Елена БЕРЕЗА
Родилась в Челябинске, получила образование биолога, в настоящий момент проживает в Крыму, работает в школе учительницей биологии и химии.
***
Крупный, заматеревший двоечник восьмого класса, развалившись, сидел на задней парте в сельской школе. Он с первого класса ничего не понимал, но ходил в школу каждый день и валял дурака, испытывая терпение учителей, как будто это они были виноваты в его непроходимой тупости. Он курил, пил, дрался и был королем хулиганов в школе и на улице. Его переводили из класса в класс с нарисованными тройками, только потому, чтоб не оставлять на второй год. Получается, хулиганство помогало ему переходить из класса в класс.
***
Вот новая учительница вывела седьмой класс на участок выкапывать топинамбур. Форсящие семиклассницы посмотрели на свои блестящие туфельки и отказались убирать грядки; на замечания учительницы не реагировали.
– Саботажники! – сказала она в сердцах.
Самая бойкая из учениц в ответ обложила учительницу матом. После этого девочки отправились жаловаться на учительницу в администрацию. Они написали в своей жалобе, что не могут убирать топинамбур, так как у них у всех аллергия на этот проклятый овощ. При этом упомянули об оскорблениях, якобы исходивших от учительницы. Администрация школы сразу поверила в массовую аллергию, освободила их от уборки топинамбура, а учительнице объявила выговор.
***
В этот день выпало много снега, и во дворе школы, в большую перемену, хулиганы устроили настоящий снежный бой. Вот заревела и побежала в школу маленькая пятиклассница, в нее несколько раз пребольно попали снежками, а вот ошеломленно стоит 35-летний учитель географии, тоже пострадавший от снежков. Он пытается образумить сражающихся:
– Я напишу в детскую комнату милиции, вы будете отвечать!
Хулиганы не обратили на его слова ни малейшего внимания, продолжали кидаться снежками в проходящих. Учитель географии, Александр Петрович, был человеком, свято верящим в воспитательную роль детской комнаты милиции. Он написал туда, глубоко задетый этим случаем. Через некоторое время ему позвонила руководитель департамента образования района госпожа Задорожная и строго сказала:
– Или вы увольняйтесь или прекратите писать!
Александр Петрович был потрясен этими словами и тем, что детская комната милиции не пришла в школу, не провела никакой работы с хулиганами, а просто переслала его письмо в департамент образования и эта самая Задорожная чуть не наказала его самого. «Что это? Что станет со школой?» – страшно переживал несчастный Александр Петрович.
Он не понимал, что происходит в органах, управляющих образованием. Но то, что там происходит, ведет к разрушению школы, к разрушению страны. Мир перекосился и рушится, а учитель Александр Петрович отчаянно пытается его выправить.
Госпожа Задорожная держала в руках циркуляр, полученный из Управления образования области, с проектом о ювенальной юстиции (закона о детстве), разработанным в Москве. Закон о ювенальной юстиции был пока не принят, но Министерство рекомендовало жить уже сейчас по новым стандартам.
«Все другое, не наше, не русское, все на западный манер: дитя нельзя наказать, нельзя огорчить, нельзя расстроить. Дети должны сообщать учителям, что с ними жестоко обращаются родители, директор школы должна увольнять учителей, допускающих слишком строгое отношение к ученикам. В русских школах детей наказывали розгами, и неплохие люди вырастали, а какие вырастут сейчас? Опять эксперимент и эксперимент на детях» – думала Задорожная, пробегая глазами проект. Ей решительно не нравился этот проект, она, как мать двоих детей, понимала, что это опасные и вредные рекомендации, портящие детей, что дети просто пропадут, если их действительно начнут воспитывать по этой западной методике. Но она, как чиновница и карьеристка, приказы начальства никогда не обсуждала.
– Нравится или нет, а работа есть работа, – вздохнула Задорожная и положила в ящик стола циркуляр.
***
В Москве, на даче, замминистра образования РФ Матвей Петрович сидит возле камина с гостем из США, госсекретарем департамента по восточным народам, мистером Скоттом Шотом. Гость достает из «дипломата» бутылку дорогого виски, после чего они приятно беседуют у горящего камина, попирая ногами, хорошо выделанную медвежью шкуру.
– Ваш трофей? – спросил, кивая на шкуру, гость.
– Нет, тестя, это он охотник, а по профессии – горный инженер. Часто ездит в Сибирь, в нефтяные районы,– ответил хозяин.
