Имя Сергея Васильевича Рахманинова ныне известно каждому меломану, и сложно представить, что ещё не так давно, в середине прошлого века, его музыка была на родине, в России, чуть ли не под запретом, как предателя и эмигранта. Сложным его положение было и на Западе: его признавали как величайшего пианиста и дирижёра, приглашали возглавить крупнейшие американские оркестры, но порой скептически относились к его композиторской деятельности. Продвинутые европейские критики «дули губы»: рядом с Шёнбергом, Веберном, Хиндемитом разве может выдержать сравнение Рахманинов, пишущий по старинке, в тональности.

В первом случае идеология, во втором – снобизм мешали Рахманинову занять подобающее ему место. Но теперь, на пороге его юбилея, можно с уверенностью констатировать: Рахманинов наряду с Петром Ильичом Чайковским самый популярный русский композитор в мире.

Мы отмечаем его 150-летие! В эту цифру сложно поверить, ведь этого человека ощущаешь почти как современника. На многочисленных фотографиях видим его за рулём автомобиля, читающим газету на борту парохода, за роялем в больших концертных залах – кажется, что это было так недавно! Однако родился он в 1873 году, когда в музыке царил романтизм, а ушёл из жизни в разгар Второй мировой войны, в 1943 году, – когда в искусстве уже всё перемешалось: неоклассицизм, авангард, неореализм, увлечение внеевропейскими культурами. «Я чувствую, что музыка, которую мне хотелось бы сочинять, сегодня неприемлема», – с горечью признавался Рахманинов.

Сейчас его время пришло: те качества, которые делали рахманиновскую музыку «безнадёжно устаревшей» при жизни автора, теперь ценятся превыше всего – обжигающая жаром эмоциональность, предельная искренность и доверительность, совершенство формы и красота мелодии.

Несмотря на то что треть жизни он находился вне родины, покинув Россию вскоре после Октябрьской революции 1917 года, его музыка в каждой своей интонации и каждой клеточкой связана с национальными корнями. Как отмечают исследователи, Рахманинов сконцентрировал в своих сочинениях «всё лучшее, что было и есть в нашей природе, культуре и характере. А знаменный распев и колокольный звон, составляющие плоть и кровь рахманиновского звучания, впитаны нами на генетическом уровне и на этом же уровне «считываются» в его музыке».

Возможно, именно этим объясняется сложность вхождения его сочинений в мировой контекст: в отличие от своих младших современников, Прокофьева и Стравинского, Рахманинов был почвенником, слишком русским и отстаивал своё право на идентичность до самых последних дней.

Он был непрост в общении: мизантроп, склонный к депрессиям, устававший от публичности. Он не умел философски относиться к ударам судьбы, которая с юности преподносила ему сюрпризы. После блестящего окончания Московской консерватории, с золотой медалью и пятёркой с тремя плюсами от Петра Ильича Чайковского за оперу «Алеко», следует громкий провал Первой симфонии, после которого он как композитор замолчал на три года. Позднее Рахманинов вспоминал: «В самый трудный и критический период моей жизни, когда я думал, что всё потеряно и дальнейшая борьба бесполезна, я познакомился с человеком, который был так добр, что в течение трёх дней беседовал со мной. Он возвратил мне уважение к самому себе, рассеял мои сомнения, вернул мне силу и уверенность, оживил честолюбие. Он побудил меня снова взяться за работу, и я могу сказать, что почти спас мне жизнь. Этот  человек был граф Толстой».

Душевный кризис помог Рахманинову обрести зрелость, найти свой язык: один за другим появляются шедевры, которыми мы восхищаемся до сих пор, – Второй и Третий концерты для фортепиано с оркестром, Вторая симфония, кантата «Весна», романсы, прелюдии. А в 1910-х годах – великолепные сакральные партитуры: «Литургия Иоанна Златоуста» и «Всенощное бдение».

