Анна Чухлебова. Лёгкий способ завязать с сатанизмом. – М.: Городец, 2023. – 176 с. – 1000 экз.
Оглядываясь назад, я вижу, что, обсуждая с вами весь прошедший год новинки русской прозы, я почти каждый раз предлагал для обсуждения, что называется, прозу тридцатилетних. Что ж, ничего странного тут нет, всегда же интересно, что там пишут те, которые – как там у Башлачёва – пришли с гитарами. Старые песенки мы и так знаем, любопытно, какие песни поют теперь. Чем-то они нас околдуют?
Увы, околдовывали не слишком. Унылые пережёвывания личных травмочек, жалобы из тесных уголков, неловкие попытки натянуть сову детских обид на глобус повесточки, наивное стремление насадить среди родных осин саженцы импортных трендов – какое уж тут колдовство. Но с каждым днём времена меняются, и вот перед нами книга, которая не просто хороша сама по себе, но ещё и некоторым образом подводит черту под сквозным рассуждением о прозе тридцатилетних.
У сборника рассказов Анны Чухлебовой «Лёгкий способ завязать с сатанизмом» не то чтобы трудная, скорее долгая судьба. Рассказы из этой книги обсуждали на семинарах Олега Демидова и Алексея Колобродова, разбирали на подобных семинарах у Павла Крусанова и Сергея Носова, наверняка на каких-то ещё семинарах для молодых писателей, о которых я просто не знаю. Я сам получил эту рукопись года примерно два назад в редакции «Городца» и тогда не столько отклонил её, сколько отправил на доработку. Я видел, что рукопись хороша, но не менее ясно видел и то, что она может быть намного лучше. И вот теперь книга наконец вышла – доработанная, законченная и, я бы сказал, сформировавшаяся.
У Чухлебовой точная, яркая и ёмкая речь, которую она умеет организовать так, чтобы с первых же строк придать убедительность и образу рассказчика, и собственно рассказываемой истории – сколь бы странными, дикими, даже чудовищными они ни были. Она умеет двумя точными штрихами мгновенно вызвать из небытия образ целой жизни, характера или пейзажа. Пейзаж тут в основном городской, характеры, мягко говоря, сложные, а жизни чаще всего поломанные – что, кажется, и естественно для молодого автора из Ростова, чья юность пришлась на десятые.
Ключевое слово тут, кажется, именно «юность»: из двадцати одного рассказа сборника лишь два первых да ещё «Копия» в серединке повествуют о взрослых. Чем же наполнена юность героев Чухлебовой? Маргинальная музыка, пугающие увлечения, «смешки, порошки, стишки», но главным образом, само собой, любовь – что же может быть для юности важнее? Впрочем, любовные истории и отношения, в которые вступают, а иногда и даже прямо вляпываются герои этих рассказов, вовсе не конфетно-цветочного характера. «Лёгкий способ завязать с сатанизмом» – это царство перверсий, девиаций, инцеста, суицида, садизма, фидеризма и прочих иногда весьма загадочных для взрослого читателя вещей; однако книга, разумеется, не стоила бы и разговора, если бы всё это было в ней подано со звериной серьёзностью или единого эпатажа ради.
Вот, к слову, ещё одно выдающееся – по меньшей мере на фоне других книг, претендующих на то, чтобы быть манифестом поколения, – достоинство сборника Чухлебовой: он насквозь ироничен и самоироничен. То ли нынешние тридцатилетние вообще, то ли исключительно нынешние тридцатилетние писатели – в иронию тотально не умеют. Учат ли их так в школах креативного письма, заражаются ли они этим в запрещённых социальных сетях, но пишут они всегда, надев скорбную маску начинающего учителя жизни. Рассказы Чухлебовой искрят, хохочут и издеваются вплоть до самого последнего – впрочем, это мы уже забежали вперёд.
Итак, разного рода сатанизм и смех над ним зачастую куда как горький – почему так? Дело не только в том, что герои Чухлебовой часто находятся в изменённых состояниях сознания или, точнее, в пограничных состояниях сознания, – дело в том, что сама жизнь ставит их в пограничное состояние между обещанной и наличной действительностью.
