Виктория Пешкова
В честь 200-летия Иоганна Штрауса Российский национальный оркестр даёт концерт в зале «Зарядье». Место за дирижёрским пультом займёт Фёдор Безносиков. «ЛГ» постаралась выпытать у маэстро секрет «короля вальсов».
- Мы живём в мире, совсем не похожем на тот, в котором творил Штраус, но его исполняют и слушают в России и Бразилии, Китае и Америке. Почему?
- Для меня ключ к пониманию этого феномена кроется в том, что он писал не только очень красивую, стильную, элегантную и невероятно обаятельную музыку, но и, что может быть, главное - эта музыка пронизана национальным духом: народная песенная и танцевальная австрийская культура явилась в его произведениях во всём оркестровом великолепии. Фактически он создал симбиоз национальной музыки и популярного жанра, тем самым подняв его на невероятную вершину.
- Как тут не вспомнить глинковское «музыку сочиняет народ, а мы, композиторы, только аранжируем её»?
- Да, и в этой связи занятно, что они жили в одну эпоху. Штраус был из тех, кто использовал в музыке своего рода национальный код.
- Вы с ним коллеги в квадрате – оба скрипачи и дирижёры. Чем он вам близок?
- Ну, как скрипач я теперь выступаю очень редко – всего два-три раза за сезон. Всё время и силы отданы дирижированию. А Штраус близок в первую очередь мелодизмом и работой с формой. Каждый его большой вальс – сюита из пяти частей с мастерски выстроенной драматургией, если хотите – небольшая симфоническая поэма лёгкого жанра. Влияние Иоганна Штрауса чувствуется в симфонических поэмах его тёзки Рихарда, а если говорить о прямом вдохновении, то это, конечно же, опера «Кавалер розы». Мой любимый композитор Густав Малер практически в каждой симфонии отдавал дань венскому вальсу.
- Как родилась идея концерта в честь 200-летия маэстро?
- Приглашение исходило от концертного зала «Зарядье» и от РНО. Я с таким репертуаром сталкиваюсь нечасто, всего один-два раза за сезон, и для меня очень ценно, что в этот раз это будет юбилейный концерт.
- Что в программе?
- Всё самое популярное – «Жизнь артиста», «Весенние голоса», «Голубой Дунай». Думаю, не будут разочарованы ни поклонники Штрауса, ни те, кто, возможно, впервые откроет для себя его музыку. Разве что, «Марша Радецкого» не будет…
- …потому, что его сочинил не сын, а отец. Штраус-старший, как известно, всячески препятствовал тому, чтобы тот занимался музыкой. Старта, как сказали бы сегодня, никто Иоганну не обеспечил. Он состоялся не благодаря, а вопреки?
- Безусловно, их отношения были крайне тяжёлыми. Штраус-старший, композитор, скрипач и дирижер, запретил своим сыновьям сочинять музыку и учиться играть на скрипке. Чтобы отец не мог запретить Иоганну учиться музыке, матери даже пришлось с ним развестись. Если сын где-то появлялся с концертами, то его отец сразу вносил эти заведения в черный список и больше в них не выступал, я думаю, что это один из самых радикальных примеров профессиональной ревности в истории, который, честно говоря, почти не укладывается в голове. Но в самих препятствиях на пути к успеху Иоганна-младшего нет ничего исключительного. Большинство композиторов не имели не только удачного старта, но и дальнейший их путь не был лёгким. Шуберт при жизни не услышал исполнения практически ни одного своего произведения, кроме песен. Чтобы состояться в творчестве, в первую очередь необходимы талант, труд и служение искусству. Некий водоворот энергии, возникающий вокруг одарённой личности, меняющий пространство вокруг.
- После смерти отца Иоганн за свой счёт издал полное собрание его сочинений. Будь Штраусу-старшему отпущено больше дней, он бы понял сына?
- Жизнь не имеет сослагательного наклонения. Всё сложилось как сложилось. По всей видимости Иоганн-сын был человеком удивительных душевных качеств, ведь он не только простил отца, но и всячески помогал популяризации его сочинений, а на его похоронах исполнил «Реквием» Моцарта.
- Не потому ли осиротевший оркестр отца почти полным составом пришёл к сыну?
- Я думаю, что увлечённость творчеством притягивала к нему не только музыкантов. Он всегда был любим публикой.
- А русская так просто носила на руках?
- Что тоже не удивительно. Штраус более десяти лет работал в России, а вокзал в Павловске, в который он был приглашён работать очень быстро стал главной культурной площадкой российской империи, в который каждый день съезжалась публика из Петербурга и других городов. Эти концерты продолжались и после его отъезда, вплоть до 20-х годов 20-ого века. К сожалению, этот уникальный памятник истории и архитектуры был уничтожен во время Великой Отечественной войны и сейчас на его месте есть только мемориальная табличка. Тем не менее, работа Штрауса в России оказала влияние и на культуру вальса и бальную культуру в целом, а они были очень близки русской публике в конце XIX века. И сегодня эта связь не утрачена – недаром у нас так любимы вальсы Чайковского, Шостаковича, Хачатуряна, Свиридова.
- Произведения Штрауса считаются «лёгкой музыкой». Но легко ли её исполнять?
– Кажущаяся лёгкость смыслового ядра этой музыки не сильно облегчает технические задачи для исполнителей. Если мы говорим о стиле, звуке, точности воспроизведения авторского замысла, то они являются такими же сложными, как и любая академическая музыка, которая всегда бросает вызов музыканту. Увертюра к «Летучей мыши», которой, кстати, откроется концерт в «Зарядье», считается одной из «лакмусовых бумажек» для любого оркестра: она не только красива, но невероятно виртуозна. Это сочетание той самой гибкой ритмической структуры, с большим количеством разных характеров и штрихов, присущей всей музыке Штрауса. Достичь органичности исполнения в этой музыке очень непросто для всех участников процесса.
- Новый год во всем мире – вотчина Штрауса. Как думаете, почему?
- Да, есть такое «разделение», Для многих стран Рождество ассоциируется со «Щелкунчиком» Чайковского, что очень приятно сознавать, а новый год приходит под музыку Штрауса. Наверное, дело в ощущения праздника, которое дарит его музыка. У этого композитора практически нет по-настоящему глубинных драматических моментов, присущих даже самой, казалось бы, радостной русской музыке. Например, у того же Чайковского в «Вальсе цветов» из «Щелкунчика» есть несколько тактов в середине вальса, где виолончели с альтами играют тему такого драматизма и переживания, что душа сжимается. Сочетание несочетаемого… А музыка Штрауса остаётся праздничной от начала и до самого финала.