Старая женщина, хозяйка окраинного хуторского дома, где я остановился, была в кухоньке одна. Перед ней на столе высилась горка недочищенного картофеля, янтарно желтели лук и морковь. Я был голоден чертовски, но хозяйка явно запаздывала с обедом. Сквозь полуоткрытую дверь я слышал невнятный шёпот старухи, тихий смех, рулады тщетно сдерживаемого старческого хохота и отрывистые слова:
– Ох, чтоб тебя, ветрогон… Ишь, бесов сын, чего вытворяет…
Не выдержав, я вошёл в кухню.
Хозяйка стояла у стола. Правой рукой она неторопливо резала морковь, в левой – отдалив от глаз, держала растрёпанную книгу.
Увидев меня, бросила книгу на стол.
– Вот, почитайте в голос, пока я морковочку докрошу… Идол, а не парень… Максим Перепелица… Яшка, племянничек мой, в точности такой же…
Так на глухом степном хуторе состоялось первое моё заочное знакомство с Иваном Стаднюком, автором живой, весёлой повести «Максим Перепелица». Через полтора или два года в Москве я встретил автора этой книги, ещё одетого в форму подполковника Советской Армии. Потом мне довелось побывать на Украине, неподалёку от тех мест, где вырос Иван Стаднюк, и я понял: живой источник, питающий его талант, – всё тот же вечный, неизменимый для любого настоящего художника – народ.
Сбитая скотом толока за околицей; чужие коровы, которых надо было пасти от зари до зари; голодные зимние месяцы, когда люди радовались краюхе чёрствого хлеба; зелёные вёсны и золотые осени, полные напряжённого труда на полях; хождения от родича к родичу по просёлочным дорогам; вечерние звонкие песни девчат и парней, а по ночам – изумительные миры, открытые книгами, в которых бессменные образы шевченковского «Кобзаря» уживались с героями Майн Рида – так проходило сиротское детство Ивана Стаднюка.
Потом – в отрочестве – скитания по разным школам и техникумам Чернигова, Нежина, поездки на велосипеде по колхозам и – светлая радость – первые строки, напечатанные в районной газете. Кому из нас, деревенских жителей, выросших на глухих хуторах в пору становления молодых колхозов, не знаком этот путь?
А дальше? Что ж, дальше всё шло как у многих других: военное училище, литературный кружок, первые рассказы, прерванные громом фашистских пушек, пожарами, трудными боями на границах. И тут у Стаднюка всё было обычным: тяжёлое ранение, выход с отрядом из вражеского котла у Березины, долгие походы, тысячекилометровые фронтовые дороги, горечь невозвратимых потерь и незабываемая радость побед…
И вот перед нами лежит изданная «Молодой гвардией» большая, почти в тридцать печатных листов, книга Ивана Стаднюка «Люди с оружием», куда вошли четыре повести, написанные в послевоенные годы: «Человек не сдаётся», «Перед наступлением», «Следопыты», «Максим Перепелица».
В книге «Люди с оружием» одна за другой проходят картины жизни советских солдат и офицеров на разных этапах войны и в послевоенные годы.
Первые тяжкие и грозные сражения лета 1941 года нарисованы в повести «Человек не сдаётся». Изображая судьбу только что закончившего училище младшего политрука Петра Маринина, Стаднюк показывает возмужание, твёрдость, воинскую доблесть ещё не обстрелянных советских юношей, которые в пору горького, непонятного для них отступления не только сохранили непоколебимое мужество, но и закалили свой воинский дух, укрепили веру в партию, в народ, в то великое правое дело, за которое отдавали жизнь тысячи славных сынов советской земли.
После первого опубликования Стаднюк основательно доработал повесть «Человек не сдаётся»: характеры её героев стали значительно более выпуклыми, сцены трудных отступательных боёв – более глубокими и яркими, а язык – яснее и чище; гораздо теплее, человечнее и выше стал образ старшего батальонного комиссара Маслюкова, который в самые тяжёлые дни вдохновляет людей и ведёт их за собой.
Две повести – «Перед наступлением» и «Следопыты» – рисуют полную опасностей, смелости и отважного риска жизнь советских военных разведчиков. Мы знаем, какое огромное количество корреспонденций, зарисовок, стихов, рассказов, повестей, фильмов посвящено этой теме и какие фантастические приключения изображались подчас в некоторых произведениях о разведчиках. Повести Ивана Стаднюка отличаются от произведений подобного рода своей правдивостью, реалистическим раскрытием характеров героев – отважных советских солдат, вчерашних колхозных конюхов, рабочих-мебельщиков, таёжных охотников, молодых учёных, которые, оказавшись на фронте, умно и храбро выполняют опасную, трудную работу разведчиков.
