ТАК СЛУЧИЛОСЬ
Так случилось, что плыл в небесах
Звёздный дым. И не чья-нибудь шалость,
А на самых серьёзных весах
Нечто важное в жизни решалось.
Так случилось, что за ночь во тьме
Взмыла дымка из лопнувших почек,
И в полученном утром письме
Поразил узнаваемый почерк.
ВСТРЕЧА ГОСТЕЙ
Я рад уже тому,
Что нет кокард на тульях,
Что несколько в дому
Четвероногих стульев.
Не всем хватает мест?
Устроитесь попарно!
Пусть выглядит присест
Чуть менее шикарно.
Я рад своим гостям,
Смотрящим так нестрого.
Прекрасным их вестям,
Услышанным с порога.
МОСКОВСКИЕ ЛИПЫ.
2011
Несчастные липы,
К былому причастны родству,
Пожалуй, могли бы
Давно уже выдать листву.
Всех праздников возле,
Все сроки напрасно прождя –
Наверное, после
Того – ледяного – дождя,
Что панцирем прочным,
Стеклянным, их ветви сковал
И тем, между прочим,
Почти погубил наповал.
…В час утренний ранний,
От сна пробудившись едва,
Боль их умираний
Из окон следила Москва.
Но лишь две недели
Прошло, как ты к стёклам приник,
И липы надели
Всё то, что должно быть при них.
ГРЕШНИЦА
Эта женщина, она
Просто грешница –
И во храме, и одна
Вечно крестится.
Эта женщина лишь тем
Развлекается,
Что по части грешных тем
Вечно кается.
КОРОТКИЕ ОБМАНЫ
Она затевала романы
С мужьями любимых подруг.
Короткие эти обманы
Всецело сходили ей с рук.
Удачи случайных оказий?
Внезапных свиданий дела?..
А вот долговременных связей
Большим знатоком не была.
Её не смущало нимало,
Что нравы кругом неверны.
Она за собою не знала
И впрямь ни малейшей вины.
ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЙ ЗНАК
Отличительный знак –
Не излечится разом:
Сине-жёлтый синяк
У супруги под глазом.
Помирились давно,
Смотришь, снова кривая,
Но бодра всё равно,
Глаз платком прикрывая.
На прогулке, в сенях,
И в аванс, и в получку
Получает синяк.
Смотришь, снова под ручку.
Любит, ежели бьёт –
Существует примета.
Среди прочих забот
Очевидная эта.
* * *
Без малейшего зазренья
Совести или стыда
Женщины из поля зренья
Исчезают навсегда.
Неужели всё забыто,
Или я такой простак?
Исчезают из-за быта
Или даже просто так?
Были гордыми когда-то,
Как изысканная знать,
А теперь иная дата,
Где их сразу не узнать.
Жизни прожитой законы
Нас давно уже не злят –
Все мы стали не знакомы
И легко отводим взгляд.
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
НА ФОНЕ ПЕЙЗАЖА
Вбок ушла гроза,
Стихли её трубы.
Синие глаза,
Розовые губы.
Сломана лоза.
Осень, и отныне –
Красные глаза.
Впрочем, губы сини.
ПОЛДЕНЬ
Ещё, возможно, были планы,
Но отложились на потом.
Спит женщина с прелестным ртом.
Цветы очнувшиеся пряны.
А потрясённый пёстрый шмель
От губ её неподалёку,
Непостижимо сел на щёку,
Как тот корабль, что сел на мель.
В КИНО
Бывала с ним в киношке,
А он по мере сил
Туда, где её ножки,
Задумчиво косил.
Со знанием нюанса
Входил в обширный клан
Тех, кто во тьме сеанса
Не смотрит на экран.
НОКАУТ
Она была вновь молода
И рада его поцелую,
Когда он, хотя б иногда,
Ласкал её напропалую.
И снова в приснившемся сне,
Где пробуют лучшие сласти,
Лежала она на спине
В глубоком нокауте страсти.
ЖЕНЩИНЫ
В каждой женщине тайное нечто –
В одиночестве или вдвоём,
Но всегда и везде бесконечно
Будет думать она о своём.
Средь покоя и в жизненной спешке,
До конца не понятные вам,
Снова лёгкие эти усмешки
Пробегают по женским губам.
МУЗЫКА РЕСТОРАНА
«НЕВА»
Общежитье – наша хата,
Что для нас ещё нова.
А поблизости от МХАТа
Ресторация «Нева».
Слышу музыки обрывки,
Ведь, мечтами обуян,
Там в оркестрике на скрипке
Подвизался Френкель Ян.
Мы его ещё не знали,
И никто его не знал.
Мы сидели в узком зале,
Походившем на пенал.
А потом, зимою синей,
В снежной вьющейся пыли,
Мы ещё обратно с Инной
Почему-то долго шли.
И неясная сначала,
Но удобная под шаг
Эта музыка звучала
В очарованных ушах.
ЭТА ПЕСЕНКА
Я спешу, извините меня…
Эту песенку не раз
Мы встречали поздним вечером
Где-то в скверике, подчас
Папироскою подсвеченном.
Эту песенку Москва
Нам самим в подарок выставила –
И мотивчик, и слова
Напевала и насвистывала.
