Артем КОМАРОВ
Родился в 1990 году в Саратове, где и проживает. Окончил Саратовский государственный университет им. Н.Г Чернышевского, по специальности – юрист и переводчик с английского.
Главный редактор журнала «Excellent». Автор трех книг стихов. Публиковался в «Литературной газете», в журнале «Новая Юность».
* * *
Паше Шарову
На Николу ходили мы в гости
Птицы мирно клевали пшено.
Там играли мы в нарды и кости
И смотрели немое кино.
Чарли Чаплина старая лента
Воскресала из тени времен.
Ощущение чуда. Момента.
Память прошлого. Тени имен.
* * *
Весь этот мир обгадив и кляня.
Ни слова брани не услышишь от меня.
Пускай другие матерят и пьют вино.
Пускай страна к чертям идет на дно.
Пускай то пир кругом, а то опять чума.
Пускай мне вяжет рот восточная хурма.
На сцене горе от ума. Второй сезон.
Пускай здесь оставаться не резон.
Пускай все биты карты доброты.
Пускай здесь «рулят» связи и понты.
Пускай здесь попирается закон.
И только деньги ставятся на кон.
Я остаюсь здесь, Отче, се ля ви,
В объятьях неба и любви!
Летний день
1.
Я пытался удержать летний день.
Не смотрел на часы.
Не выходил из комнаты.
Не думал о датах и числах.
Не подходил к календарю.
Время словно застыло.
2.
Делал селфи, смеялся,
Как большой ребенок –
Том Сойер местного пошиба.
Мне казалось тогда, что я вечен,
Как последний обэриут
Или алеут из песни.
Летний солнечный день – последнее,
Что у меня осталось.
* * *
Мы сядем в точке «А», а выйдем в точке «Б»,
Состав проносится упрямо по судьбе.
Гремит вагон, позвякивает ложка
И время убегает понемножку.
А поезд набирает ход, что едет в вечный Рим.
Давай присядем и поговорим.
К чему нам спорить и корить
Судьбу, связующую нить?
Нам добрая досталась проводница
И белое белье, как говорится.
В окно смотрел. Подрагивал стакан.
Не время нам держаться за стоп-кран.
О, этот поздний свет и дальние огни,
Тянулись, словно тени, наши дни….
* * *
Город вымер. Потухли березы.
Всюду серость, промозглый февраль.
Я пою эту местность, забытые грезы.
Мы уходим под воду, как будто матросы.
Всюду сырость и грязь. Душу лижет печаль.
Ночь. Приемник. Дассен нам тихо споет
О жизни как чуде. Душевно и кротко.
Так швея кружева виртуозные шьет,
А оркестрик играет, не кончен полет,
Как смычком, прошивает нам душу иголка.
Есть движение внутрь и движение вне.
Этот город скучает по прежней весне нестерпимо.
Только тополь в окне. Только звук в тишине
И разводы, как тени, на мутном стекле –
Все проносится в дали далекие мимо.
* * *
Над полями, лесами, болотами,
Над изгибами северных рек,
Ты проносишься плавными взлетами,
Небожитель – герой – человек.
В.Ходасевич
Что пожелать мне авиатору?
В какие дали путь его стремится?
Запечатлеть ли оператору
Картину в воздухе? И скрыться?
Там в синеве - спирали и зигзаги,
И он парит себе над городом, парит.
Его увидят в Дрездене иль в Праге.
И он пленит собой Мадрид.
Ты авиатора лови анфас уверенный.
Перчатки. Шарфик. «Камера, мотор...»,
Но там, внизу, поля и зюйд умеренный.
Леса и реки. Кончен разговор.
Селфи
Игорю Панину
Мне не нравится Полозкова.
Просто я когда-то читал Пушкина,
Лосева, Бродского, Обэриутов.
«Мир – большая туфта» – кричит телевизор
Газеты скандируют – «бога нет!!!»
Есть, есть Бог, и Космос нас слышит.
Что касается мира, то я не скажу,
Что он полон туфты.
Наша жизнь – в мелочах, в зеркалах.
То есть, то, что мы отражаем.
Отражаете свет – будет свет.
Отражаете зло – будет зло.
Я и сам играю то белыми, то черными,
Поочередно.
А когда я читаю стихи,
Напоминаю себе Сергея Юрского,
Ушедшего от нас в лучший мир.
* * *
Идем по белу снегу,
Прокладываем путь.
То повинуясь бегу,
То шагом, по чуть-чуть.
Зарядим мы картечи.
На зайца мы пойдем.
Не может быть и речи,
Что скоро мы умрем.
Мы проживем негромко.
Достойно проживем.
Работа трудоемка –
Мы справимся с зверьем.
* * *
Солнце семь раз поднималось по cтупеням Ахазовым.
Из ненаписанного
Мои друзья на Троекуровском,
А я живой еще, джигит.
Дороги. Реагент с песком…
Прости. Не знаю. Не знаком
Со смертью цвета... антрацит.
Андрей, Илюша, Николай!
Сейчас, друзья, вы далеко...
Разносит весть собачий лай
Поверх барьеров, облаков.
А я живой еще, бандит.
Пишу, люблю, смотрю в окно.
А дождь застенчиво стучит,
Как в кадрах старого кино...
* * *
Александру Динесу
Заглянув как-то внутрь себя,
С удивлением я обнаружил
Серебро мной растраченных слов.
Сны о далеком севере.
Белые побеги продрогших растений
В эпицентре суровой зимы.
А по комнате неспешно порхали бабочки,
Иногда припадая к стеклам.
А еще одиноко на потолке
Тускло светила лампочка
На оголенном проводе…