Живу предназначением

 

Андрей Шушминцев

Дом по улице Советской

Когда-то дом по улице Советской
Был новеньким и не имел жильцов,
В обои не успел ещё одеться,
И пахло краской синее крыльцо.

Тогда шестидесятые шли годы.
Однажды люди заселились в дом –
И мощным бело-синим пароходом
Дом двинулся по жизни напролом.

Иваны, Марьи, Насти и Серёжки…
Дом жил судьбою всех своих людей.
Смотрел вокруг сквозь яркие окошки
На праздничные лозунги вождей.

В нём жили семьи, где рождались дети.
Впитал он крики, слёзы, смех и плач.
Дом радовался, жил на белом свете,
Любил и не страшился неудач.

Взрослели дети – появлялись внуки,
А кто-то оставался не у дел.
Всё видел дом: и встречи, и разлуки –
И как-то незаметно постарел.

Трещали в нём ободранные стены.
Перекосилось старое крыльцо
И опустилось вскоре на колени…
Решили дом снести в конце концов.

Когда жильцами был внезапно брошен,
Весь почернел от горя старый дом.
Глумился экскаватор, словно коршун,
И дом терзал своим стальным ковшом.

А на стене белел рисунок детский.
Злой коршун рвал добычу, клювом бил.
И рухнул дом по улице Советской,
За жизнь цепляясь из последних сил… 

 

Кирилл Долинский

* * *
В час, когда веру и смысл утратили
Вновь нищета и разруха.
Землю вращает аристократия,
Аристократия духа.
Не различая чины или платье –
Были бы крепче руки.
Землю вращает аристократия,
Аристократия духа.
Через века, сквозь эпохи и страны –
Знаете ли, друг друга?
Братья по разуму, аристократы,
Аристократы духа.
Этот изгнанник, а этот распятый –
Будет другим наука.
Вы, соль земная, аристократы,
Аристократы духа.
Кто ты? Художник, бунтарь, реформатор,
Новая пища для слухов.
Не вымирают аристократы,
Аристократы духа.
Русской тоски вековое проклятье,
Будет тому порука.
Землю вращает аристократия,
Аристократия духа. 

 

Елена Парыгина

* * *
Коротенькие записи мои –
В них мало слов, но много чувств и силы.
В них я клялась, надеялась, любила,
В них вьюга выла и текли ручьи.

Кусочки жизни – в строчках из чернил...
И каждая строка живая, дышит!
И исцеляет, добавляя сил,
И видит всё! И все живое слышит! 

 

Любовь Винс

Россия

Моя несчастная Россия,
Моя страдающая Русь.
В тебе смешались боль и сила,
Печаль и радость, смех и грусть…

Ты помнишь каторги оковы,
И злую долю крепостных,
И тех, кто дал народу волю,
И кто терзал сынов твоих.

В тебе бескрайние просторы,
В тебе раздолье синих рек,
В тебе Петра живут устои
Екатерины славный век.

Хранишь в себе почёт и славу
Героев, павших за тебя,
Как за великую державу.
Защитой быть – твоя судьба.

Моя прекрасная Россия!
Ты величава и строга,
Ты – мощь и красота! Ты – сила!
На все грядущие века!

 

Елена Овчарова

* * *
Положу на сердце лёд нежно-бережно.
Боль притихшая уйдёт прочь по бережку.
Поплывёт по глади вод плат узорчатый.
Сердце, остывай скорей – станешь зорче ты.

Набежит ли на лазурь туча чёрная,
Заглушат ли мой посев травы сорные,
Люди ль сослепу наврут, зла наделают –
Всё же лента в волосах будет белая.
 
Будет лента в волосах цвета чистого.
Буду верить и любить так же истово.
Дни мои порой текут трудно, маетно.
Но на месте не стоит жизни маятник.

Положу на сердце лёд нежно-бережно.
Боль притихшая уйдёт прочь по бережку.
Поплывёт по глади вод плат малиновый,
И пойму, что холода в сердце минули.
 
Солнце встанет надо мной, росы высушит.
Я сумею пережить, выжить, выдюжить.
Пусть колодец пересох – видно донышко,
Но с заплаканных небес светит солнышко. 

 

Ирина Дмитриева

Якутск – Москва

В дорогу выпал снег. Летела я, летела…
И «боинга» крыло, и скрюченного тела
Сухое крылышко болело, но несло,
Сгребая облака, как в озере весло,

Когда они в воде купают отраженья.
И так сближало нас всеобщее движенье –
Таджиков и армян, детей и экипаж:
Летели люди и их мысли, их багаж.

Заметил мало кто: внизу, над белым полем,
Несётся чёрный птах, как пленник из неволи –
Такой же самолёт, но маленький, увы.
Не он ли знаком был, предвестником Москвы?

Мы падать стали вдруг, неслись с прозрачной горки.
Пристёгнуты ремни, и все открыты шторки…
И страшно было так, что слог не передаст.
Лбом врезался наш борт в тяжёлый плотный наст.

А после в молоке продолжилось паденье,
Пока не обрело иной картины зренье:
Лоскутья пёстрых крыш, осенний ржавый лес…
Земля моя, привет! И странный страх исчез.

 

Ольга Пашкевич

Табуретка

Всю жизнь сижу на шаткой табуретке,
Боюсь, что упаду, не удержусь.
Но, чтобы успокоиться, таблетки
Я принимать пока не тороплюсь.
Судьба не предлагает мне ни кресла,
Ни стула, что с комфортностью иной.
Я без раздумий и на трон бы влезла,
Но та же табуретка подо мной.
А, может, к счастью это положение,
Что длится уже сорок с лишним лет,
Что мне даёт возможность для служения
Не дьяволу, а Богу – табурет!

 

Ольга Никулина

* * *
Усладно быть во всём везде,
Вдыхая степи и озера,
Прозреть заоблачные горы
И прогуляться по воде.
Во все края родной Земли
Послать букет поющих радуг,
И видеть, как танцует радость
В глазах волшебницы Любви.

* * *
Влетает в дом мой ветер сентября.
Вальсирует листва в окне открытом,
На палубе квартиры-корабля
Красуются плоды, лозой увиты.
Осенние приветливые дни!
Медовой сказкой солнечной согреты.
И кажется, два шага до луны…
До детства деревенского и лета.

* * *
Мне досказанность мила
Неясным днём, где дух так чуток.
Два полных круга –
Два кольца
Для завершенья суток.

* * *
Где долготою вечности
Соизмерима мысль,
Рождаюсь бесконечностью,
Танцуя вещий смысл.
Живу предназначением
Усиливать
Свечение…