С Татьяной Никитичной очень смешно. Да-да, именно так: не трепетно, не возвышенно, не глубокомысленно. А именно смешно.
Ты сразу попадаешь в круг какого-то призрачного передвижного цирка. Идут фантомные разукрашенные слоны по туманной арене, развеваются прозрачные (впрочем, они и так прозрачные, даже в жизни) длинные белые занавески. Клоун показывает свой немудрящий фокус. Пожилой акробат крутит худосочную партнёршу. Неожиданно на середину арены выбегает белый кролик, посидит немного, очумевший, – и обратно ускачет. Татьяна Толстая – героиня Феллини. Постепенно и ты таким становишься. И начинаешь вести себя как герой её прозы.
«Чего ж вы ничего не едите?» – спрашивает она, когда ты у неё в гостях. «Перцу дожидаюсь». Так говорила одна её героиня – Соня. Соня, как известно, была дура. Вот и ты теперь не умней Сони.
«Жил человек – и нет его. Только имя осталось – Соня. «Помните, Соня говорила...» «Платье похожее, как у Сони...» «Сморкаешься, сморкаешься без конца, как Соня...» Потом умерли и те, кто так говорил, в голове остался только след голоса, бестелесного, как бы исходящего из чёрной пасти телефонной трубки. Или вдруг раскроется, словно в воздухе, светлой фотографией солнечная комната – смех вокруг накрытого стола, и будто гиацинты в стеклянной вазочке на скатерти, тоже изогнувшиеся в кудрявых розовых улыбках. Смотри скорей, пока не погасло! Кто это тут? Есть ли среди них тот, кто тебе нужен? Но светлая комната дрожит и меркнет, и уже просвечивают марлей спины сидящих, и со страшной скоростью, распадаясь, уносится вдаль их смех – догоника. Нет, постойте, дайте вас рассмотреть!»
Вы обратили внимание на это «дрожит и меркнет, и уже просвечивают марлей спины сидящих»? Помните, я говорил про призрачный сновидческий цирк? То ли цирк приснился нам, то ли мы приснились цирку. Теперь уже и не разберёшь.
А ещё Татьяна Никитична – заправская сплетница. «NN сказала про вас вот это, а к книге ММ я написала предисловие». И смотрит как будто невнимательно. На самом деле – не просто так смотрит и ещё как внимательно. С дурой NN ты в контрах (ну не только же Соне быть дурой), перед MM ты виноват. Но ты и сам не лыком шит: «MM – прекрасный писатель, передавайте ему привет». (А про NN ни гугу, как будто её и не существовало.)
...Я не знал, правда это или нет, но запомнил, как Татьяна Толстая рассказывала однажды в каком-то интервью, что она стала писать, когда временно была лишена возможности нормально видеть – сделала операцию на глаза. (Это важно, смотрите: «...вдруг раскроется, словно в воздухе, светлой фотографией солнечная комната», – всё в тему зрения, всё в тему глаз, у ТНТ (Татьяны Никитичны Толстой. – Ред.) вообще как будто почти нет тактильных ощущений в прозе: только если это окоченевшие от холода пальцы, ну может, шероховатая поверхность где-то мелькнёт, сколотый край пластинки – как-то не густо с выпуклой радостью узнавания, но хрусталик, сетчатка и стекловидное тело всегда работают хищно.)
Может, поэтому у неё так много в прозе вспышек, наплывов, картинок, моментальных фотографий или прыгающей киноленты в школьном проекторе.
Когда операция была уже сделана, Толстая вынуждена была сидеть во тьме, в чёрных очках даже ночью, задёрнув шторы, хотя свет уличных фонарей всё равно просачивался в щели и врезался в мозг. Когда я спросил её уже на днях: «И тогда вы через месяц стали сочинять?» – она ответила весело и каким-то письменным молодым голосом: «Нет, я не сочиняла текстов. Я до того вообще не могла сочинять. До рождения мы не дышим, и мы не догадываемся, что откроется дверь и надо будет дышать. Нет. Я просто пребывала в некоем пустом, минусовом состоянии. А когда я из него вышла (не через месяц, а через три!), то сразу пришли и слова, и потащили за собой и смыслы, и пение, и вообще всё началось».
(Пение, пение, сирена, скалы, соблазн. Когда я писал выше в очередной раз «Татьяна Никитична» – подумал: есть две женщины, которых все называют по имени-отчеству. Это Алла Борисовна и Татьяна Никитична. Правда, Толстую в её блоге суматошные её комментаторы иногда ещё называют «Татьяной Ильиничной», но Татьяну Никитичну с панталыку не сбить: хранит олимпийское спокойствие.)
Как хорошо, что эта проза, пришедшая через темноту, теперь с нами. Есть немного в этом мире текстов, от которых тебе хочется плакать. От «Сони» хочется.
Есть немного в мире текстов, которые дают тебе ощущение, что перед тобой вывернули наизнанку жанр (какой жанр? анекдота? антиутопии? чёрт его знает). «Кысь», кажется, именно этот неуточнённый жанр и выворачивает.
Татьяна Толстая – известный кулинар, но ни у одного Похлёбкина, ни у одной Елены Молоховец ты не прочтёшь такого рецепта холодца, от которого у тебя защемит сердце. Алё, с чего там щемить-то? Это же про студень. Да-да, всего лишь про студень. Но всё равно...
«Расставить миски и тарелки и в каждую продавить чесночину. В каждую положить нарубленное мясо. В каждую половником влить золотой, тяжело-густой от желатина бульон. Вот и всё. Дело наше сделано, остальное сделает холод. Осторожно вынести тарелки и миски на балкон, прикрыть могилы крышками, затянуть плёнками и ждать. (...) Курить, смотреть на зимние звёзды, не узнавать ни одной. Думать о завтрашних гостях, о том, что скатерть не забыть отгладить, хрен заправить сметаной, вино нагреть, водку заморозить, масло натереть на тёрке, квашеную капусту переложить, хлеб нарезать. Голову вымыть, переодеться, накраситься, тон, тушь, помада. А если хочется бессмысленно плакать – поплакать сейчас, пока никто не видит, бурно, ни о чём, нипочему, давясь слезами, утираясь рукавом, туша окурок о балконные перила, обжигая пальцы и попадая не туда. Потому что как попасть туда и где это туда – неизвестно».
...Есть в нашем мире что-то таинственное, непонятное, не имеющее вкуса-цвета-запаха, но ждущее, когда его воплотят и дадут ему слова и поселят на листке, это пришло, и оно теперь тут. Мы же бежали в темноте и звали: ты придёшь ещё раз? ты вернёшься? ты, вообще, правда существуешь, нам не показалось? И вот оно пришло, нас всех простили.
Так написала мне однажды Татьяна Толстая по одному очень важному для меня поводу. И я эти её слова уже никогда не забуду.
Остальное сделает холод.
Дмитрий Воденников
Поздравляем Татьяну Никитичну Толстую с юбилеем! Желаем здоровья, счастья, новых книг и благодарных читателей!