Нет, человек не приходит в мир для счастья и радости, на этот счёт тут никаких иллюзий нет; но герои Чухлебовой остро чувствуют, что пришли в мир по крайней мере для какого-то смысла – а окружающая действительность не предлагает им вообще ничего, кроме бессмысленной учёбы и в перспективе скучного офиса, бесконечной ипотеки и рутинного адюльтера. Надо ли говорить, что именно юность острее всего ощущает это противоречие, причём ощущает его ни больше ни меньше как предательство?
Вот наиболее часто повторяющаяся коллизия рассказов «Лёгкого способа…»: объект любви, который обещал быть всегда «таким, чтобы сквозь тебя сквозил ветер», становится обычным, скучным, серым. И какой бы злой насмешки ни заслуживала изначальная очарованность (о, Чухлебова безжалостна; к себе, своим героям – прежде всего), трагедия предательства от этого не становится легче, а единственным способом избежать её оказывается другая трагедия – смерть: убийство или суицид.
Тотально обессмысленный, плоский, лишённый и дольнего, и горнего, расколдованный мир офиса-ипотеки-адюльтера – явно не то место, где хотят жить герои сборника; но уж если им приходится в нём таком покуда жить, они будут отчаянно издеваться над ним и над его условностями. Будут пить пиво на кладбищах, принимать наркотики, устраивать оргии, коллекционировать фотографии с расчленёнными трупами и так далее – можете додумать сами и, кстати, можете заодно назвать это юношеским протестом, приклеить бирочку и закрыть в ящичке – с глаз долой из сердца вон, но это не решит проблему. Основное наполнение жизни тридцатилетних, если судить по их прозе – а это не только Чухлебова, но вообще все, о ком мы тут говорили, хотя Чухлебова, безусловно, на голову талантливее большинства, – это тоска по хоть какому-то смыслу жизни.
Чем ближе к финалу, тем книга становится серьёзнее и мрачнее. Нет, карнавал и балаган никуда не деваются – шутовские бубенцы гремят всё яростнее и злее, но как раз именно поэтому на этом фоне всё отчётливее звучит подлинно трагическая тема: реальность смерти. Смерти бессмысленной, потому что у бессмысленной жизни не может быть осмысленного финала.
Ну да, разумеется: юношеский протест, бесшабашная молодёжная вечеринка, весёлый праздник непослушания, и очевидно, рано или поздно приходится со всем этим сатанизмом завязывать, то есть или умереть, или повзрослеть. Но что значит – повзрослеть в мире, где взрослый – это человек, у которого нет ни единой причины жить, кроме простой инерции существования? У смерти в юности оказывается по крайней мере хоть какой-то смысл: не попасть в такую взрослую жизнь.
Печально? Спросите себя, что вы сделали для того, чтобы было по-другому. Приняли закон о запрете пропаганды суицида? Ну молодцы. Это точно поможет. Не может не помочь. Да ведь, да?
«Зло станет правдой, правда – злом», – говорят ведьмы у Шекспира, и как было бы просто, если бы Макбет мог одним указом просто запретить ведьм.
Тут-то и становится понятно, что птичка детской травмы и абьюза, которую так усиленно, бог знает по чьему дурному совету, ловят иные входящие в литературу авторы, не более чем чучело. Разве в травме с абьюзом дело – у какого поколения вообще их не было? У Чухлебовой их тоже хоть ложкой ешь, полный рот набирай и в карманы нагребай. Просто сами по себе они ничего не объясняют, и рассуждения о них как стерилизованная кошечка: ласковые и трогательные, но бесплодные.
Между тем Чухлебовой в своей книге – яростной, весёлой и очень талантливой – удаётся заглянуть дальше тех вопросов, ответы на которые легко найти в пабликах с популярной психологией. Там, дальше, правда, тоже вопросы и никаких ответов, но ведь это только пока.
Например, такой. Что будет с выжившими героями этой книги, когда они завяжут с сатанизмом, повзрослеют и оглядятся с холодным вниманием вокруг? Вам не приходило в голову, что если вы построили такое общество, в котором у ваших детей нет смысла жизни, то единственный смысл, который дети, если будут искать, смогут найти, – это такое общество разрушить?