Ольга ШИЛОВА
Родилась в г. Мещовске Калужской области. Поэт, театральный художник, журналист.
Автор четырех поэтических книг: «Нетерпёж», «Скит», «Благовременье», «Тропа».
Публиковалась в журналах: «Новый мир», «Фома», «Сибирские огни», и др. Также стихи Ольги Шиловой выходили в альманахах, коллективных сборниках и периодических изданиях.
Член союза Российских писателей.
***
Если долго идёшь и глядишь вверх и вдаль –
влево-вправо вертя головой,
ты узнаешь клинка раскалённую сталь,
и вслед – пушки раскат громовой.
Ты заценишь, как бьёт снеговая шрапнель,
установка небесная «Град».
Как разит точно в цель соловьиная трель,
посрамив купидонов отряд.
Если долго идти, то возможно вполне,
мир, изведав на ощупь и слух –
с ним ужиться на время на мирной волне,
если мирен твой собственный дух.
И тогда, если даже в неравных боях,
ты его оскорблял сгоряча,
он пошлёт тебе ягодный полдень в лугах
и напоит водой из ключа.
Ты изнанкой прижмёшь подорожника лист
к поцарапанной веткой, щеке –
и не важно – кто мир: альтруист иль садист,
если с миром ты накоротке.
***
Как тебе, душе моей девице,
не в пример блудливому уму –
двух миров до времени жилице,
верность соблюсти лишь одному?
Листья облетевшие горсада,
бусами увешанная ель –
благо, лишь недолгая отрада,
зыбкая земная карусель.
Благо – ни к чему не знать привычки
и не оборачиваться вспять,
в мире быть не боле певчей птички,
и себе, и Богу щебетать.
Не высокомерничая – благо
избегать общественных затей.
Знать, как пахнет книжная бумага,
и не ведать теленовостей.
***
Здесь дорога вьётся змейкой,
двухколейной буквой «З»
средь листвы зелёно-клейкой,
за семь вёрст от всех шоссе.
Две ретивые дворняги
деловито тянут след,
две кукушки паки-паки
мне наяривают лет.
В деревеньке блеют овцы,
брешут псы на все лады,
вечереющее солнце
зацепилось за сады.
Здесь, за городом, рекою –
как в Господних жерновах –
мука кажется мукою,
сущей чепухою – страх.
Мысли – в светлом непокое –
праздный обретя уют –
лишь за рифмами в погоне,
будто ласточки, снуют.
***
То весело тонешь в озёрах люпинных,
то, голову к небу задрав,
выныриваешь из высоких и сильных,
вовсю колосящихся трав…
И вдруг, на поляне – почти обмелевшей,
завидишь – предивный цветок…
Шагнёшь – и среди земляники поспевшей –
что выбрала самый припёк –
окажешься … Лишь на минуту присядешь –
и – времени более нет…
По ягодке – райское пиршество тянешь
вдали от забот и сует…
…А солнце уже далеко на закате…
…А травы облиты росой…
И – полубосая, в подмокнувшем платье,
обратной ступаешь стезёй…
***
Я себе купила кеды
с белыми шнурками.
Господи, ужели, беды
Ты развёл руками?
Я ещё ступаю шатко
по одной полоске,
будто первачок в тетрадке,
слыша отголоски
обвинительных обстрелов,
бомбовых ударов,
метко-снайперских прицелов
и ночных кошмаров.
Но в день праздника победы,
мира и объятий,
раскошелилась на кеды
и две пары платий.
И в течение недели,
вставши спозаранку,
подиумный шаг модели
с царственной осанкой
отработала почти что.
Прочь, былая участь!
Ишь ты, Господи, поди ж ты,
какова живучесть!
***
Кроны липы и клёна ещё зелены,
но шуршит под ногами листва,
и вкрапления первой в ветвях седины
различимы, но разве едва.
Эта зелень умрёт на глазах у меня,
в декабре будет саван ей сшит,
но пронзительно-нежное день ото дня
мне прощание с ней предстоит.
Как бессмысленны осени первые дни,
и как солнце бесцельно печёт,
как пугает и жжёт то, что в нас искони
совершает свой гиблый отсчёт.
Как печальна, и как умножает печаль,
вдруг припомнившаяся строка,
что всегда была в осени первоначаль-
ной пора – и всегда коротка.
***
У природы кончился запал,
выгорело солнечное масло,
что неэкономно расточал
Ангел, щедролюбию согласно.
Он теперь нацелил решето,
и всё цедит облачную влагу
в птичье оголённое гнездо,
и на подзаборную дворнягу.
Не корить его, а оправдать –
сердце растранжирившей – не мне ли?
Чем лампаду буду заправлять
на Страстной, обугленной неделе?
***
Вперёд на запад к солнышку закатному,
февральскому, пылающему, хладному!
А слева в небе с южной стороны –
облатка убывающей луны.
... И вот уже обратный поворот –
но и с востока свет слепящий льёт!
Напротив огнедышащей звезды –
накупольно соборные кресты
и высоченный колокольни шпиль!
И просится в строку высокий штиль:
О, как они превыспренне парят
над городом – приковывая взгляд!
И я гляжу – и глаз не отвести!
И вперемешку: Господи, прости,
спаси, помилуй, будь всегда со мной –
шепчу Ему меж солнцем и луной.
***
Мы коршуна видали в поле
и аиста видали.
Три дня о мировом футболе
и не подозревали.
Мы посреди травы и сена,
закатанного в тюки,
предивные вели беседы
без даже тени скуки –
о трав удачной косовице,
их будущей продаже,
о звонкой и весёлой птице,
что из небесной чаши
расплёскивает столько счастья
на каждого без меры!
Мы говорили о Причастье,
о простодушье веры,
о полыхающем закате
над монастырской крышей…
о мировом чемпионате
почти в упор не слыша.
***
Каждый день начинать с нуля,
с первозданного соловья,
самой первой своей весны,
забывая дурные сны.
Сделав первый, как в детстве, шаг –
от восторга воскликнуть так,
что закружится голова.
И, впервые сказав слова
на родимейшем языке,
их впервые предать строке.
Беззащитной вступать в сей мир,
безбагажной, как пассажир
в самый скорый из поездов,
и в нём не наблюдать часов.
Миг – и ты на другом конце
с вечной радостью на лице –
там, за тридевятью земель,
где звенит неземная трель!