Мы завершаем опрос известных литераторов на предмет того, как им пишется, живется и мечтается при коронавирусе.
Вопросы все те же:
1. Насколько карантин влияет на вашу жизнь и творчество?
2. Запаслись ли вы провизией «на всякий пожарный»?
3. Как думаете, чем закончится эта история?
Первую часть опроса можно прочитать ЗДЕСЬ
Вторую часть опроса можно прочитать ЗДЕСЬ
Алексей САЛЬНИКОВ
1. На творчество карантин не влияет никак. Только возникла идея рассказа: алкоголик превратился в трудоголика, с утра до ночи на работе, только на этом и держится его трезвость, а тут вдруг этакие каникулы, герой в панике. Но этот рассказ я писать не буду, потому что, подозреваю, масса таких текстов хлынет. Уже, наверно, что-то такое поступает на электронную почту редакций… На мою жизнь карантин не сильно повлиял пока что. Но уже ходят слухи, что с сигаретами могут быть проблемы. Отменились поездки, все организаторы отодвигают их куда-то в сторону осени, но это не критично. Совестно перед медиками и работниками коммунальных служб, магазинов, вообще, всеми теми, кто работает в эти дни, потому что их труд необходим. Вот, кто в эти дни занят настоящим делом, вот, кто заботится, чтобы все происходящее не переросло в совсем уж что-нибудь такое безутешное. Мне что? Сел, да пиши, да особо из дома не выходи.
2. Это было бессмысленно. По причине разгильдяйства макароны и так некуда девать. Мы не варим сразу всю пачку, где-то половина пакета уходит на какую-нибудь пасту. А там откладываешь половину в зимний холодильник, потом идешь в магазин, думаешь, что макарон дома нет, покупаешь еще. Такая глупость. Да и в целом, вспомнил, что в девяностые на картошке жили, – и ничего. Кроме всего прочего, в ближайших к нам супермаркетах было все спокойно, даже причины поддаться панике не было, той же туалетной бумаги на полках стало больше в дни, когда люди, судя по новостям, кинулись закупаться всем этим забавным.
3. После того, что произошло в мире за последнее время, не берусь делать какие-либо прогнозы, ну, правда. История всегда умудряется действовать совершенно непредсказуемо, притом, что задним числом кажется, будто никак по-другому произойти какое-нибудь событие не могло. Но при этом почти никто не ожидает, что при всей логичности исторических событий, события эти были огромным сюрпризом. Мы все находимся будто на льду, который потрескивает с одной стороны под тяжестью пандемии, с другой – под весом экономики. Значит, очередной кризис произойдет не в области здравоохранения, не в области экономики, а где-нибудь там, где никто не ожидает. Но и это люди переживут, потому что и не такое переживали.
Валерий ВОСКОБОЙНИКОВ
1. Естественно, в душе поселилась тревога за родственников, друзей и знакомых, а также и за себя самого. Да и за все человечество. Ведь вот так, возможно, гибли древние цивилизации. Изменились и обстоятельства жизни по причине вынужденной «самоизоляции». К тому же, мы с женой оказались по разные стороны границы. И впервые, похоже, что надолго. А собирались вместе отправиться в небольшое путешествие.
2. Так как я – «житель блокадного Ленинграда», то по этой причине с раннего детства получил небольшое, а порой и полезное отклонение в психике: не могу существовать без запаса продуктов. В кое-какие годы это отклонение помогало пережить бедствия, обрушавшиеся на родную страну.
3. Пока еще трудно делать прогнозы. Хочется надеяться, что мы выйдем из нынешнего бедствия с минимальными потерями. Как людскими, так и моральными. А еще думаю о том, что этот кризис может сдружить народы и их правительства. Уже сейчас при закрытых границах, мы видим, как страны помогают друг другу. И невольно вспоминаю пушкинские строки «народы, распри позабыв, в единую семью...» и после этого кризиса так-таки соединятся, Одни отменят санкции, другие закончат войны. А в памяти людской надолго сохранятся воспоминания о мужестве и самопожертвовании врачей.
Владимир БЕРЕЗИН
1. На жизнь влияет примерно так же, как у остальных соотечественников. Перестал ходить в школу, общаюсь с учениками дистанционно. Дома разбираюсь с рукописями – это не очень интересный распорядок дня. Разве – все это мешает ходить в баню, до которой я большой любитель. Но это не проблемы, с которыми идут к людям.
2. В умеренных количествах. На годы все равно не напасешься, тем более сограждане воспринимают карантин как праздник чревоугодия. А это довольно рискованный путь – по крайней мере, для меня.
3. История никогда не заканчивается. Но нам предстоят серьезные испытания, и связаны они не только с эпидемией, а перестройкой экономики. Обыватель ведь сначала воспринимает кризис как праздник: обнуляются скучные обязательства и обязанности. А потом рушится уклад жизни, приходит страх и тоска. Это в фильмах герой выживает и уезжает на мотоцикле с подругой, а в жизни обыватель, только что возбужденный переменами и радостный от новой свободы, становится пылью и прахом… Однажды в Лондоне, восемьдесят лет назад один, почти такой же толстый как я, человек вышел перед Палатой Общин и сказал: «Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота. Нам предстоит суровое испытание». Этот человек – Уинстон Черчилль – был прекрасным стилистом и недаром получил Нобелевскую премию по литературе. Сейчас я такого авторитета не наблюдаю, меж тем скоро мы все будем жить по-другому, все человечество. А Россия – в особенности. Поэтому нужно мужество и любовь, спокойствие и взаимопомощь. Не казенное объединение, а настоящее, не в звериную стаю, а человеческую общность. Готовы ли мы к тяжелому труду, слезам и поту? Хватит ли терпения, ума и сосредоточенности? У меня нет ответа на эти вопросы.
