Виктор Шацких напоминает, что чувство это появилось не сегодня и даже не вчера:
Кстати, я уже рассказывал про советского филолога Моисея Альтмана (1896-1986), который оставил крайне любопытные воспоминания о своем детстве:
«В Улле (это под Витебском) все население (примерно около двух тысяч человек) было только еврейское. Русские в Уллу наезжали только на рынок по воскресеньям. И вообще русские у евреев не считались «людьми». Русских мальчиков и девушек прозывали «шейгец» и «шиксе», т. е. «нечистью». Напомню, что и Белая Церковь у евреев называлась «мерзкая тьма». Для русских была даже особая номенклатура: он не ел, а жрал, не пил, а впивался, не спал, а дрыхал, даже не умирал, а издыхал. У русского, конечно, не было и души: душа была только у еврея, а по субботам даже две души».
Для чего я снова цитирую простодушного, не в меру откровенного Альтмана? Для того, чтобы сказать: не надо умножать сущности сверх необходимого. Неприязнь к «этой стране» у многих прогрессивных людей имеет простое и естественное начало.