Игорь Волгин. Странные сближенья. Национальная жизнь как литературный сюжет. – М.: «Академический проект», «Парадигма», 2019. – 639 с.– 1000 экз. – (Игорь Волгин. Сочинения в семи томах).
Игорь Волгин. Ничей современник. Четыре круга Достоевского. – М.; СПб.: Издательство «Нестор-История», 2019. – 736 с. – 2000 экз.
Читающему человеку представлять автора нет нужды. Игорь Леонидович Волгин хорошо известен как ведущий достоевсковед-учёный, основатель и президент Фонда Достоевского и, что немаловажно, неутомимый популяризатор и просветитель. Как иначе назвать человека, притягивающего к экрану телевизора неисчислимое множество людей (стараюсь избегнуть слова «телеведущий», которым теперь награждают чёрт-те кого). Рецензируемые книги рассчитаны на людей, прочитавших или хотя бы много читавших Достоевского, поэтому в них нет общих сведений о «Бесах», «Преступлении и наказании», «Братьях Карамазовых» и других шедеврах нашего гения. Разумеется, практически обо всех них рассказывается в этих двух томах, но об одних больше, о других меньше. Повторю, речь автор ведёт не о содержании произведений.
Так, он уделяет много внимания «Дневнику писателя» и его удивительному вхождению в круг чтения образованной России. Удивительному прежде всего потому, что «Дневник…» – это неслыханное и не читанное ранее органическое слияние беллетристики и публицистики, было холодно, порой и враждебно встречено критикой, но горячо принято читателем. Игорь Волгин подробно рассказывает об одном из этих русских парадоксов. Об одном, но не единственном. Не все шедевры величайшего русского писателя хорошо встречались современниками. Фёдору Михайловичу приходилось читать в свой адрес такие выражения, как «бред юродивого мистика», «тарабарские вещания» и т.д. Подобная вакханалия продолжалась и после его безвременной кончины. Чего стоит выступление ныне забытого литератора Виктора Шкловского на Первом съезде советских писателей, когда он заявил, что, окажись здесь Достоевский, его судили бы как врага. Да и совсем недавно при подготовке полного (30-томного) собрания сочинений классика происходили битвы за публикацию некоторых его текстов. В этом ряду выделяется эпизод 1923 года, когда тогдашний нарком просвещения Луначарский спросил совета у группы профессоров, какую надпись следовало бы сделать на памятнике писателю. И те дали такой совет: «Ф.М. Достоевскому от благодарных бесов». Хоть смейся, хоть ужасайся.
Очень интересно читать об обстоятельствах работы писателя над той или иной книгой. Случались и трагические, и комические эпизоды. С издателем Стелловским Достоевский был вынужден заключить кабальный договор, что, если он до 1 ноября 1866 года не сдаст рукопись романа «Игрок», издатель получит право в течение последующих девяти лет выпускать все произведения автора, которые тот за это время вздумал бы написать, и не платить ему за это ни копейки. С невероятным напряжением, точно к сроку Фёдор Михайлович завершил работу, но хитрец-издатель уехал из города. Тогда Достоевский в десять часов вечера сдал под расписку рукопись в контору той полицейской части, в пределах которой проживал Стелловский.
А вот эпизод комический. Работая над романом «Преступление и наказание», писатель гостил у своего друга Иванова на его даче в Люблино под Москвой. Жил в отдельном флигелёчке, куда хозяин отправлял ночевать лакея (на случай внезапного приступа эпилепсии у Фёдора Михайловича). Но вскоре лакей взмолился: избавьте меня от этого поручения, боюсь – барин замышляет кого-то убить, ходит по комнате и вслух строит свои злодейские планы. А у Достоевского была привычка проговаривать текст перед тем, как его записать.
В рецензируемых томах, однако, речь идёт не только о Достоевском. Немалое место уделено Льву Николаевичу Толстому, последнему году его жизни, его уходу-бегству из Ясной Поляны и смерти на станции Астапово. Но и в этой части своей книги Игорь Волгин не расстаётся с Достоевским, анализируя «странные сближенья» в судьбах, творчестве и репутациях двух гигантов литературы. Вот лишь один пример. Достоевский, покинувший сей мир на тридцать лет раньше Толстого, описал в романе «Бесы» трагически-комический уход из дома генеральши, где он был приживалом, Степана Трофимовича, в котором многие видели карикатуру на Толстого. С собой тот берёт зонтик, что совершенно не соответствует образу нищего русского странника. Много лет спустя Толстой, чей уход из Ясной Поляны от Софьи Андреевны тоже можно назвать трагически-комическим, через некоторое время просит с оказией подослать ему забытые им… ножницы для ногтей.
Выше говорилось об оскорбительных выпадах в адрес Достоевского, но не меньше довелось переживать и Толстому. Так, писатель Григорович уверял, что Толстой «почти с ума сошёл и даже, может быть, совсем сошёл», а министр внутренних дел Плеве предлагал посадить писателя в сумасшедший дом. Это в России, а в Париже, рассказывает Волгин, признаётся как совершившийся факт: «Уверяют, что граф Лев Николаевич Толстой постигнут умопомешательством и что его должны подвергнуть заключению».
Много, много интереснейших фактов о жизни и творчестве корифеев русской литературы доносит до аудитории дотошный исследователь той эпохи Игорь Волгин. Ненавязчиво он подводит массового читателя к пониманию, что прочесть тексты классических произведений – совершенно недостаточно, нужно хорошо представлять себе личности авторов, их отношения с другими людьми, среду, в которой они жили и творили. Для такого понимания одного Достоевского не хватит и тысячи томов. Нельзя, конечно, говоря о количестве, не сказать и о качестве. Игорь Волгин удивительным образом соединил академическую глубину своих текстов с их высоким художественным уровнем. Так что чтение его книг о сложнейших переплетениях литературных, политических и личностных коллизий далёкой эпохи вполне доступно и не очень подготовленному человеку (а подготовленному доставляет истинное наслаждение).
А что касается рецензируемых томов, автор включил в них также статьи, посвящённые недавним временам и деятелям нашей эпохи. Досталось, в частности, недоброй памяти президенту Ельцину. Историк подверг резкой критике его желание, чтобы германские войска участвовали в «наведении порядка» в Югославии в 1999 году во время нападения НАТО на эту страну. И чудовищное (иначе не назовёшь) пожелание «царя Бориса»: «В этом году наша армия окончательно покинет территорию Германии. И было бы очень хорошо, если бы немецкая армия теперь могла участвовать в действиях миротворческих сил ООН на территории стран СНГ и исполнять таким образом важную и благородную миссию».
В заключение перефразирую слова, которыми Игорь Леонидович традиционно заканчивает свои передачи на телевидении: «Читайте классическое литературоведение, читайте Волгина».