Это вольная переделка древнего мифа, действие которой происходит в наши дни.

Героиня фильма безымянна, а из злодеяний её мифической предшественницы показаны лишь убийства кровных родичей – брата и детей. Отличается она и от Медеи Еврипида, которая не уступает в силе речи и аргументации Демосфену и Цицерону, тогда как современная Медея, хоть и получила высшее образование, способна лишь на автобиографический рассказ, а чувства изъявляет воплями, повторяющими одну фразу: «Ты вор!», «Я старая?!» или «Я тебя люблю!». Можно ли считать это намёком на вербальную деградацию женщин, сказать трудно, но истерические выкрики во впечатляющем исполнении Тинатин Далакишвили (названной в переводе с грузинского лучом солнца, то есть золотым лучом, и родившейся в Колхиде, где Ясон с помощью Медеи добыл золотое руно) способны пронзить броню, которой люди обычно защищают свой внутренний мир от словесного воздействия.

Фильм открывается исповедью героини невидимому исповеднику, в которой она сообщает, что на последнем курсе химфака полюбила богатого и женатого бизнесмена Алексея, стала его содержанкой и дважды родила от него. Через несколько лет он развёлся с женой и, будучи евреем, собрался увезти любовницу с детьми в Израиль, но перед самым вылетом её брат, служивший в ФСБ и помогавший Алексею «решать вопросы», сказал сестре, что посадит зятя, если не получит от него 400 000 евро, и был тут же застрелен. За ретроспективной сценой братоубийства следует основное действие в условном настоящем времени, откуда следует, что любовник обеспечил героине и детям комфортную жизнь, охладел к ней после серии психических припадков, а также признания в братоубийстве, но до самого конца не понял, на что способна его бывшая любовь. На роль Алексея Зельдович пригласил превосходного актёра и отца восьми детей Евгения Цыганова, но, сосредоточившись на своей Медее, не оставил ему драматургического материала, позволяющего сыграть ещё одного человека, который удивил всех¹. Хотя мог бы, как заметил один зритель, продемонстрировать сватовство героя к дочери израильского премьер-министра и месть героини, подстрекающей палестинского террориста (появляющегося в двух эпизодах) ликвидировать обоих. «Так скажи спасибо режиссёру, что предоставил тебе возможность это выдумать», – возразил другой. И в самом деле, свободу домыслов в данном случае можно считать не погрешностью, а достоинством произведения.

У героини экранного времени достаточно, но судить о том, что происходит в её голове, приходится по внешним признакам, то есть поведению. Что осуществимо, ибо психология знает «синдром Медеи», поражающий немалое количество женщин и мужчин, стремящихся отомстить своим бывшим, в крайнем случае убивая собственных детей.

Осознавая тотальную зависимость от любовника и усугублённое эмиграцией одиночество брошенки, Медея Зельдовича-Далакишвили пытается вылечиться от любовной зависимости, отдаваясь встречным мужчинам (общее число совокуплений и разнообразие поз едва ли не рекордно для отечественного фильма), и столь же безрезультатно пробует запустить назад если не время, то часы с обратным вращением стрелок, пока не завершает последний акт трагедии на глазах у своего Ясона, бессильно мечущегося по крепости Масада, защитники которой перебили друг друга, когда осадившие её римляне проломили внешнюю и подожгли деревянную внутреннюю стену. При этом предельно драматическая даже в пересказе сцена усиливается камерой не впервые работающего с Зельдовичем Александра Ильховского и музыкой Алексея Ретинского, исполняемой оркестром Теодора Курентиса, в связи с чем нельзя не отметить, что изображение и звуковой ряд выполняют в «Медее» ту же функцию, что и декорации и хор в античной трагедии, поднимая фильм с бытового уровня к метафизическим высотам.

¹ «Человек, который удивил всех» – название фильма Алексея Чупова и Натальи Меркуловой, в котором Цыганов блестяще сыграл главную роль.