Владимир СПЕКТОР
Родился в 1951 в г. Ворошиловграде (Луганске). Поэт, публицист.
Член исполкома Международного сообщества писательских союзов (Москва) и Президиума Международного Литфонда (Москва). Лауреат международных литературных премий имени Юрия Долгорукого (2008 г.), «Облака» имени Сергея Михалкова (2010 г.), имени Арсения Тарковского (2011 г.) и др.
В 1973 году окончил Луганский машиностроительный институт. Служил в Советской армии. С 1975 по 1996 год работал конструктором, ведущим конструктором на тепловозостроительном заводе (ПАО «Лугансктепловоз»). Автор 25 изобретений. Изобретатель СССР, член-корреспондент Транспортной академии Украины.
В 1989 году в издательстве «Донбасс» вышла его первая книга стихов «Старые долги». В 1991 году увидела свет книга «Усталый караул». Затем в течение 30 лет вышло еще более двух десятков книг стихов и очерковой прозы, среди которых – «Прямая речь», «Не по Гринвичу отсчитывая час», «Ничего не изменилось», «История любви забытой», «Призрак счастья», «Степень свободы», «Прямо по курсу – жизнь», «В дыхании пространства», «Время предпоследних новостей», «Мальчик с улицы Английской».
Награжден медалями «За заслуги перед Луганщиной», «За заслуги перед Луганском». Человек года в Луганской области в номинации «Культура и словесность» с вручением медали имени Владимира Даля.
* * *
Оруэлл смотрит с небес, издалека,
Кажется, видит свое отраженье…
Эхо войны улетает в облака
В мирное небо сквозь воздух весенний.
Миром зовется война, и как тогда
Скотным дворам веселиться не тесно.
Оруэлл, видишь: словно вода – беда,
Слышишь, как стоном становится песня?..
* * *
Мы слышим то, о чем молчим.
А то, что говорим, не слышим.
Опять над Родиною дым,
Опять не птицы в небе – крыши…
Там вкус отчаянья знаком,
Как дым Отечества, отчетлив.
Там день за днем, за домом дом
Война и мир сквозь «За» и «Против»...
* * *
- Что же из этого следует?
- Следует жить!
Юрий Левитанский
Следует жить, даже если неведомо что
Завтра случится, а, может быть, и не случится.
Следует жить – у судьбы не бывает «потом»,
И потому, проверяя улыбками лица,
Следует жить не нарочно, не в долг, не в укор.
Наши ушедшие звезды не меркнут, сгорая,
Нам оставляя и время свое, и простор…
«Следует жить» – завещание прямо из рая.
* * *
Правда у всех своя? Или одна на всех?
Кто-то «терял края». И находил успех…
Кто-то хотел понять, есть она или нет.
Завтрашний день опять будет искать ответ.
Правду легко предать и нелегко спасти.
Завтра у всех опять будут свои пути
То ли вперед, за ней, то ли назад, на дно.
Сердцу всего больней думать, что все равно…
* * *
Одиночество – словно чаинка в остывшем стакане
Или память, в которой потеряны бывшие дни.
То поманит она за собою, то снова обманет.
То забытою песней из прошлого в ухе звенит.
Все забудется снова, а, может, потом повторится.
Где-то гул канонады глотает живые следы.
На экране моем сквозь разрывы – любимые лица.
В одиночество целится время вражды и беды.
* * *
Уже и третья стража позади.
Но нет мне сна и нет покоя.
Пустые хлопоты, пустое
Волнение и сердца стук в груди…
Понятно все. Но время и душа
Находят темы для беседы,
Где я в мечтах куда-то еду,
И ночь в окне вздыхает, чуть дыша.
А третья стража вовсе не страшна.
Я вместе с нею сторож ночи,
В ней день вчерашний обесточен.
А завтрашним заботам – грош цена…
* * *
Ненависть рождается в голове.
Она, как КОВИД или ОРВИ.
А Шпаликов шагает по Москве,
Не о ненависти поет – о любви.
«Бывает все на свете хорошо»…
И верила этим словам вся страна.
Новую песню никто не нашел.
А старая нынче почти не слышна.
* * *
Из-за денег, чего-то другого? (Едва ли)…
Предают, продают, покупают (возможно).
Это воздух вранья переплавлен в медали,
Хоть «добро» не дает Верещагин с таможней.
Ожидания множат печали (наверно),
А печали рождают обиды (напрасно).
Испаряется свет, и дневной, и вечерний…
Только кровь не предаст и останется красной.
* * *
Эпоха непонимания, империя недоверия.
Не поздняя, и не ранняя – бесконечная империя,
Где хищники пляшут с жертвами, то с левыми, а то – с правыми…
Где нужно быть только первыми, и правдами, и неправдами.
* * *
Обратная сторона луны,
как обратное эхо войны.
То видна она, то не видна.
Как слышна – не слышна тишина.
Как весна то видна, а то нет
сквозь краснеющий взорванный свет.
Как туман, что накликал беду,
словно падающую звезду.
Как обратное эхо земли,
что сберечь не смогли – унесли
За луной, за собой, за звездой,
где покоем не стал вечный бой…
* * *
И музыка играла, и сердце трепетало…
Но выход был всё там же, не далее, чем вход.
Не далее, не ближе. Кто был никем – обижен.
Я помню, как всё было. А не наоборот.
Я помню, помню, помню и ягоды, и корни,
И даты, как солдаты, стоят в одном ряду.
А врущим я не верю, Находки и потери
Приходят и уходят. И врущие уйдут.
* * *
Ну, что с того, что я там был…
Юрий Левитанский
Ну, что с того, что не был там,
Где часть моей родни осталась.
Я вовсе «не давлю на жалость»…
Что жалость – звездам и крестам
На тех могилах, где война
В обнимку с бывшими живыми,
Где время растворяет имя,
Хоть, кажется, ещё видна
Тень правды, что пока жива
(А кто-то думал, что убита),
Но память крови и гранита
Всегда надежней, чем слова.
Ну, что с того, что не был там,
Во мне их боль, надежды, даты…
Назло врагам там – сорок пятый!
Забрать хотите? Не отдам.
* * *
На кладбище, где жертвы той войны
Спят неспокойно, вновь гуляет эхо,
И в нем сквозь выстрелы и плач слышны
Проклятья «юде», стон, обрывки смеха…
Здесь тем, стрелявшим в голых и больных,
С ухмылкой убивая, добивая,
Воздвигли крест, что как удар под дых,
И, значит, правда – тоже не живая?
Нет, Божий суд бессмертен, как всегда,
И обернется вещим словом тайна.
А памяти горючая звезда
Над кладбищем не гаснет не случайно…
* * *
Предательство всегда в прекрасной форме.
Ему оправдываться не пристало.
Полузабытый бог геноссе Борман
Простит и даст команду: «Все сначала».
И в жизни, как в недоброй оперетте,
Зловещие запляшут персонажи…
Вновь темнота видней на белом свете,
А свет опять заманчив и продажен.
* * *
А дорога уткнулась в тупик,
словно шепот в пронзительный крик.
«По ковру», «пока врешь»… Это мы
и весна – за порогом зимы.
Эта правда не всем ко двору.
Хоть «иду по ковру», но не вру.
Это гарью пропитанный лед.
Это правда. И это пройдет…