Светлана Сырнева,

Киров

 

 

Океан

Вот убежать и остаться бы тут,

видеть ночами в морозном окне:

тёмные ели по небу метут,

сопротивляясь метельной волне.

 

Весь деревянный посёлок уснул,

вжался в сугробы, ушёл в темноту,

чтобы холодный, безжизненный гул

из пустоты пролетал в пустоту.

 

Может быть, весь поднебесный поток

грозным движеньем охвачен давно.

Может, и мир человеческий лёг

на океанское тёмное дно.

 

Что ж, человек! Ты покоя просил,

чистого неба искал ты в судьбе,

но от вселенских мятущихся сил

некуда нынче укрыться тебе.

 

Катятся волны одна за одной,

волны качают, зовут к забытью.

И поглотил океан ледяной

неуязвимую лодку твою.

 

Ольга Волгина,

Москва

 

Праздник

…И тогда с потухшей ёлки

Тихо спрыгнул жёлтый ангел…

А. Вертинский

 

Под утро прошёл, как дождь.

Сказкам назло не сбылся.

Как предрассветная дрожь,

После полудня забылся.

 

По кругу прошёл, как год,

Звёздным плащом окутан.

Ночь, маскарад, хоровод,

Сиянье ёлочных кукол.

 

Слышится скрип креста

Под новогодней ёлкой,

И с ветки летит звезда,

А может быть, ангел жёлтый.

 

Лидия Оганесян,

Москва

 

Словесная вязь

Когда от бессонных ночей

рябь в глазах

и безумье крадётся,

словно боль или страх,

тогда на листе возникает

словесная вязь,

нарушающая привычную

смыслов связь.

Нанизывая на жизни

тонкую нить

невнятные для рассудка

бусины снов,

которым, кажется,

не суждено быть,

встречаешь рассвет,

ощущая, что жизнь – новь.

А позже – взбираешься в гору

прожитых чувств.

А позже вдруг ощущаешь

забытый их вкус.

Нечаянно прикасаясь

к крыльям мечты,

в испуге бросаешься прочь

от заветной черты.

И грезишь о счастье,

а рядом бредёт день,

всю жизнь превращая

в прекрасной мечты тень.

 

Ольга Харламова,

Москва

  

  

Прощай, февраль!

Прощай, февраль!

                                Метели, снегопады…

Февраль, делить остаток дней твоих

я рада, как бывают дети рады,

на всех дорогах, пусть бы и кривых.

Ещё зима бела и торовата,

стелить ей всем и каждому вольно,

но снег февральский – сахарная вата,

и съёжится под утро всё равно.

Ещё неделю потчевать скоромным,

батрачить на заимках у весны,

                месить и печь.

Нам первый блин, хоть комом,

но кружевом последние блины.

Прости-прощай, в конце или в начале

пути,

                пути длиною в целый год,

февраль моих метелей и печалей.

Прощай, февраль, так светел твой исход.

 

Инна Ряховская,

Москва

 

  

Моя Атлантида

Бродить неспешными шагами

в московских улочках седых...

Не вытеснен бензинной гарью

столетий давних сизый дым.

 

И – судьбы, семьи, дружбы, планы,

дуэли, ненависть и боль,

страстей и вдохновенья пламень,

застолья, тризны, хлеб и соль,

 

гроза двенадцатого года,

послепожарный колорит…

Одноэтажная свобода,

и мезонин, и ризалит –

медово-дынного ампира

уютно-нежное тепло.

И слышится звучанье лиры,

Музыка бурная балов.

 

Вальс, полонез, мазурка, полька,

стрекозы-барышни в цвету,

и кавалеры ловят только

взгляд шаловливый на лету.

 

Касаясь лишь кудрей украдкой,

корнет слова любви шептал

и девы целовал перчатку,

боготворил и обожал.

 

Другой, коленопреклонённый,

стихи возлюбленной читал,

а третий, картами пленённый,

и жжёнку пил, и в вист играл.

 

Сходились ввечеру поэты,

земной десницей Дух водил.

Цилиндры, фраки, эполеты…

Здесь Гений с Богом говорил.

 

Их лица живы не в портретах –

их тени на стекле скользят,

и с храпом лошади кареты

в Нескучный на гулянья мчат.

 

Души моей живая Мекка…

Подспудной Атлантиды быт…

Свеча, зажжённая два века

тому назад, в окне горит.

 

Вера Бутко,

Москва

 

Снегири

Прежде чем погрузиться

В дрёму-живицу, я

Взглядом подолгу блуждаю

По обоям спальни моей.

Там, в узорах, прячется птица,

Похожая на снегиря,

А может быть, целая стая

Хитрых таких снегирей.

 

Они до того неподвижны,

Что в бледном рисунке этом,

В изгибах волнистых линий

Я их различаю с трудом,

Но всё-таки точно вижу –

Зимой ли, весной ли, летом...

Вот-вот та, что слева, вскинет

Крылья, взмахнув хвостом.

 

Об этом кому расскажешь –

Пожалуй, поднимут на смех,

Возможно, пальцем покрутят

С ухмылкою у виска.

Ведь если всмотреться даже,

Не мельком взглянуть, не наспех,

То птиц никаких не будет

От пола до потолка.

 

В стихах моих люди тоже

Порой ничего не находят,

Но я на них не в обиде,

К ним следует быть добрей.

Не каждый чувствует кожей

Ритмы чужих мелодий.

Не каждый умеет видеть

Невидимых снегирей.

Елена Ткачевская,

Москва

 

 * * *

Как передать тебе письмом

Весны начальные приметы,

Ещё объятый зимним сном,

Лес неподвижен, только где-то

 

Снег проседает от тепла,

И громче стало птичье пенье.

Как просинь в облаках светла!

А дом, разбуженный капелью,

 

Из окруженья снегового

Выходит. С крыши сходит снег.

И в ожидании половодья

Ослаб ледовый панцирь рек.

               

На лёд глядит с большой опаской,

С пешнёй по берегу идёт

Рыбак, который верит в сказку

И ждёт весенний ледоход.

 

Так год от года замыкает

Природа круг примет весны.

И циклу времени внимают

Леса, поля, река, холмы…

 

Вера Липатова,

Москва

 

 

Опыт самоидентификации

когда я рассказываю студентам

о том как меня зовут

а это необходимо делать

в силу верности своей цельности

так вот когда я рассказываю студентам

о том как меня зовут

 

мне приходится

по законам жанра

упоминать о моём отце Юлии Цезаре

и о матери моей Софии

а также о моих сёстрах Любе и Наденьке

 

мне приходится разбирать фонетически

звуки своего большого имени

рррр дрожащий строгий

льльль ласкающий мягкий

 

и тогда я начинаю верить

что она

действительно существует

и мне очень хочется встретить её

эту

Веру

Юльевну

Липатову

---

Полосу подготовил Владимир Смирнов, член Союза писателей России