Недавно Дмитрий Медведев подписал указ, который установил новую памятную дату, связанную с историей Великой Отечественной войны. Так, помимо 22 июня – Дня памяти и скорби – в календаре появился День партизан и подпольщиков, который будет отмечаться 29 июня со следующего, 2010 года.
Один из крупнейших краёв партизанского движения – Брянщина. Уже 66 лет не слышно канонады в Софиевских и Новосергеевских лесах, но воспоминания о тех суровых днях, зверствах оккупационных войск навсегда остались у жителей партизанского села Новосергеевка Климовского района Брянской области.
В центре деревни в 1974 году был открыт мемориал в честь погибших мирных жителей, павших солдат и партизан. На гранитных плитах высечены на вечные времена 282 фамилии погибших мирных жителей, бойцов, не вернувшихся с фронта, партизан. На переднем плане – бронзовая фигура солдата-освободителя, приклонившего колено перед святой памятью соотечественников. Ему никогда не сойти со своего поста, погибшим – не воскреснуть.
Рассказывает учитель истории Михаил Семёнович Говорок:
– Наш край партизанский. Здесь был отряд имени Кирова, который влился в крупнейшее украинское соединение Алексея Фёдорова. Наладилась хорошая связь с Большой землёй, на партизанский аэродром стали прибывать самолёты с грузами боеприпасов, медикаментами, продовольствием. В тогдашних условиях это было очень важным. До 1943 года, когда соединение разделилось, бойцы постоянно устраивали диверсии – то гарнизон разгромят, то эшелон под откос пустят. Потери у немцев были большие. В наших лесах отряд (100 человек) под командованием Николая Попудренко вёл бои с дислоцированной здесь 105-й венгерской пехотной дивизией Алдя Золтана, которая славилась особой жестокостью в борьбе с партизанами. Больше 40 000 вражеских солдат не участвовало в Курской битве. Их «взяли на себя» партизаны.
В начале июля венгры решили покончить с ними и стянули сюда крупные силы, заблокировав отряд в Софиевском лесу. Кровавая битва продолжалась несколько дней и ночей. В последнем отчаянном порыве партизанам с большими потерями удалось вырваться из блокады. К сожалению, в трёх километрах от Новосергеевки погиб славный командир Николай Попудренко. Его тело тайно ночью забрали и перевезли на гражданское кладбище хутора. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза, и после войны останки командира были перезахоронены в Чернигове.
Но и враг понёс потери – десятки берёзовых крестов появились в центре посёлка. Противник от такой наглости партизан просто озверел. В деревне Парасочки 7 июля в течение нескольких минут было расстреляно 83 человека – старики, женщины, дети, даже грудные. Целые семьи (Сапуто Евдокия и её 6 детей, Ирлица Фёкла Яковлевна и её 6 детей и т.д.). Жертвы были и в деревне Важице – 42 человека. Это надо же быть такими нелюдями, чтобы даже детей не пощадить! Данных о точном количестве погибших нет, в то время было много беженцев без документов. Наши деревни повторили судьбу белорусской Хатыни.
После войны жители занимались поиском в лесах и оврагах, на месте расстрелов и сожжённых деревень останков погибших. Многих нашли и захоронили. Но на сегодняшний день списки не полные, так как давно прекратили искать. К сожалению, местные журналисты не могли в течение многих лет собрать материал по расстрелянным посёлкам и выяснить точное количество погибших. В нашей школе был хороший музей, там хранились фотографии и документы по трагедии. Но потом всё передали в Воробьёвский сельсовет. В 1986 году приезжаю туда, а там ничего нет. Куда всё делось? Неизвестно. Может, ликвидировали или потеряли.
– У нас в районе за период оккупации было расстреляно и замучено 1083 мирных жителя (из них 179 детей), 770 человек угнано в Германию, исчезли десятки деревень, – уточняет директор Климовской межпоселенческой центральной библиотеки Татьяна Михайловна Полетаева.
Многие имена павших неизвестны до сих пор. Как нет и ни одного слова в современных учебниках истории о мадьярских карателях (102, 105 и 108-я венгерские пехотные дивизии). Не пора бы задуматься об этом – меньше года осталось до 65-летия со Дня Победы нашего народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов.
Память о тех днях хранит наш монумент. Он был воздвигнут в 1974 году благодаря Ивану Николаевичу Шурику – в годы войны партизану отряда имени Ворошилова. На открытие приехало много народа, торжественно перенесли останки погибших с окрестных деревень. Но в последние годы администрация районного центра забыла про нас. Не помогают нам, так как на ремонт мемориального комплекса нет денег. Плитка разваливается. Неудобно ведь – приезжают украинцы, белорусы. Погас Вечный огонь и не привозят баллон с газом. Даже в День Победы не горит звезда. Видно, жалко 200–300 рублей, чтобы люди шли и видели – герои не забыты. Раньше наша школа шефствовала над памятником, но потом её закрыли, а молодёжь после чернобыльской катастрофы уехала в город. Я много лет добивался, чтобы какая-нибудь организация в районе взяла патронат над мемориалом. Сейчас этим занимаются таможенная служба и школа в селе Воробьёвка. Но что могут сделать 13 детей? Потом обратили внимание на нас казаки, наш митьковский стан. Молодцы, приехали и воина нашего подкрасили. Но денег на козырёк, чтобы плитка с фамилиями не трескалась, – нет. И до кризиса, и сейчас – денег нет.
