Ольга Волгина,

Москва

 

 

 

Старые сказки

Где-то на синем склоне

Ухо к земле приклоню,

Вот уже эхо погони

В травах гудит: «Догоню!»

 

Но полотенце в узорах

Брошу – и станет рекой,

Веток колючий ворох

Будет преградой другой.

 

Брошу волшебный гребень,

Чтоб чаща черней была.

Где ты, царевна-лебедь?

Мне бы твои крыла!

 

Что же с дорогой стало?

Земля под ногами горит,

Любовь, от которой бежала,

Не гаснет, не тонет…

Простит…

Вера Бутко,

Москва

 

 

Почему я пишу стихи

Как же грустно это – знать

С малых лет,

Что в конце меня не ждут

Ни врата,

Ни цветущие сады –

Только свет.

Ослепительна его

Пустота.

 

«Сохрани меня!» – крестясь,

Просит тот,

Кто в Писании нашёл

И припас

Веру в то, что если плоть

И умрёт,

То душа сумеет жить,

Как сейчас.

 

Я же Господа молю:

Пожалей.

Всё, что в жизни я люблю,

Враз отняв, –

Вкус черешни, запах трав,

Смех друзей –

Ты и память забери

У меня.

 

Пряча в вечные слова,

В недра книг

Даты, близких имена,

Мысли, сны –

Я впитаюсь в шпалы строк

И меж них.

Вот затем-то мне стихи

И нужны.

Борис Илюхин,

Москва

 

 

Авантюристы

                                Амаяку Моряну

 

Из прошлого, из гавани, где нас,

Давно ушедших в плаванье, забыли,

Доносятся о чудных странах были

И о попутном ветре в добрый час.

 

Мы ставили на карту жизнь не раз,

И золото, и лавр себе добыли,

А женщины, которых мы любили,

О нас, ушедших, помнят и сейчас.

 

В портовом кабаке наш эпилог,

Могилы заросли чертополохом,

Историки забыли имена.

 

Но начаты следами наших ног

Дороги по пространствам и эпохам,

И судьбы наши – ваши письмена.

 

Открыто недоступное лишь нам,

Запретное тем более желанней,

Трубит хула, что нет нас окаянней,

И злобствует тиран вслед: «Аз воздам!»

 

Но подчинится только нам «сезам»

Сокровищниц и ласковых свиданий,

И не заметим, как легендой станем

Мы вопреки беспамятным годам.

 

В портовом кабаке наш эпилог,

Могилы заросли чертополохом,

Историки забыли имена.

 

Но начаты следами наших ног

Дороги по пространствам и эпохам,

И судьбы наши – ваши письмена.

 

Сусанна Шерстяк,

Донецк

 

 

Победы славу не вместить в куплет

Кружит, летает белый мотылёк

Над белыми цветами в палисаднике.

И мотыльку, конечно, невдомёк –

Зачем трубят с небес

О ТОЙ ПОБЕДЕ

всадники,

 

Так изменившей жизнь на много лет

И доказавшей миру мощь российскую.

Победы славу не вместить в куплет –

Был жёсткий дан отпор зверью фашистскому.

 

Не только мотыльку всё невдомёк –

Америке и до сих пор не верится:

«В пожар раздуть бы надо огонёк –

Уж больно мерно вся планета вертится!

А ведь минуло семьдесят пять лет,

Пора бы и забыть, простить минувшее.

Мы к памяти приставим пистолет

И перепишем прошлое уснувшее.

 

Уговорим свидетелей живых,

А памятники все почти разрушены» …

Нет, господа! Не будьте слишком ушлыми –

Мы не дадим ударить нас под дых!

 

В пороховницах порох наш сухой,

Народ славянский не сломить угрозами.

Смириться вам бы с истиной простой –

Здесь высекут вас крепко, но не розгами.

 

Характер русский вы недоучли,

Конец всех войн с Россией забываете;

Видать, не все учебники прочли,

Страницы важные вы просто вырываете …

 

И через столько прошумевших лет

Идёт Святой Парад по Красной площади,

Теперь уже у вас сомнений нет –

Ведь «гарцевали» там НЕ ТОЛЬКО лошади.

 

Умерьте пыл, уймитесь наконец!

Не разрушайте все цивилизации.

Во всём есть и начало, и конец –

Расстаньтесь со своей «глобализацией».

 

История вам это не простит,

Великая Победа – вне забвения,

И крепок дух у тех, кто подтвердит …

Да ниспошлёт Господь вам ОЗАРЕНИЕ!

 

Елена Павлова,

Москва

 

 

Причал

Где молятся чайки на облака лик,

сидит одиноко у моря старик,

в глубоких морщинах струится река

из тайны пустого зрачка.

 

В нём вход тот же выход – смыкается круг,

в зеркальном тоннеле потерь и разлук

Уходит в начало бессмысленность дней –

пугающий шорох теней.

 

Под линзами стёкол сжигается срок,

он выполнил что-то, а больше не смог,

Но вновь суетиться и двигаться лень.

Рисунок ладони – мишень.

               

Здесь мысли, как стая бездомных собак,

и рядится небо в беззвёздный колпак.

Пытается слово устами лжеца

в ловушку поймать мудреца.

 

В дрожащие руки бездомных богов

осыпались мифы песчинками снов,

И только старик всё идёт по судьбе

c коротким названьем «Нигде».

Он верит молчанью и в круговорот,

качающий люльку незыблемых вод,

Где сомкнуты губы чернеющих скал,

где лодка забвенья – причал…

 

Никита Брагин,

Москва

 

 

Снайпер

В просветлённой оптике прицела

видеть окна, двери, силуэты,

словно текст без точек и пробелов –

на виду хранимые секреты,

комья жизни на штыке лопаты,

яркий фантик в мусорном мешке,

и недолгий блеск звезды косматой,

мимо пролетевшей налегке.

 

Равномерно, медленно, направо

и немного вниз… Велосипедик

замер возле лужицы кровавой…

Вверх и влево, ко двору соседей,

а оттуда горькой гари запах,

видно шевеление куста,

вот уже в прицеле… Но внезапно

вспышка, и обвалом темнота!

 

Так должны заканчиваться войны –

просто, безусловно, справедливо –

ты теперь не снайпер, а покойник,

а земля темна и терпелива,

а врага встречать ей не впервые –

скольких забрала в себя она…

Годы роковые, грозовые,

русская весна.

 

Ирина Моргачева,

Санкт-Петербург

 

   

* * *

Настало время многоточий

Раздумий, смешанных с тоской.

Чем дальше жизнь, тем дни короче,

Тем шире и объёмней ночи,

И можно звёзды брать рукой.

 

И проникать сквозь толщу зданий,

И по воде пешком идти,

Не знать ни боли, ни страданий,

А только строки из преданий

Твердить раздумчиво в пути.

 

Читать растерянные лица

В глуши у Нави потайной,

Где Фета позднего страница,

Как роковая колесница,

Задавит насмерть тишиной.

Подборку подготовил Владимир Смирнов, член Союза писателей России