Он признаётся, правда, что аполитичен, а помочь найти себя помогла школа. Признание это стоит почитать тем, кто утверждал, что школа в режиссуре не нужна, потому что на Западе не учат режиссуре. Но, приехав с Запада, Карбаускис так не считал, когда осознанно решил поступать к Петру Фоменко в ГИТИС. Поскольку ранее увидел в Литве спектакль Мастерской «Волки и овцы» и понял: такое мастерство, лёгкость достигаются штудиями. Поступил, окончил экстерном ГИТИС. Не хотел сидеть на шее у родителей: приходилось платить за обучение. И снова, как после окончания актёрского факультета на родине, ожидал работы. Насколько эта актёрская стезя была его призванием? Он сам шутит, что пошёл в режиссёры, поскольку не любит выходить на сцену.

Достоинство, которое держит режиссёр, хуторское упрямство вкупе с немногословностью, способность концентрировать волю на необходимом, искать сущностное – всё это вызывает особое уважение, поскольку его поколение по-разному вошло в театр, ох как по-разному получило начальственные должности.

У отмечающего 28 января 50-летие Карбаускиса – всё честно, потому что заработано трудом и, конечно же, талантом.

Случай представился. Олег Табаков, возглавив МХТ им. А.П. Чехова, широко открыл двери молодой режиссуре. Карбаускис вошёл в эту дверь и за короткое время сумел стать востребованным и в «Табакерке», и в МХТ: появилось новое режиссёрское имя в самом начале двухтысячных.

Уже по камерной работе для двух актёров «Старосветские помещики», сыгранной на Малой сцене МХТ им. А.П. Чехова (2001 г.), был явлен особый почерк постановки. Ученик П. Фоменко воспринял уроки игрового театра, но применил их по-своему. Выбирая безжалостные сюжеты, да ещё и жёстко усиливая их, доходя порой даже до элементов лёгкого натурализма, Карбаускис вставлял в свои постановки зоны игры. И это странное сочетание, когда актёры, резво изображая гусей, кошек, ловя воображаемых мух, играли в параллель с этим театральным озорством драму ухода, смерти Пульхерии Ивановны и доживающего жизнь Афанасия Ивановича. Прошло двадцать лет, шутка сказать, а невозможно забыть Александра Семчева, его Афанасия Ивановича, сцену, в которой его насильно кормит грубая дворовая девка, равнодушная к этому страдающему человеку, веселится, взяв ложку, поманив, но не донеся до рта несчастного вдовца. Челядь развлекается.

Такие контрапункты игры вкупе с отчаянием сразу отличали режиссёрский почерк и в спектаклях, поставленных на сцене «Табакерки»: «Долгий рождественский обед» Т. Уайлдера, «Рассказ о семи повешенных» Л. Андреева, «Когда я умирала» У. Фолкнера, «Рассказ о счастливой Москве», не говоря о постановке на сцене МХТ «Похождений» по «Мёртвым душам» Н. Гоголя.

Однако период любви в театре долгим не бывает. В «Табакерку» заступили новые режиссёры. Гадать не будем – Карбаускис ушёл. Спустя несколько лет он в интервью скажет, что его постановка в РАМТе «Ничья длится мгновение» И. Мераса – ответ Табакову. Этот шифр, вероятно, можно вскрыть, предположив, что даже в безвыходных ситуациях есть выход, пусть и обрёкший Карбаускиса на три года простоя. И хотя это решение взять паузу, уверяет режиссёр, было его осознанным выбором, ничья продлилась не мгновение.

Впрочем, у режиссёра началась новая партия. Актёры Театра им. Вл. Маяковского во главе с Евгенией Симоновой добились назначения Карбаускиса на пост худрука. Случай, прямо скажем, исключительный в кадровой политике последнего десятилетия.

Труппа не ошиблась. Карбаускис обладает редким качеством для режиссуры его поколения. Он не рвёт с традицией, но современное вторгается словно исподволь, ненавязчиво, даже когда режиссёр вырывает пьесу из бытового соответствия, как в «Талантах и поклонниках». Однако, соединяя прошлое и настоящее, Карбаускис усложняет, а не упрощает задачу: и тогда, и сейчас незащищённый человек попадает в капкан сильных мира сего. Только в этом спектакле жертва не Негина Ирины Пеговой, а Петя Мелузов (Даниил Спиваковский), неврастеничный безработный интеллигент с непозволительной роскошью иметь идеалы.

Если Карбаускис позволяет себе жёсткий взгляд на Негину, то Обломову (Вячеслав Ковалёв) он отдаёт право жить как ему хочется, не осуждая, что помещик отдаёт предпочтение кисти винограда, нежели пению Ильинской (Анастасия Мишина). Режиссёр даже выставляет за дверь Штольца. Нет никакого социального поражения Ильи Ильича – есть право жить не героически.

Сергей Бархин (1938–2020), выдающийся сценограф, стал верным союзником режиссёра в Театре им. Маяковского и художником спектаклей Миндаугаса. Поколенческая разница лишь укрепляла и делала мощнее это содружество, поскольку им обоим свойственна органика соединения времён, мирного сосуществования традиции и новации.

В послужном списке постановок Миндаугаса Карбаускиса немало пьес, прозаических произведений, поставленных им впервые, что, несомненно, свидетельствует о высоком литературном вкусе, который проявляется прежде всего в выборе современной пьесы. И здесь у режиссёра появился свой автор: глубокий литовский драматург Мариус Ивашкявичюс. Две его пьесы – «Изгнание» и «Русский роман» – в репертуаре театра. Это в своём роде дилогия. Если в первом случае речь идёт об эмигранте в Лондоне, то во втором – о семье Льва Толстого, о русском идеализме, любви, преданности и драме непонимания.

Сам же Карбаускис перед поступлением в ГИТИС уехал в Лондон и вернулся не в Литву, а в Москву. Он резюмировал: «Выбирай не то, что нужно тебе, а то, где ты нужен». Нужен оказался в Москве, чтобы начать и, будем надеяться, продолжить свой русский роман.