Евгения Решетникова
Родилась в 1987 году. Руководитель Калмыцкого регионального отделения Совета молодых литераторов Союза писателей России и основатель литературного проекта «Солерос». По образованию филолог и менеджер в сфере библиотечного дела. Участница Всероссийских совещаний Союза писателей России, выпускница Творческой антишколы литературы и медиафорума «Таврида» (семинар Д. Воденникова, 2020). Дипломант VIII Международного молодёжного литературного фестиваля «КоРифеи» (2020). Публиковалась в журналах «Наш современник», «Бельские просторы», «Соты» и коллективных изданиях.
Воспоминания детства
Моему дедушке Николаю Николаевичу Решетникову (15 января 1928 г. – 6 июня 2020 г.)
До света и после света –
удел семьи степняка.
Солнцем насквозь прогреты
бочки зелёной бока.
В борту хранится «запаска».
Привинчен матерчатый шланг.
В пыльной кабине тряской –
самый высокий ранг –
пахнет бензином и кожей.
Там под сиденьем ключи.
Мне усидеть очень сложно –
в окна полынь горчит.
Мы забираем воду
у этой большой Земли,
чтобы отары с приплодом,
чтобы поля полить,
чтоб напоить бурёнку,
и постирать бельё,
и искупать ребёнка –
дел в степи громадьё!
Слившись со степью цветом,
с небом слившись влюблённо,
полугодичное лето
возит наш сине-зелёный
воду, и воду, и воду,
воду, и воду, и воду,
воду, и воду, и воду,
чтобы…
Четыре вида красоты
Калмыцкой женщине красивой быть дано.
Пути четыре есть на то известных.
Вот три из них. Природой суждено
быть деве целомудренной и честной.
Быть матерью для всех, кто послабей.
Советом мудрым помогать супругу.
Со степью жить любовно, без затей,
и подавать целительную руку.
Другая красота – в сиянье глаз.
В улыбке, что дорогу освещает
и в самый тёмный безнадёжный час
мужчину быть мужчиной наставляет.
А третий дар небес есть лёгкий шаг,
и поворот изящный, и движенье
всех членов, обустроенное так,
чтобы рождать в мужчине притяженье.
Четвёртая краса знакома всем,
и каждой женщине она легко подвластна:
какой токуг надеть к своей косе.
Но только та поистине прекрасна,
кто помнит важность первых трёх красот.
Такую по достоинству оценит
и возжелает ей украсить род
мужчина всякий умный, без сомнений.
Дева Гасконии
На днях посетил я калмыцкую кибитку…
А.С. Пушкин. Путешествие в Арзрум
В Орлеане не сыщешь подобных палат –
чуть южнее, по правде, она родилась
(и в хотоне наездницей знатной слыла
и радушной хозяйкой, почёт и хвала!).
Над Гасконией солнце в четыре утра:
аранзала седлать, означает, пора…
А Цаган та замужней, известно, была,
что поэту как гостю джомбу подала.
Восемнадцать не девичьих минуло лет.
С гостем смело, на равных держалась в ответ.
Трубку дымно курила, вставала чуть свет –
и степной свой достойно хранила обет.
Кочевая сурова свободная жизнь:
наречённому стремя в поход придержи
и семейный очаг для него сбереги,
для Чингиза, для Джаги, Номто, Аюки.
Воспитай это семя – и сына, и дочь.
Сохрани от поветрий в сибирскую ночь
и в вечернем метро…
Сквозь сумятицу лет
пронеси тот огонь, что увидел поэт.
Тем, кто далеко
Я ехала домой и смотрела в окно «газели»:
подсолнух сменили жжённые солнцем земли.
Мы проезжали горящей от зноя степью –
но это после…
А прежде – как будто сепию
кто-то старательно подмешивал в краски жизни:
вполне неспешно, едва ли заметит ближний;
весьма уверенно, чтобы заметил дальний
(да факт этот вряд ли его опечалит).
Я смотрела на мир из душных объятий салона
и считала каждую встречную гусиную лужу.
Сначала там было раздольное лоно Дона,
затем речки поменьше, скудоводней и уже,
затем ручейки, запруды, пруды и озёрца;
в придорожных канавах рябило бликами солнца…
Я ехала домой. Иной раз за окном «газели»
воды тихо и тайно уходили под землю.
