Герман ТИТОВ
Поэт, архитектор, искусствовед. Родился в 1966 году в городе Сумы.
Окончил архитектурный факультет Харьковского инженерно-строительного института. В 2009-2022 годах был главным редактором харьковского журнала поэзии «Лава».
Автор книг стихов «Цветная Тень», «Сны и Дали», «Янтарная Почта», «Умиротворенье» (Харьков).
В 2016 в Библиотеке «Особняка» (Москва) вышла книга стихов «Петербургский дневник», в марте 2018-го в издательстве «Сибирский тракт» издан лирический сборник «Алая линия», а в 2019 – экспериментальная биографическая поэма о войне «Четырнадцатый год». В 2021 году в том же издательстве, в серии «Сингл», вышел новый поэтический сборник «Прекрасней империи».
Регулярно публикуется в российских и зарубежных сборниках поэзии и журналах. С августа 1914 года живет в Санкт-Петербурге.
***
Барнаул, Лисичанск или Выборг,
Небеса, ностальгический свет.
Жизнь и смерть – очень маленький выбор,
А иного в наличии нет.
А иное встречается где-то
Вдовьей тенью, в дыму, на войне,
На пределе дыханья и света,
На обугленной чёрной броне.
Эта даль, без конца и без края,
Незасеянной жизни поля,
Мы не встретимся больше, родная.
И порукою в этом – земля
В самый муторный час до рассвета,
За Донцом, на юру, поутру.
От дождя не дождёшься ответа,
Мы, рождённые жить на ветру,
Всё простившие ради иного,
Не умеем любить взаперти.
И сражается русское слово,
На полсердца всегда впереди.
Поклонись невзошедшему стеблю –
Ради тех, кто, презрев вороньё,
Возвращает себе эту землю,
И бессмертным ложится в неё.
***
Кормить кота, и ничего не трогать –
Вот главный смысл земного бытия,
Единственная верная дорога,
Где нет ни обольщенья, ни вранья.
Нет обещаний, поздних писем, ветра
Ночных дорог, и расставаний нет,
На этих берегах довольно света,
Чтоб не искать обещанный рассвет.
Чтоб не бродить от Пряжки до Фонтанки,
От Мойки до канала и моста;
Нет никакого смысла в перебранке
Буксиров на Неве. Корми кота.
Не выходи из дома без таланта,
Не порицай пробелов и длиннот,
Не повторяй ошибок эмигранта,
Корми кота. Не критикуй Синод,
И не брани Сенат, храни присягу
Своей несуществующей стране.
Корми кота. А поведут к оврагу,
Не отступай, храни её вдвойне.
Корми кота, как, верно, делал Киплинг,
Над бездной, на войне, весь долгий век,
Останься верен вдовствующей скрипке,
Тогда, my god, ты будешь человек.
Будь верен ей, не приходя в сознанье,
Не находя ни смысла, ни примет,
Благословляя горе да изгнанье,
Корми кота, когда его уж нет.
С той стороны – Васильевский и Биржа,
За гранью забытья и бытия,
Прекрасней Авалона и Парижа
Весенняя империя твоя.
Там Ксении часовня с чудесами,
Румянцова победная игла,
За линиями там, за адресами,
Истории несбывшаяся мгла.
С той стороны – владенья Прозерпины,
А ты ведь жив, такое озорство.
И, оставляя вечности руины,
Корми кота. Не трогай ничего.
***
Это будет утро, конечно.
Ничего не ясно в дыму,
Но я знаю, сбудется встреча,
Я зарёй тебя обниму
В облаках, за лесопосадкой,
Иссечённой сталью и тьмой,
За пределом миропорядка,
Мы увидимся, милый мой.
Здесь уже не будет отсрочки,
Ни чужой постылой вины.
Мы тебя дожидались с дочкой
Восемь лет проклятой войны.
Ничего, что нас под Попасной
Навсегда настиг миномёт,
Там уже почти не опасно,
Там теперь никто не живёт.
Ничего, что ты этой ночью
Равнодушной пулей убит,
И отныне звёзд многоточье
Для других над степью горит.
Файл остался в вечной загрузке,
Дождь идёт сквозь абрис лица,
Но бойцы говорят по-русски
И на том берегу Донца,
С двух сторон текущего фронта.
Не грусти, всё было не зря,
И, чем тоньше нить горизонта,
Тем яснее наша заря,
Больше веры, счастья и боли,
И цены, что горестней нет.
Это будет русское поле,
И над полем – русский рассвет.
***
Ещё не потемнела позолота
На эрмитажных ликах сентября,
Весь мир открыт, и высоки ворота,
Но не вернуть ни солнца, ни царя.
От сердца справа – чёрная ограда,
И лик медуз, и жертва их, гранит
У Летнего растрёпанного сада,
Священной рощи русских аонид.
Что нам теперь останется, Психея
С аттической улыбкой на устах?
Я тоже возвращаться не умею,
И дело не в разомкнутых мостах.
Свиданье так похоже на прощанье,
И по Фонтанке медленно плывут
Ночные катера, как обещанья,
Как венецейской вечности уют.
Сквозь горизонт, сквозь нашей жизни косность,
Сквозь бытия заученный ответ,
Просвечивает настоящий космос,
И в Петербурге виден этот свет.
***
Стравинский, Тютчев и Титов
Об этом промолчат;
Надёжна тьма, но кто готов
Во тьме спасать зайчат?
В весеннем космосе легко
Губить и воскрешать,
И тайны шепчет на ушко
Земля, такая мать.
Такой двусмысленный причал,
Дорожка к небесам,
Где многих мысленно встречал,
А вот теперь и сам.
Да, Юра победил на спор,
Но не сносил мечты.
А Тютчев пишет до сих пор,
Наверно, с той звёзды.
Стань музыкой ночной порой,
Лети во тьме, лети.
И что с того, что ты второй,
Бессмертье впереди.
И лёд, плывущий по Неве
От сердца на закат,
И тёплый ветер в рукаве,
И сумрачный плацкарт,
Где перед Богом чист и прост
Космический состав
До золотых, как фрески, звёзд,
Архангельских застав.
Где ты, конечно, не один,
Поскольку ты второй,
И свет сияет между льдин:
Бери его, герой.
Ты выше страсти и страны,
И дальше нет постов,
И смерти нет, и все равны,
И прав майор Титов.
***
Что за разница, сколько мне лет?
У меня есть обратный билет.
Он закопан в снегу, под окном,
Где сирены поют об одном,
Где с работы идёт Одиссей,
Виктор, Фёдор, Кондратий, Евсей.
А в снегу есть ещё Ипполит,
У него ничего не болит.
Потому, что ему всё равно.
Потому, что такое кино.
Я отправлюсь искать свой билет,
Ничего, что и поезда нет
На далёкий трагический юг.
Ничего, что замкнулся мой круг.
Пусть в шампанском шипят пузырьки,
Так горьки пузырьки, так легки.
Подожди, и закончится год.
Пусть за ёлкой охотится кот.
Белый кот, белый снег, забытьё.
Безысходное счастье моё.
***
Был я жив, а теперь – не знаю,
Но уже, как будто, привык.
Та страна, что могла быть раем,
Превратилась в мунковский крик.
Те слова, что были живыми,
Оседают в тёмной пыли,
Остаются горе да имя
Перепаханной смертью земли.
В никуда упёрлись ступени,
Битых окон страшен музей,
И бредут по улицам тени
Навсегда ушедших друзей.
Жизнь бессильна, будто зубрёжка,
Удалённой проги ярлык.
Мое сердце – там, под бомбёжкой.
Моя родина – русский язык.