От Любы до Марии
(рассказ)
Две женщины, склонившись над грядкой чуть подросшей зелени моркови, удаляли сорную траву и оживленно разговаривали. Внешне они были чем-то похожи друг на друга, хотя в родственных связях не состояли. Иван сидел на крыльце собственного дома, дымил сигаретой и с любовью посматривал на Марию и Любу. Еще вчера они были не знакомы, а сегодня тепло и открыто вели беседу о превратностях судьбы. Эта картинка уносила старого солдата далеко-далеко, в 1945 год.
…После долгожданной Победы полк, в котором воевал двадцатилетний Иван Росляков, передислоцировали в Белоруссию. Вчерашние мальчишки-воины, получив увольнительные, спешили в клуб на танцы. Местные, гомельские, девчата с восторгом посматривали на гимнастерки ребят, где красовались ордена и медали «За отвагу» за освобождение наших и европейских городов. Увидев в группе девчонок симпатичную, с косой ниже пояса, очаровашку, Ваня потерял голову. Влюбился с первого взгляда. Любе, так звали дивчину, парень тоже понравился, и они стали встречаться. Сначала по выходным, а потом при каждом удобном случае.
Казалось, счастье рядом, быть бы влюбленным вместе, да вмешались обстоятельства. Воинскую часть Ивана срочно перебрасывали в город Куйбышев. Прибежал парень домой к Любаше, чтобы сообщить ей об этом, а ее нет: на пару дней со своей теткой в Минск отправилась. Уехал сержант Росляков, так и не попрощавшись с любимой. Об одном горевал – впопыхах не оставил девушке своего домашнего адреса.
Осенью 45-го Иван демобилизовался и вернулся в родной Свердловск. Не раз порывался на гомельщину рвануть, да все не складывалось. Учеба, работа бригадиром дорожников. Единственный сын, он не мог оставить в одиночестве мать, которой требовался уход.
Так летели месяц за месяцем. На письмо Ивана, вот досада, Люба не ответила. «Забыла, разлюбила», – пожалел парень и оставил мысль о поездке. Когда в его жизнь вошла Маша, очень похожая на его первую любовь, родилась семья. Троих сыновей вырастили. Двое затем своими семьями обзавелись, внучек подарили. А младшему в 1980 году пришел черед в армии служить. В первом же письме Ванюшка-младший написал, что попал в город Гомель, где и будет проходить его служба. И приписку сделал: «Приезжай, батя, на присягу. Ты ведь здесь с боями проходил, увидишь, как места эти изменились».
Прочитал письмо сына Иван Петрович, и ворохнулся в его груди теплый комок. Никому и словом не обмолвился он за тридцать пять лет о своей первой любви. Потому видно и захотелось узнать, как у Любы жизнь сложилась. Взял гостинцы, что жена для сына приготовила, сел в поезд и отправился в путь.
Как и много лет назад, Гомель встретил гостя буйной майской зеленью. Старый солдат шагал по его улицам и восхищался творением рук человеческих. Ничто не напоминало о том, что здесь когда-то прокатился огненный вал войны. Сын, конечно же, был рад встрече. Он видел, что в воинской части его отца-ветерана чествовали по-особому трогательно, и был горд за него вдвойне.
…Долго искал Иван Петрович на окраине города ту улочку, по которой он в свое время бродил с любимой девушкой. И нашел-таки, не зря, знать, в разведке служил. Увидел знакомый домик и остановился: не идут ноги. Из ступора вывела женщина, домывавшая крыльцо.
– Вам плохо? – участливо спросила она.
– Вы Любина тетя? – последовал встречный вопрос.
Старушка внимательно разглядывала незнакомого человека, пытаясь понять, откуда он ее знает. Пришлось Рослякову напомнить о себе.
– Ваня я, Любин ухажер. – Так вы меня, Екатерина Семеновна, помнится, величали.
Женщина всплеснула руками и обняла человека, которого так хотела видеть когда-то женихом своей племянницы. Немного успокоившись, она рассказала, что Люба через восемь месяцев после отъезда Ивана родила сына. «Он, как две капли воды, похож на тебя. И имечко носит твое», – сообщила старушка.
Это известие поразило Ивана. Выяснилось, что письма от него девушка так и не получила. Скорее всего, оно затерялось в пути. А потому и не смогла сообщить о рождении их малыша.
– Долго горевала Любочка, все тебя ждала. – Замуж так и не вышла, растила сына одна. «Присушил» видно ты ее своей любовью. Зря вот только бросил.
– Да не бросал я ее, и никогда бы не оставил, зная, что у нас есть сын, – ронял слова оглушенный гость.
– Вот ты Любаше сейчас об этом и скажи.
– Сейчас? Каким образом?
– Вот-вот с Ванюшкой подъехать должны. Зря, что ли, я крыльцо намывала, – улыбнулась хозяйка дома.
Только она это произнесла, как послышался шум подъехавшей машины.
Первой в дом вошла женщина и остановилась как вкопанная. Лишь мельком взглянула на незнакомца и тихо охнула: «Ваня», – и упала бы на пол, не подхвати ее плечистый, крепкого телосложения сын.
Они смотрели друг на друга – два Ивана, долго, изучающе, и оба молчали.
– Это твой отец, – негромко сказала Люба сыну. – Приехал, наконец.
Сложным и нелегким был их дальнейший разговор. О времени и о том, какие испытания подбрасывает каждому жизнь. Главное, что расставались перед отъездом Ивана-старшего по-доброму, с обоюдным желанием увидеться вновь.
С волнением и раскаянием возвращался домой Росляков. Как воспримет жена его рассказ о том, что у него есть еще один сын? Простит ли ошибку его молодости? Собственно, это и не ошибка вовсе. Знай он о сыне, стал бы мужем Любы. Выходит, не судьба. Так стоит ли ворошить былое?
По приезде, не таясь, супруг поведал своей суженой обо всем, что узнал на земле белорусской. Ожидал худшего, а последовали мудрые слова: «Зови в гости, приму, как родных». Созвонившись, Иван пригласил семью Михальчук (эту фамилию носили его гомельчане) посетить Свердловск. Приглашение было принято и в один из июльских дней гости приехали на своем автомобиле.
…Убаюканный воспоминаниями, Иван Петрович не сразу понял, что его хором зовут внучки и внук:
– Дедуля, ты обещал, что сегодня поедем купаться на озеро. Собирайся, мы готовы.
Росляков вопросительно посмотрел на помолодевших от жаркой работы бабушек, ожидая их вердикта.
– Поезжай уж, нечего нас контролировать, – улыбнувшись, сказала Мария. – Просим к ужину не опаздывать.
Сын Иван распахнул дверь автомобиля:
– Садись, батя, за штурмана будешь. Показывай, куда ехать…
Теплый комок в груди нежданно выбил у старого солдата слезу. Заметив ее, внучата испугались, что дедушка заболел, и, значит, поездка не состоится.
– Не бойтесь, это соринка, – отшутился дед. – По-е-ха-ли…
Виктор АРАПОЧКИН