Александр МЕЛИХОВ
1. С неудовольствием думаю, что эту историю придется как-то вписывать в сюжет нового романа. Хотя никакого глубокого смысла в ней пока не вижу.
2. Умеренно. Просто чтобы пореже ходить в магазин.
3. Рутина рано или поздно поглощает все. Постепенно мы привыкнем считать коронавирус одной из тысяч привычных опасностей.
Илья БОЯШОВ
1 Что касается творчества и жизни, карантин не повлиял и, думаю, не повлияет на них (если, конечно, не заражусь) никоим образом ибо, подобно многим моим коллегам, я уже лет десять веду практически домашний образ жизни у себя в Петергофе, только изредка выбираясь в поездки и в город. Вот почему для меня совершенно ничего не изменилось.
2 Провизией не запасался. Живу одним днем и всегда помню замечательную библейскую притчу про человека, который, набив свои амбары зерном, возрадовался и сказал, что теперь-то он заживет спокойно. На это Господь ответил ему: «Безумец! Ты сегодня ночью умрешь».
3. Из этого вытекает следующий ответ: совершенно не представляю, как закончится эта история. Может закончиться так, а может и этак. Так как я не провидец и не астролог, предпочитаю не забивать себе подобным голову, чего и всем желаю.
Надежда КОНДАКОВА
1. Внешне – не влияет никак. Самоизоляция – это естественное состояние литератора и в XIX и в XXI веке, и для меня с годами – все более любимое. Даже в ситуации когда «не пишется», можно думать, читать, анализировать прочитанное, предаваться воспоминаниям, слушать музыку, смотреть настоящее кино. А малодушное погружение «в заботы суетного света» (бесчисленно-одинаковые «презентации», «чтения», «фестивали» и прочие «тусовки») на поверку оказывается пустым звуком, утешением своего или чужого «эго». Исключения, конечно, есть, но они только оттеняют правило. Если говорить о внутреннем состоянии, то, безусловно, карантин, а точнее, тревога, его вызвавшая, пробудила многих. Вижу, как молчавшие долгое время коллеги по цеху, почти ежедневно выставляют на ФБ новые стихи, и очень хорошие, надо сказать. Некий похожий творческий импульс нахожу и в себе.
2. Поскольку я уже четверть века живу за городом, то состояние «набитого под завязку» холодильника для меня тоже обыкновенно. К тому же я люблю готовить, а это значит много необязательных и не ежедневных продуктов всегда в запасе. Жаль только, что и муж отрезан карантином в Болгарии, и родные взаперти по домам, и любимые друзья – в уединении. А для себя готовить скучно. Лучше книжку почитать.
3. «Все вернется на круги своя, рано или поздно» – говорят одни. «Мир никогда не будет прежним!» – утверждают другие. И те и другие правы, с небольшим «но». И это «но» заключается в том, вернется ли «на круги своя» сам человек, или останется «прежним», каким сформировал его нынешний мир. В последние месяц-полтора я прочла много умной аналитики и кучу разных конспирологий на эту тему. И склонна думать, что самонадеянность человека нашего времени слишком велика. Маленький, невидимый глазу враг в одночасье смог запереть в своих домах около 4 миллиардов людских особей, наплевав и на их естественные права, и на высокие документы, эти права гарантирующие. И не заглянул ни в паспорт, ни на банковский счет. Кто бы мог поверить в это всего полгода назад? И вполне возможно, это только первый вызов человечеству, возжелавшему жить в глобальном мире, переписавшем все этические кодексы его тысячелетних историй. «Свету провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить», – от того, что выберет современный человек из этой дилеммы гениального Достоевского, зависит его будущее. В том числе, и в России. Булимия потребительства и воровства, отсутствие милосердия, гедонизм и пофигизм – маркеры этого «чаепития» в нашем доме. Считать же, что от простого человека вообще ничего не зависит – самая большая глупость. Как верующая, я надеюсь, что Господь все Сам управит. Но и волю, данную каждому из нас, никто не отменял.
Валерий ПОПОВ
1. Писатели к самоизоляции привыкли. Но сейчас серьезность момента требует самых отчаянных твоих усилий. Может – ты «смотришься в зеркало» последний раз. Так будет прекрасен! С таким настроем и тружусь.
2. Понял, что лучшая «приправа» – голод. И любая пища тогда становится потрясающей. Как и все остальное. И это тоже подарил нам карантин – почти молодая жажда всего, что раньше было часто, а теперь – редко и трудно. Вот сейчас трепещу от предстоящей встречи с жареной картошкой. Что скрывать – мы «зажрали» свой аппетит, задавили его не вкусной, дежурной, чрезмерной едой – а теперь счастье еды вернулось.
3. Чем это кончится – зависит от нас. Средневековая чума так испугала человечество, что оно ответило блистательным Ренессансом. Если мы сейчас не вздрогнем, не вдохновимся – дальше будет лишь виртуальная реальность, и не разобрать уже будет, то ли это жизнь, то ли такой дурной сериал – никакой разницы. Глядя на экран, видишь, что мы к этому почти пришли. Может, теперешний «атас» – это последний сигнал тревоги, «Иерихонские трубы», которые мы обязаны услышать и спастись…