– О, горный инженер – это очень хорошая специальность. А, мы, уважаемый Матвей Петрович, всего только педагогические работники. Я – потомственный педагог, мой отец был учитель, мой дед был учитель, и я очень хорошо знаю проблемы воспитания детей. Самое главное – дать детям свободу и защиту, тогда вырастут настоящие свободные люди. А у вас в России люди – рабы, их били, вот и они бьют детей, и это насилие никогда не кончится. Россия несет угрозу свободному миру! На нас, уважаемый заместитель министра, лежит великая миссия воспитать в России настоящих свободных людей, и ваши люди поставят вам памятник уже при жизни. Я говорю истинную правду, господин заместитель министра – памятник будет. Это великая миссия – делать то дело, что мы с вами сейчас делаем. Давайте выпьем за успех нашей великой миссии! - патетически сказал гость.
– Люди в России ужасно неблагодарные, не то что памятник, а счастье, если не убьют меня, – сказал Матвей Петрович, махом опрокидывая стакан.
– У нас есть самолет, пролетающий вашу границу совершенно свободно. Вам стоит только позвонить и этот самолет к вашим услугам, – шутливо говорит госсекретарь.
Они выпили виски, потом в ход пошел коньяк, затем водка. И вот уже гость достает футляр, отделанный темно-синем бархатом, открывает его – и взору Матвея Петровича предстает драгоценное колье с крупными сверкающим бриллиантами, сапфирами, рубинами, изумрудами.
– Это вашей супруге от нашего департамента за вашу замечательную работу. Это настоящие камни, настоящее золото и настоящая платина. Ваша жена будет королевой на любом уровне, – говорит госсекретарь, передавая колье замминистру.
– Спасибо, Аннет будет очень рада, – благодарно лепечет хозяин.
– Вы что-нибудь меняли в проекте ювенальной юстиции? – спрашивает гость.
– Нет, абсолютно ничего. Какой проект вы мне передали, такой я и распространил по всему своему ведомству, – отвечает замминистра.
– По всему ведомству! – восклицает гость – Как я рад! Теперь я могу преподнести вам второй подарок от нашего департамента – это карточка с хорошим счетом в долларах. Теперь вы можете осуществить многие ваши мечты. Мы умеем ценить верных партнеров, – говорит госсекретарь, протягивая Матвею Петровичу карточку с золотым обрезом.
Матвей Петрович, весьма посвежевший от этих подарков, предлагает гостю пойти в баню.
– О, русская баня – это настоящий рай! Пойдем, дорогой друг! – и они, обнявшись, выходят из комнаты.
***
В Москве, Амалия Генриховна, еще не старая пенсионерка, очень интеллигентная и любознательная, весь день сидит за компьютером в интернете. Политические новости, новости в культуре, науке, и за рубежом – ее интересует абсолютно все. Она в курсе всех культурных событий в стране.
И вот Амалия Генриховна, с замиранием сердца смотрит ролик в Ютюбе, в котором выступает молодая русская несчастная мать, вышедшая замуж в Норвегии, где у нее норвежские власти забрали маленького 4-летнего сына. Сына они держат на хуторах опекунов, но эти места засекречены. Героиня ролика со слезами рассказывает, что причина ее трагедии – ювенальная юстиция. Она предупреждает, что: ювенальная юстиция пытается пустить корни и у нас, в России, и долг всех людей - воспрепятствовать этому.
Амалия Генриховна, обеспокоившись, находит в интернете текст этого закона и, не веря своим глазам, читает чудовищные строки «Ребенка может воспитывать любой полноценный гражданин».
– А как же мать? – думает Амалия Генриховна. – Забрать дитя у матери и отдать другим людям? Право матери на своего ребенка – где оно?
Нет у матери права на своего ребенка, вот на чем настаивает эта распроклятая ювенальная юстиция, – внезапно понимает Амалия Генриховна. После чего решает написать писать письмо президенту России.
Она пишет президенту о том, что в тексте ювенальной юстиции строки: «Ребенка может воспитывать любой полноценный гражданин» надо убрать, и заменить на текст: «Ребенка воспитывают лица, определенные для воспитания судом». Очень быстро из Администрации президента приходит ответ – ювенальной юстиции в РФ нет.
Амалия Генриховна чувствует, что ювенальная юстиция так просто не отступит от России. Нужны кардинальные меры по борьбе с нею, а какие – пенсионерка не знает. То ей жалко СССР, где ювенальную юстицию вымели бы вон в полсекунды, то жалко берлинской стены, то приходит на ум Великая китайская стена.
Амалия Генриховна смотрит в компьютере советский фильм, в котором слуги султана твердят: «В Багдаде все спокойно», и хочет успокоиться сама.