словом, ничего особо выдумывать не надо. Разожми только жёсткие идеологические клещи.
Да, все мы, включая европейцев, не в равных условиях с американцами, они ещё с 30-х годов завоевали весь мир, у них другой потенциал. Но тем более нам надо защищать себя и свою культуру, особенности духовного мира граждан, в первую очередь детей. Пять лет назад удельный вес отечественных фильмов в валовом сборе от проката составлял около двадцати процентов, сейчас – девять. Есть над чем задуматься.
– Защищать себя, свою культуру… На это была нацелена Специальная городская программа правительства Москвы по созданию отечественных телефильмов.
– Мы недавно закончили в рамках этой программы уникальный проект по произведениям Саши Чёрного «Солдатские сказки». Интереснейший писатель, незаслуженно малочитаемый. В нашем фильме – прекрасные актёрские работы, замечательный текст Чёрного. Кроме вашей газеты, никто о нём ни слова, ни полслова. Но если у Киркорова дочь родилась, так информация об этом только что из утюга не доносится. Уходит понимание подлинных ценностей, рекламируется иное, даже не буду говорить что, все и так знают.
– А как этот проект родился?
– Мы давно с идеей постановки по Саше Чёрному носились, рад, что получили поддержку в правительстве Москвы. При этом никаких ходов или чего-то подобного я не делал. Да и никого не знал там в правительстве. Послали наудачу сценарий на конкурс в разделе «Экранизации» и заняли первое место. И весь процесс работы над фильмом шёл в обстановке уважительного отношения к нам, хотя и чёткого контроля, но без всякого нажима. Мне очень жаль, что эта программа закончилась. Единственное серьёзное её упущение, на мой взгляд, в том, что можно было бы давать возможность самим продюсерам картин самостоятельно заниматься их продвижением, ведь мы в этом кровно заинтересованы. Думаю, очень скоро, особенно если в целом в кинопроизводстве ничего не изменится, все мы почувствуем нехватку подобной программы. А я лично сожалею, что снял с её помощью всего один фильм.
Беседу вёл