Завершает книгу хорошо известная читателям повесть «Максим Перепелица», посвящённая молодым советским солдатам послевоенной поры. Похождения деревенского парня, озорника и ветрогона Максима, который благодаря разумному воспитанию и помощи командиров и товарищей по казарме становится дисциплинированным, умелым, смекалистым солдатом, составляют сюжет этой давно полюбившейся народу жизнерадостной повести.
Я не собирался писать рецензию на книгу Стаднюка. Почти все перечисленные мною повести в своё время получили положительную оценку в печати, тепло встречены читателями. Напомнил же я о них потому, что мне хочется сказать об особенностях творчества Стаднюка.
Пишет он на русском языке, но все его произведения неразрывно связаны с дорогой ему Украиной. Склад речи, характеры людей, весёлый юмор, свойственный Стаднюку и его героям, – всё это взращено украинским народом.
Так, пронеся сквозь дымы и пожары войны, сохранил художник немеркнущий облик родного села, образы простых трудолюбивых земляков-хлеборобов, их обычаи, присказки, песни и запечатлел всё это в книге.
Нельзя не сказать о тех чистейших родниках нашей классической литературы, которые многому научили Стаднюка.
«Ох, и хороши же у нас девчата! Провожаешь вечером с гулянки девушку и примечаешь, как она у своей хаты вздохнёт украдкой при расставании, – нравлюсь, значит. Но сам виду не подаю».
Разве не чувствуется здесь, в думках яблонивского хлопца Перепелицы, отголосок думок диканьских парубков? Несомненно, чувствуется, и это неплохо, потому что, вслушиваясь в бессмертный голос Гоголя, молодой советский писатель укрепил свой собственный голос.
Иван Стаднюк по-сыновнему любит природу и как художник умеет показать её в своих произведениях. Приведём лишь один пример из повести «Человек не сдаётся». Вот усталый, раненый Пётр Маринин едет на коне по лесным дебрям, пробираясь с отрядом из вражеского окружения:
«Лес, лес и лес… В верхушках сосен резвится ветер. Шумя и посвистывая, он спадает вниз и перебирает невидимыми руками листья густого подлеска – орешника, клёна, граба. Петру чудится, что где-то недалеко шумит водопад. И странно, этот лесной шум кажется ему зелёным… И жужжание пчелы зелёное, и грива коня… И запах прелой листвы, взбитой десятками солдатских ног и копытами лошадей, тоже кажется зелёным…»
Известно, какое большое значение имеет в художественном творчестве искусство портрета. Стаднюк умеет коротко, сжато написать портрет героя, и вы его сразу запомните. Вот, скажем, бывший колхозный конюх, опытный разведчик, неунывающий балагур Пётр Стреха:
«По красновато-матовым щекам Стрехи, от того места, где нос почти под прямым углом загибает кверху, спадают вниз две глубокие морщины и, прикоснувшись к складке на жирноватом подбородке, образуют круг. Похоже, что лицо Петра долго давили горшком и следы от закраин горшка так и остались на нём. Когда Стреха улыбается, круг этот делается приплюснутым. И ни за что не удержишься, чтобы не улыбнуться, когда улыбается Пётр Стреха».
Хочется также отметить художническую зоркость Стаднюка, его умение видеть как будто неприметные на первый взгляд детали, чувствовать цвета, запахи, то есть всё то, что в красочной своей слиянности составляет живую ткань произведения. А сколько таких увиденных автором деталей в книге «Люди с оружием»!
«…Пахнущая клеем, хрустящая топографическая карта»; откидные хомутики с «винтиками-барашками» на большом термосе ротной кухни; шестеро малых детей, пришитых друг к другу за рукава, «чтоб не растеряться»; запахи «чебреца, тротила и перегоревшей земли» после боя; вражеские танки, издали «похожие на дымящиеся копны» – всё это не придумано, всё замечено пристальным взглядом, взято у самой жизни…
Мы не знаем, собирается ли Иван Стаднюк выходить за пределы военной тематики или до конца дней свяжет своё творчество с Советской Армией, – об этом судить трудно. Во всяком случае, «яблонивские» сцены, включённые в повесть «Максим Перепелица», свидетельствуют о том, что Стаднюку нисколько не чужды и темы современной советской деревни. Впрочем, всё это покажет будущее.
А сейчас хочется сказать одно: хорошо, что издательство «Молодая гвардия» большим тиражом напечатало глубоко патриотическую, живую, светлую книгу «Люди с оружием».
Виталий Закруткин,
«ЛГ» № 131, 1958 г.