По словам главы Сачковического сельского поселения, куда входят эти деревни, Валентины Ивановны Кламбоцкой, на ремонт и поддержание выделено на 5 памятников в 2009 году всего 4400 рублей. Непонятно, на какие средства будет установлена памятная доска в деревне Добрынь, где родился легендарный лётчик, Герой Советского Союза Афанасий Иванович Фокин. Если вообще установят!
Вспоминает Агриппина Герасимовна Зуркова (Тулупова), одна из последних свидетелей страшных дней мадьярской оккупации:
– Родилась я в 1921 году, в 1937 году окончила школу. Отец воевал в Первую мировую и в Гражданскую. Когда всё началось, в избе находилось девять человек. Я сидела на лавке у окна. Увидела: лошади проехали, мотоциклы. Папа сказал: «Это мадьяры». Шли они прямо по нашим полям, по цветущей картошке – цепью. Люди были вынуждены встречать немцев хлебом и яйцами, маслом и салом. Но не потому, что были рады, а из-за связи с партизанами. Целыми ночами, как на боевом посту, мы пекли для них хлеб, сушили сухари и топили бани. Нас предупреждали заранее о приближающихся врагах. Из-за попыток надругательств мы, юные девушки, скрывались от патрулей.
Предатели были. Парень один написал немцам донос о том, что муж учительницы был на фронте, и её расстреляли. В деревне Ломанка из-за предателя-старосты ещё три семьи (22 человека) нашли свою смерть.
Партизанское движение прошло через всю мою семью. Трое братьев добровольцами ушли на фронт, попали в плен, сбежали в конце 1942 года. Младший брат Василий дошёл до деревни Глубочка, но дальше не было сил. Я взяла коня вечером и за ним, нашла его и привезла худого и голодного домой. Специально для него растопили баню, так как у него всё тело поели вши. Стали его мыть, он и умер. Мы были шокированы и стали его обмывать, и он ожил. Тогда я не понимала, что он просто потерял сознание. Пробыл брат дома немного и вступил в партизанский отряд имени Кирова. Ровно через месяц – 13 марта 1943 года – погиб в селе Познапалы Черниговской области. Запись об этом есть в Книге Памяти Брянской области. Двое других братьев партизанили в Западной Украине, воевали сначала с немцами, а потом с УНА.
А старший, Алексей, постоянно держал связь с лесом. Он был сапожник и шил партизанам сапоги. В июне 1943 года немцы бомбили хутор по пять раз в день. Мы с братом 12 июня ехали картошку полоть, и стали вдруг самолёты бомбить. Алексею ногу оторвало, а мне осколок попал в бок. До сих пор во мне. После войны брат работал милиционером в Новозыбкове и на 93-м году жизни умер. Среди партизан было много моих одноклассников, молодые ребята 22–23-го годов рождения, но в основном все и погибли в боях.
Когда в конце сентября 1943 года воины 102-й стрелковой дивизии наступали на Новосергеевку, мадьяры и немцы в спешке отходили в Белоруссию. Шёл крупный бой, и партизаны нас предупредили, чтобы мы быстро покинули посёлок и схоронились в блиндажах на курганах у деревни Глубочка. Они ещё с Гражданской войны остались. Противник сильно обстреливал миномётами. И мы, деревенские, убежали и спрятались, потому что нас тоже могли уничтожить обезумевшие венгры. После боя вернулись в деревню, а её и нет. Сожгли и разбомбили, только пара домов каким-то образом уцелела. Так и закончилась для меня оккупация.
В освободительном движении Климовского района участвовали более 500 человек. А всего на Брянщине в границах нынешней области в 127 отрядах воевали около 60 000 человек, которые уничтожили свыше 100 000 солдат и офицеров противника, подорвали около 1000 эшелонов, сотни мостов, сотни километров железнодорожного полотна. За мужество и отвагу 11 брянских партизан удостоены звания Героя Советского Союза, около 16 000 награждены орденами и медалями.
Не возродились многие деревни партизанской славы. В Парасочках, где были расстреляны 83 человека, после войны посадили небольшую рощу берёз. Дороги туда уже нет. Кругом болота. Ломанка перестала существовать в 70-е годы, но остатки домов ещё стоят. Всё перерыто чёрными копателями. Доживает свои дни и Добрынь, ранее большой хутор, а сейчас три дома. Сначала по этим брянским деревенькам прошла своим тараном немецко-мадьярская оккупация 1941–1943-х гг., а затем в 1986 году и чернобыльская катастрофа. Но всё же 9 мая, 22 июня и 7 июля приходят последние жители со всех окрестностей к мемориалу в партизанский посёлок Новосергеевка – почтить память погибших в этих местах. Хотя и без горящей звезды.
, БРЯНСКАЯ ОБЛАСТЬ–МОСКВА