Лишь купы деревьев да редкие лозоходцы
могли бы ответить, где заложить колодец.
Воды питают и обожжённую землю.
Воды есть в сердце каждой далёкой пустыни.
Воды любовным объятием Землю объемлют.
Земли твои и мои прочно связаны ими.
Бурый багрянец вдали сочного солероса.
А цвета какого топи
в твоей Белороссии?
Мой солончак белым искрится налётом.
К морю он равно близок, как и твои болота.
Алексей Скакунов
Родился в 1941 году. Поэт, переводчик. Член КРО Союза российских писателей, лауреат премии им. А.С. Грибоедова. Автор сборников стихов и поэм «Серебряные гривы», «Заглянуть за горизонт», «Пока горит свеча», «Перекрёстки судьбы». Стихи публиковались в «ЛГ» и в журналах республик Северного Кавказа, на страницах республиканской прессы.
* * *
Тобою, степь, я переполнен с детства,
Твоя кровинка – и на том стою.
Я в синь твою, как в омут, загляделся,
Хлебнув сполна печаль и грусть твою.
Вольготно, вскачь за ветром вешним мчался,
Глотал я пыль и утопал в снегу,
Всё потеряв, надеждой обольщался
И жилы рвал, шепча: «Я всё смогу!»
Любовь моя, поверь, отнюдь не слава
Твоими терпкими просёлками вела.
Иначе просто не имел я права.
Втройне сейчас. Такие вот дела.
От жгучей боли сердце замирает,
Кромешный мрак – завесою в глазах,
Когда я вижу: пажить умирает,
Наш труд бездумно превращают в прах.
Когда ж ты щедро колосишься хлебом,
В садах кохаешь славный урожай,
Звучит набатом звёздный купол неба,
Восторг и радость льются через край.
И ничего другого мне не надо:
Цвела бы ты, и сгинуло б ворьё,
Кормилицей была б, души усладой,
Чтоб было всё не чьё-то, а своё.
Тобою, степь, я очарован с детства,
Твоя былинка я! И век на том стою.
И никуда мне от тебя не деться:
Пробьёт мой час – вернусь я в плоть твою.
Быль
Памяти Панжиных, павших и почивших
Лысоватый и скромно одетый,
Дважды в месяц по-чёрному пьёт,
Покупает на сдачу конфеты,
Деревенской шпане раздаёт.
Много раз ночевал под забором,
Возвращался изодран, помят.
А старуха лишь встретит с укором
Да потупит заплаканный взгляд.
А потом деда в тазике моет.
Тот божится, клянётся, кряхтит.
Так терпели те грешные двое
Сельский наш незатейливый быт.
И ни разу, поверьте, ни разу
В их семье не слыхали скандал,
Но, к стыду любопытному глазу,
И детей их никто не видал.
Без детей и без внуков уныло
Жизнь семьи этой бедной текла –
Видно, дева Мария забыла
И детей старикам не дала…
Но однажды, девятого мая,
В юбилейный, так кажется, год,
Когда память вскипает святая,
Поминает всех павших народ,
Военком прикатил в лимузине –
Стариков-горемык посетил:
Деду Якову, бабушке Зине
Ордена и медали вручил.
И тогда лишь сельчане узнали,
Кто та пара – старушка и дед,
Что они очень много отдали,
Чтобы не было горя и бед!
Не придумал я этого деда –
Может, что-то не так доложил –
На алтарь Сталинградской победы
Он троих сыновей положил!
В зале Славы, сверкающей сталью,
Где немеркнущий факел горит,
Вечной памятью нашей в скрижали
Подвиг Панжиных этих отлит.
У Хулхуты
1
Как много здесь земля хранит
Свидетельств ратной славы:
Вдруг время-лекарь обнажит
Ствол автоматный ржавый,
Со струйкой серого песка
Осыплются патроны,
То рукоятка тесака,
То с вензелем погоны,
Пробитый шлем иль котелок,
Стабилизатор минный,
Колючей проволоки кусок
В окаменевшей глине.
Припев:
У Хулхуты, у Хулхуты –
С особым запахом цветы,
В них отзвук битвы роковой
И едкий дым пороховой.
Цветы здесь полыхают так,
Как скорби неусыпный знак,
Как память жгучая о тех,
Лежащих в этой высоте.
2
Стоим, стремясь былому внять,
Обозревая дали.
