Это вольная переделка древнего мифа, действие которой происходит в наши дни.
Героиня фильма безымянна, а из злодеяний её мифической предшественницы показаны лишь убийства кровных родичей – брата и детей. Отличается она и от Медеи Еврипида, которая не уступает в силе речи и аргументации Демосфену и Цицерону, тогда как современная Медея, хоть и получила высшее образование, способна лишь на автобиографический рассказ, а чувства изъявляет воплями, повторяющими одну фразу: «Ты вор!», «Я старая?!» или «Я тебя люблю!». Можно ли считать это намёком на вербальную деградацию женщин, сказать трудно, но истерические выкрики во впечатляющем исполнении Тинатин Далакишвили (названной в переводе с грузинского лучом солнца, то есть золотым лучом, и родившейся в Колхиде, где Ясон с помощью Медеи добыл золотое руно) способны пронзить броню, которой люди обычно защищают свой внутренний мир от словесного воздействия.
Фильм открывается исповедью героини невидимому исповеднику, в которой она сообщает, что на последнем курсе химфака полюбила богатого и женатого бизнесмена Алексея, стала его содержанкой и дважды родила от него. Через несколько лет он развёлся с женой и, будучи евреем, собрался увезти любовницу с детьми в Израиль, но перед самым вылетом её брат, служивший в ФСБ и помогавший Алексею «решать вопросы», сказал сестре, что посадит зятя, если не получит от него 400 000 евро, и был тут же застрелен. За ретроспективной сценой братоубийства следует основное действие в условном настоящем времени, откуда следует, что любовник обеспечил героине и детям комфортную жизнь, охладел к ней после серии психических припадков, а также признания в братоубийстве, но до самого конца не понял, на что способна его бывшая любовь. На роль Алексея Зельдович пригласил превосходного актёра и отца восьми детей Евгения Цыганова, но, сосредоточившись на своей Медее, не оставил ему драматургического материала, позволяющего сыграть ещё одного человека, который удивил всех1. Хотя мог бы, как заметил один зритель, продемонстрировать сватовство героя к дочери израильского премьер-министра и месть героини, подстрекающей палестинского террориста (появляющегося в двух эпизодах) ликвидировать обоих. «Так скажи спасибо режиссёру, что предоставил тебе возможность это выдумать», – возразил другой. И в самом деле, свободу домыслов в данном случае можно считать не погрешностью, а достоинством произведения.
У героини экранного времени достаточно, но судить о том, что происходит в её голове, приходится по внешним признакам, то есть поведению. Что осуществимо, ибо психология знает «синдром Медеи», поражающий немалое количество женщин и мужчин, стремящихся отомстить своим бывшим, в крайнем случае убивая собственных детей.
Осознавая тотальную зависимость от любовника и усугублённое эмиграцией одиночество брошенки, Медея Зельдовича-Далакишвили пытается вылечиться от любовной зависимости, отдаваясь встречным мужчинам (общее число совокуплений и разнообразие поз едва ли не рекордно для отечественного фильма), и столь же безрезультатно пробует запустить назад если не время, то часы с обратным вращением стрелок, пока не завершает последний акт трагедии на глазах у своего Ясона, бессильно мечущегося по крепости Масада, защитники которой перебили друг друга, когда осадившие её римляне проломили внешнюю и подожгли деревянную внутреннюю стену. При этом предельно драматическая даже в пересказе сцена усиливается камерой не впервые работающего с Зельдовичем Александра Ильховского и музыкой Алексея Ретинского, исполняемой оркестром Теодора Курентиса, в связи с чем нельзя не отметить, что изображение и звуковой ряд выполняют в «Медее» ту же функцию, что и декорации и хор в античной трагедии, поднимая фильм с бытового уровня к метафизическим высотам.
1 «Человек, который удивил всех» – название фильма Алексея Чупова и Натальи Меркуловой, в котором Цыганов блестяще сыграл главную роль.