Ольга Волгина,
Москва
Старые сказки
Где-то на синем склоне
Ухо к земле приклоню,
Вот уже эхо погони
В травах гудит: «Догоню!»
Но полотенце в узорах
Брошу – и станет рекой,
Веток колючий ворох
Будет преградой другой.
Брошу волшебный гребень,
Чтоб чаща черней была.
Где ты, царевна-лебедь?
Мне бы твои крыла!
Что же с дорогой стало?
Земля под ногами горит,
Любовь, от которой бежала,
Не гаснет, не тонет…
Простит…
Вера Бутко,
Москва
Почему я пишу стихи
Как же грустно это – знать
С малых лет,
Что в конце меня не ждут
Ни врата,
Ни цветущие сады –
Только свет.
Ослепительна его
Пустота.
«Сохрани меня!» – крестясь,
Просит тот,
Кто в Писании нашёл
И припас
Веру в то, что если плоть
И умрёт,
То душа сумеет жить,
Как сейчас.
Я же Господа молю:
Пожалей.
Всё, что в жизни я люблю,
Враз отняв, –
Вкус черешни, запах трав,
Смех друзей –
Ты и память забери
У меня.
Пряча в вечные слова,
В недра книг
Даты, близких имена,
Мысли, сны –
Я впитаюсь в шпалы строк
И меж них.
Вот затем-то мне стихи
И нужны.
Борис Илюхин,
Москва
Авантюристы
Амаяку Моряну
Из прошлого, из гавани, где нас,
Давно ушедших в плаванье, забыли,
Доносятся о чудных странах были
И о попутном ветре в добрый час.
Мы ставили на карту жизнь не раз,
И золото, и лавр себе добыли,
А женщины, которых мы любили,
О нас, ушедших, помнят и сейчас.
В портовом кабаке наш эпилог,
Могилы заросли чертополохом,
Историки забыли имена.
Но начаты следами наших ног
Дороги по пространствам и эпохам,
И судьбы наши – ваши письмена.
Открыто недоступное лишь нам,
Запретное тем более желанней,
Трубит хула, что нет нас окаянней,
И злобствует тиран вслед: «Аз воздам!»
Но подчинится только нам «сезам»
Сокровищниц и ласковых свиданий,
И не заметим, как легендой станем
Мы вопреки беспамятным годам.
В портовом кабаке наш эпилог,
Могилы заросли чертополохом,
Историки забыли имена.
Но начаты следами наших ног
Дороги по пространствам и эпохам,
И судьбы наши – ваши письмена.
Сусанна Шерстяк,
Донецк
Победы славу не вместить в куплет
Кружит, летает белый мотылёк
Над белыми цветами в палисаднике.
И мотыльку, конечно, невдомёк –
Зачем трубят с небес
О ТОЙ ПОБЕДЕ
всадники,
Так изменившей жизнь на много лет
И доказавшей миру мощь российскую.
Победы славу не вместить в куплет –
Был жёсткий дан отпор зверью фашистскому.
Не только мотыльку всё невдомёк –
Америке и до сих пор не верится:
«В пожар раздуть бы надо огонёк –
Уж больно мерно вся планета вертится!
А ведь минуло семьдесят пять лет,
Пора бы и забыть, простить минувшее.
Мы к памяти приставим пистолет
И перепишем прошлое уснувшее.
Уговорим свидетелей живых,
А памятники все почти разрушены» …
Нет, господа! Не будьте слишком ушлыми –
Мы не дадим ударить нас под дых!
В пороховницах порох наш сухой,
Народ славянский не сломить угрозами.
Смириться вам бы с истиной простой –
Здесь высекут вас крепко, но не розгами.
Характер русский вы недоучли,
Конец всех войн с Россией забываете;
Видать, не все учебники прочли,
Страницы важные вы просто вырываете …
И через столько прошумевших лет
Идёт Святой Парад по Красной площади,
Теперь уже у вас сомнений нет –
Ведь «гарцевали» там НЕ ТОЛЬКО лошади.
Умерьте пыл, уймитесь наконец!
Не разрушайте все цивилизации.
Во всём есть и начало, и конец –
Расстаньтесь со своей «глобализацией».
История вам это не простит,
Великая Победа – вне забвения,
И крепок дух у тех, кто подтвердит …
Да ниспошлёт Господь вам ОЗАРЕНИЕ!
Елена Павлова,
Москва
Причал
Где молятся чайки на облака лик,
сидит одиноко у моря старик,
в глубоких морщинах струится река
из тайны пустого зрачка.
В нём вход тот же выход – смыкается круг,
в зеркальном тоннеле потерь и разлук
Уходит в начало бессмысленность дней –
пугающий шорох теней.
Под линзами стёкол сжигается срок,
он выполнил что-то, а больше не смог,
Но вновь суетиться и двигаться лень.
Рисунок ладони – мишень.
Здесь мысли, как стая бездомных собак,
и рядится небо в беззвёздный колпак.
Пытается слово устами лжеца
в ловушку поймать мудреца.
В дрожащие руки бездомных богов
осыпались мифы песчинками снов,
И только старик всё идёт по судьбе
c коротким названьем «Нигде».
Он верит молчанью и в круговорот,
качающий люльку незыблемых вод,
Где сомкнуты губы чернеющих скал,
где лодка забвенья – причал…
Никита Брагин,
Москва
Снайпер
В просветлённой оптике прицела
видеть окна, двери, силуэты,
словно текст без точек и пробелов –
на виду хранимые секреты,
комья жизни на штыке лопаты,
яркий фантик в мусорном мешке,
и недолгий блеск звезды косматой,
мимо пролетевшей налегке.
Равномерно, медленно, направо
и немного вниз… Велосипедик
замер возле лужицы кровавой…
Вверх и влево, ко двору соседей,
а оттуда горькой гари запах,
видно шевеление куста,
вот уже в прицеле… Но внезапно
вспышка, и обвалом темнота!
Так должны заканчиваться войны –
просто, безусловно, справедливо –
ты теперь не снайпер, а покойник,
а земля темна и терпелива,
а врага встречать ей не впервые –
скольких забрала в себя она…
Годы роковые, грозовые,
русская весна.
Ирина Моргачева,
Санкт-Петербург
* * *
Настало время многоточий
Раздумий, смешанных с тоской.
Чем дальше жизнь, тем дни короче,
Тем шире и объёмней ночи,
И можно звёзды брать рукой.
И проникать сквозь толщу зданий,
И по воде пешком идти,
Не знать ни боли, ни страданий,
А только строки из преданий
Твердить раздумчиво в пути.
Читать растерянные лица
В глуши у Нави потайной,
Где Фета позднего страница,
Как роковая колесница,
Задавит насмерть тишиной.
Подборку подготовил Владимир Смирнов, член Союза писателей России