И нелегко самим понять,
Как здесь мы устояли,
Как через грохот, свист и вой,
В кулак сжимая силы,
Мы с честью выиграли бой
И ворога сломили,
Безостановочно пошли
Теперь уже на запад.
А фрицы только и могли
Назад с боями драпать.
Припев.
3
Нам никогда не позабыть
Бои под Хулхутою!
Мы пали здесь и будем жить
С землёй этой святою.
Восходы будут пламенеть,
Лить золото закаты,
И будут нам хоралы петь
Калмыцкие девчата.
И к двум пилонам высоты
Они в любви сердечной
Положат алые цветы,
И память будет вечной.
Припев:
У Хулхуты, у Хулхуты –
С особым запахом цветы,
В них отзвук битвы роковой
И едкий дым пороховой.
Цветы здесь полыхают так,
Как скорби неусыпный знак,
Как память жгучая о тех,
Лежащих в этой высоте.
Изгнание
В. Килганову
По рельсам грюкали вагоны –
За эшелоном эшелон.
И погружались перегоны
В протяжный леденящий стон.
Колёсный стук свинцовой плетью
Долбил без устали виски.
От голода страдали дети
И умирали старики.
И въявь увидели калмыки,
Как ты, Россия, велика.
И в бронзе лиц их луноликих
Рождалась жуткая тоска.
И в том теплушном, душном бденье
Не мог понять из них никто:
Ну за какие прегрешенья,
За что их выслали? За что?
За что обрушились страданья
На маленький степной народ?
За что жестокое изгнанье
Судьба коварно подаёт?
За что здесь, в ледяной Сибири,
Законы всякие презрев,
Решил народ степной усмирить,
Сгноить решил грузинский лев?..
И пролетали километры,
И отлетали жизни дни…
Надрывно завывали ветры:
«Помилуй их и сохрани!»
На транссибирских перегонах,
На полустаночках глухих
Людьми редели эшелоны –
Как много там осталось их!
И как им позабыть могилы,
Что стали вехами в пути…
Иметь какие надо силы,
Чтоб эту боль перенести!
И участь горькую делили
И те, кто «над», и те, кто «под».
В беде они едины были –
Один истерзанный народ…
Прошло то всё не сном кошмарным –
Тринадцать долгих-долгих лет.
Цена идеям планетарным,
Как бы сказал сейчас поэт…
Стихает боль! Всё время лечит,
Но рана памятью саднит…
Народ, расправив гордо плечи,
Одет и в бронзу, и в гранит!
Поэту
Мадригал
Д. Кугультинову
Мать-степь с отрадой встретила тебя
Грачиных стай гортанно-звучным криком
И нежно нарекла тебя калмыком.
Средь сущих всех, особенно любя,
Она тебя под песню ковыля
Тотошкала заботливо, ласкала
И быть поэтом звонким нарекала,
Родимая и вечная земля.
И ты её, благодаря за это,
Воспел неистово, с великим вдохновеньем,
И стих твой стал воистину Явленьем,
Ворвавшись в жизнь таинственной кометой.
С землёй родною ты навеки слит:
Её герой, трибун её, мыслитель.
Путь в славы Родины обитель
Талантом и трудом твоим открыт.
Не искусили похвальба и лесть,
С пути не сбили подлость и наветы.
Ты был всегда земли родной поэтом,
Храня её достоинство и честь.
Судьбу трагичную с народом разделил –
Его исход, страданья, возвращенье.
Нескорое истории прозренье
Строкою стихотворною отлил.
Нет! Не грозит тебе безвестная судьба,
Постигнув всё, и на вершине Славы
Царишь ты сединою величавой,
Как величава слов твоих резьба.
По праву ты – известнейший поэт
(Не только здесь, в степи, среди калмыков),
В когорте одарённейших, великих,
Какие раз приходят в сотни лет!
Так пусть же будет белою дорога!
А ткань поэм твоих – воздушна и четка!
И жизни нить – весома и легка,
И всё – от материнского порога.
Александр Соловьёв
Поэт, переводчик. Родился в 1946 году. Член КРО Союза российских писателей, народный поэт Республики Калмыкия, доктор физико-математических наук, заслуженный деятель науки Республики Калмыкия. Автор многочисленных поэтических сборников, печатался на страницах республиканской печати, на Урале, в Башкирии. Особенно многогранна и плодотворна переводческая деятельность Александра Соловьёва. Занимается переводами произведений калмыцких авторов.
