Затянулась туманами синь

* * *

Не ответит ангел на стук

                       и не впустит чёрт,

из горячего крана холод утрат течёт,

у подъезда белым закрашено «помоги»,

каждый день говорит:

                  «Осторожно, кругом враги!»

Во дворе алкаши и собаки – тебе друзья,

многолюдное море

               больше не терпит нытья.

Тёмно-серый,

               изрядно подвыпивший мир –

и ты с ним один на один,

изношен до дыр.

Тротуар раскалён,

          напугали дождями, но

наступает момент, а что завтра –

                                             не решено.

На экране маячит

                 избитый до боли сюжет –

утверждают: сегодня без жертв...

сегодня без жертв.

Долгим ливнем кипение улицы

                                              Бог умыл.

Лишь бы хватило сил…

* * *

Душно за пазухой Бога – не дышится.

Выбор без выбора: жизнь или смерть.

Я – позабытая временем ижица.

Скучно: приди на меня посмотреть.

Место намолено, миром помазано,

В центре стоит золотой аналой.

Я не безгрешная. Голубоглазая.

Скромное платье, платок голубой.

Тени тоскливые движутся по сердцу,

По небу с птицами не полетят.

Здесь отпускают грехи и бессонницу

Топят в кагоре, как топят котят.

Выбери правду и выбор без выбора,

Выйдешь с притвора –

                        прими благодать:

Марфу,

Романа,

Прасковью,

Владимира...

Я остаюсь: мне людей поминать.

Рондель

Разбуди меня: страшное снится!

Залетели в окошко метели,

Снег упал – холод белой постели;

Стала комната – словно темница.

Я пыталась тихонько молиться,

Но молитвы души не согрели.

Разбуди меня, страшное снится!

Залетели в окошко метели…

Билась в стены, как дикая птица,

Силы кончились, заледенели.

Пульс теряется в немощном теле,

Забываю любимые лица.

Разбуди меня, страшное снится...

* * *

Не гаси мой парящий фитиль,

не пророчь Апокалипсис, осень.

Листья бьются, к несчастию, оземь,

застилая безвестный пустырь.

Всё, что есть, – только бренная пыль,

всё, что есть, – только юная озимь.

Затянулась туманами синь,

к их густой седине примкнула.

Я смотрю сквозь волнение тюля

на колонны военных машин.

Прошепчу еле слышно «аминь»,

растирая нерадость по скулам.

Всё, что есть, – только новая боль,

всё, что есть, – только старое чувство

(в сердце стойком застывшее сгустком,

страхом липким задетое вскользь).

Бог, любить это время позволь,

этот мир – всей душою, по-русски.

* * *

Пепел падает ниц,

Сирые тут и там.

Крылья бы, как у птиц,

Да разговор по душам.

Ленточка на портрет.

Лента из новостей.

Вдребезги стеклопакет:

– Срочно зови врачей!

Лишь колокольный звон

Глушит сирены вой,

Слёзы текут с икон.

– Выживи, дорогой!

– Что не уедешь, мать?

– Кошка. Корова. Дом.

Некуда мне бежать,

К Богу пойду пешком.