1909 год. Композитор за сочинением 3-го фортепианного концерта (РИА Новости)

Оказавшись за границей, Рахманинов во второй раз замолкает, переключившись полностью на концертную деятельность. Пианист он был от Бога. Как писали современники, «Рахманинова как исполнителя нельзя назвать пианистом в общем смысле этого слова, ибо он является прежде всего не виртуозом, а могучим художником фортепиано». А его жена Наталья рассказывала: «Публика его вдохновляла, он переживал исполняемые им вещи, как бы сам сочиняя их». А сам Рахманинов не без иронии констатировал: «Музыканты и критики всегда стремились меня съесть. Один говорит: «Рахманинов не композитор, но пианист». Другой: «Он прежде всего дирижёр!» Но публика – её я люблю. Всегда и везде она ко мне относилась изумительно».

Играл он много, жадно, не только свои произведения, но и классику – Бетховена, Шумана, Шопена, Листа… Признавался: «Концерты – моя единственная радость. Если вы лишите меня их, я изведусь. Если я чувствую какую-нибудь боль, она прекращается, когда я играю. Нет, я не могу меньше играть. Если я не буду работать, я зачахну. Нет... Лучше умереть на эстраде».

В поисках места, где бы он смог вернуться к творчеству, в 1930 году Рахманинов покупает 10 гектаров земли в Швейцарии, под Люцерном, где пытается создать копию своей любимой Ивановки – имения в Тамбовской губернии. Строит дом, разбивает сад, где высаживает точно такие же деревья, что окружали его в России, – яблони, клёны, каштаны и, конечно, любимую сирень. «Нашёл себе в мыслях и место, где меня, если надо будет, и похоронить можно, – пишет в одном из писем Рахманинов. – Сегодня у меня была пахота. Настоящий двухлемешный плуг и пара лошадей…»

В 1934 году здесь рождается «Рапсодия на тему Паганини», в которой сплелись и чувство ностальгии, и апокалиптические видения, нашлось место и лирике, и даже джазу. И, конечно, тут вновь воспета Россия. Рахманинов, уже будучи укоренённым в западную культуру, всё равно отстаивал свои корни: «Я – русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка – это плод моего характера, и потому это русская музыка».

Бесценные руки гениального пианиста (ИТАР-ТАСС)

Не только в музыке Рахманинов признавался в бесконечной любви к России. Во время Великой Отечественной войны, внимательно изучая сводки, музыкант занялся благотворительностью, передавал деньги в советское посольство на покупку медикаментов и обмундирование бойцов. В сопроводительной записке он тогда написал: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу!»

Актуальны ли его сочинения в 2023 году? «Рахманинов относится к числу тех композиторов, чья музыка звучит не современно, а остросовременно. Музыка Рахманинова открыто говорит о том, что есть страдание, боль, потери – они, конечно, неизбежны, но есть и свет, надежда, и они так же реальны, осязаемы и дают нам жизнеутверждающую силу и внутреннюю опору», – считает Михаил Брызгалов, генеральный директор Российского национального музея музыки, где собран почти весь архив композитора.

«Сегодня мы слышим в его музыке абсолютно то же самое, что и пятьдесят лет назад, и в момент рождения сочинений, – уверен пианист Николай Луганский. – Он говорит с нами о вещах, которые за десятилетия и даже столетия никак не поменялись. Любовь, страсть, грусть, страх, смирение – базовые составляющие человеческой жизни, вот об этом музыка Рахманинова».

«Для меня Рахманинов – это прежде всего лекарь человеческих душ, – признаётся Денис Мацуев. – В своих произведениях через страдания, через внутреннюю трагедию он обретает свет, который побеждает, который утверждает жизнь. Уверен, что Рахманинов, как никогда, нужен сегодня вне зависимости от того, в какой географической точке вы находитесь».

Евгения Кривицкая

Сергею Васильевичу Рахманинову

Соловьи монастырского сада,

Как и все на Земле соловьи,

Говорят, что одна есть отрада

И что эта отрада – в любви…

И цветы монастырского луга

С лаской, свойственной только цветам,

Говорят, что одна есть заслуга:

Прикоснуться к любимым устам…

Монастырского леса озёра,

Переполненные голубым,

Говорят: нет лазурнее взора,

Как у тех, кто влюблён и любим…

Игорь Северянин