Солнышка хочется
Солнышка хочется… Солнышка!
Лучиком из-за туч,
Фонтаном из пенного горлышка,
Радугой с горных круч!
Хочется солнышка, солнышка –
Землю теплом залить!
Стрелкой набухшего зёрнышка
Чёрствую корку пробить.
Силы земной, первозданной,
Хочется… – мир качнуть,
Вести большой, нежданной,
Зовущей в неблизкий путь!
Солнышка хочется… Солнышка!
В осеннюю эту муть,
Небесную б синь до донышка,
Всю! – выпить, вобрать, вдохнуть!
Хочется жить в размахе,
О прошлом не сожалеть,
На праздник в льняной рубахе
Выйти плясать и петь!
Хочется, хочется, хочется
Одну до конца любить,
Страдать – только в муках творчества,
Над прозою быта – парить!..
Хочется, как же мне хочется…
Да кто ж бы тебе помешал?!
Ты сам изначально, с отрочества
Не верил в судьбу и пророчества,
Сам карты свои смешал!
Гренада
Друзья уходят в никуда и подруги…
Ослабели повода и подпруги.
Не вертись – падёшь с коня, рыбкой в сети,
И отсутствия тебя не заметит
Сотоварищей отряд в поле диком…
Выйти в лидеры хотят – скачут лихо!
Что им седенький боец в арьергарде?
Перспективный юный спец в авангарде!
…И никто не запоёт про Гренаду
И в мечтах не перейдёт за ограду
Обывательских идей – представлений,
Изменился тип людей – поколений!
…Уходят други в никуда и подруги,
Только всё же иногда есть потуги
Встать над сором бытия, приподняться,
Чтоб увидеть те края, где цветёт моя земля,
Но туда к исходу дня не добраться…
Пассионарность по Льву Гумилёву
Лев книжки перечитывал,
Затёртые до дыр,
Описывал, обсчитывал
Подлунный этот мир:
В нём нет стационарности,
Он зыбок и бурлив,
Волна пассионарности
Накатит, как прилив.
Летит она из космоса,
Из дали голубой,
И подвиг в сердце просится,
Зовёт людей на бой!
Ушиблены идеями,
Идут они вперёд,
Святые ли, злодеи ли –
Сам чёрт не разберёт!..
Но вот – устали кони,
Ослабли повода…
И где твои погони,
Чингизова орда?!
От крови не отмыться
В юдоли мировой,
Лишь чёрный прах клубится
Над степью вековой…
Мартовский самоцвет
Ещё весна не расцвела апрелем,
Ещё в садах не слышен птичий гам,
Но мы уже прямой резон имеем
Поздравить наших девушек и дам
С волной тепла, с высоким чистым небом,
Сверкающим у нас над головой,
Когда неразличимы Быль и Небыль,
Когда душа не хочет быть немой.
Слова Любви, слова Добра и Света
Так хочется до каждой донести,
В посланиях весеннего привета,
Как самоцвет, согревшийся в горсти!
Сияйте, Женщины, цветите нам на радость,
Пусть будет долгий вам отпущен век.
Хранить в душе ребячливость и младость –
Не тем ли жив и счастлив человек!
Улыбка Гагарина
Улыбка Джоконды –
Расцвет Возрожденья,
Титаны, встающие в рост…
Улыбка Гагарина –
Свет восхожденья
Земного мальчишки –
До звёзд!
Альтаир поэта
Не стань частицей суетной толпы,
К бессмысленной тусовке не приучен,
Держись своей, нехоженой тропы,
Девиз твоей осмысленной судьбы
Тобою лично должен быть озвучен!
Возможно, это ложная тропа,
Быть может, даже гиблая дорога,
И вслед тебе хохочет гопота,
И под ногой – запретная черта,
И тьма лежит у самого порога…
Иди на свой чуть различимый свет,
И не проси у Бога облегченья,
И не терзай ночами интернет –
Там для тебя других наказов нет,
Другого не получишь назначенья!..
Есть лишь один сигнальный ориентир,
Трепещущий над тёмным перепутьем, –
Твоя звезда… твой дальний Альтаир,
Твоей мечты исповедальный мир.
Ты – властелин его… Так будь им!