Как пришла она из тьмы –
Не понять и Вольфу Мессингу.
Ведь не кто-нибудь, а мы
Сочинили эту песенку.
ПУТЬ
Ранения, госпиталя
Или счастливый путь солдата…
Но от штрафбата до санбата –
Всегда прострелена земля.
БАЛЛАДА
О ЗАЗЕМЛЕНИИ
Не от безделья и тоски
Или когда в душе досада,
Снимал ботинки и носки
Средь осыпавшегося сада.
Тянулись гуси косяком,
Толклись роящиеся мошки,
А он топтался босиком,
Сойдя с наскучившей дорожки.
Теперь он был уже другим,
Поскольку вычитал из книжки,
Что можно методом таким
Снять электричества излишки.
Как откровенно верил он,
Что будет лучше, чем вначале,
И что, пока он заземлён,
Уходят хвори и печали.
ЗАТВОР
Было немало вздорного
В жизни моей с тех пор.
Вновь меня передёрнуло,
Как боевой затвор.
БАЛЛАДА
Меня чуть не убили в парке.
Давно, за девочку одну.
Подонки были высшей марки,
Мне объявившие войну.
От них бежал я вдоль забора,
Не позабыть мгновенья те.
Они ж, держа меня за вора,
Кидали камни в темноте.
Они уже пришли к решенью
Добить меня. И понял я,
Что служит им ночной мишенью
Рубашка белая моя.
Но не попали… Я напрасно
Заснуть пытался до пяти.
Однако сразу стало ясно,
К кому мне следует пойти.
Пацан учился в нашем классе,
Он был физически слабак,
Но связи, знаете ли, связи! –
Так что не вешайте собак.
Невзрачный, маленького роста,
Кивал, рассказу не мешал.
– Зайди-ка завтра, –
молвил просто,
А голоса не повышал.
Наутро птицы пели в кронах.
Всё стало ясного ясней:
– Ступай, теперь уже не тронут,
Один ты будешь или с ней.
…Сквозь многие перипетии
Мне та история видна,
Сюжеты, может, и простые…
Ну а потом была война.
ОРКЕСТР
В качестве безжалостной расплаты,
Что обычно чувствуют нутром, –
То ли орудийные раскаты,
То ли низко стелющийся гром.
И найдя себе такое место,
Где как раз находится судьба,
Посреди могучего оркестра
Плакала, как женщина, труба.
ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ
Я английский не до корки,
Но ведь изучал.
Даже тройки и четвёрки,
Помню, получал.
Видно, всё это от Бога…
Был и я неплох.
И немецкий знал немного:
– Хальт! и – Хенде хох!
БЫЛ ГОД УЖЕ
СОРОК ШЕСТОЙ
Трёхтонку с цепей сорвало
На палубе нашей под утро.
Почти уже было светло,
Когда закричали: «Полундра!..»
А мы в ситуации той
Не ждали подобного хода.
Был год уже сорок шестой,
И зря помирать неохота.
Но ведь не успел грузовик
Снести капитанскую рубку,
За этот немыслимый миг
Свою совершить мясорубку.
Попался на новую крепь,
И словно по высшему знаку,
Опять посадили на цепь
Его, как цепную собаку.
И дальше беспечно пошли
Под хлопанье флотского флага,
И остров забрезжил вдали,
Тогда называвшийся Даго.
22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Германия напала на нас в 4.00.
Молотов выступил по радио только в 12.15.
Давно огнём пылали дали
На каждом смертном рубеже,
А наши всё не объявляли
В своём верховном мандраже.
ПРОТЕСТ
Выходили на Красную площадь
Заявить свой бесстрашный
протест.
Оказалось, что многого проще –
Подтвердить приготовленный
текст
Против танков своей же Державы,
Против наших несчастных солдат…
Были девичьи губы шершавы,
Был колюч неприязненный взгляд.
Не случилось, однако же, смуты,
Той, что так опасалась страна…
Эта акция длилась минуты,
Но зато отсидели сполна.
ПЕРЕМЕНЫ
Соседи в поезде и в доме
Здороваются по утрам.
Они одной и той же доли,
Их путь невыспавшийся прям.
Но не стоит судьба на месте,
Все варианты просчитав,
Когда в вагоне и в подъезде
Опять меняется состав.
ОКЕАН
Океан малолюден на вид –
Ни кораблика за день и за два.
Но внутри свежей рыбой набит
Под завязку сегодня и завтра.
Чередуются штиль и шторма,
Дом порою не кажется былью.
Орошаются бак и корма
Надоевшей солёною пылью.
Страшно мал корабля габарит,
Океан – это вам не игрушки.
А вверху безупречно парит
Альбатрос на воздушной подушке.
НОЧЬ
Солдат на посту.
Состав на мосту.
Снежинок порханье.
Ночное дыханье.
Спокойно везде:
Халат на гвозде
С цветками по ткани…
И зубы в стакане.
ПУЧИНА
Ему гадали по руке,
Как это водится у взрослых,
А он с невестой по реке
Мечтал отправиться на вёслах.
Но в жизни всё наоборот,
И даже в ясную погодку
Среди реки водоворот
В пучину всасывает лодку.