Седа Исмаилова

Родилась в г. Урус-Мартан в 1992 году. Окончила Грозненский государственный нефтяной технический университет им. академика М.Д. Миллионщикова по специальности «эколог геолого-промыслового факультета». Состояла в клубе «Сборище поэтов и тех, кто не против» – площадке для молодых  поэтов и прозаиков Чеченской Республики. Публиковалась в журнале «Вайнах», а также в литературном альманахе «Дебют – Созвездие слов и красок».

* * *

Обрастая нечаянным теплом,

Заводя руки за спину,

              предвкушая телом,

Дрожь от счастья быть уделом,

Причиной света на лице твоём.

Быть той, кто в эту ямочку одну,

В щеке, смеясь,

                свой палец зарывает,

Глазами обнимать, в них идти ко дну.

Мне говорят – разлука забывает.

И забывается звон смеха, жар в груди,

Мечты расти, растить в саду деревья,

Ворчать, что ты без шапки на ветру –

Смеясь, что ведьмой кличешь  над вареньем,

Когда творю, изображая рвение,

Хорошей быть хозяйкой. Я стою

Безмолвно, ощущая, как в груди

Немеют глыбы льда: «Не по пути».

Ни завтра, ни сегодня – в том краю

Печально постоянно лишь одно –

Нечаянно посаженное дерево –

Ветрами северными

    вырвано,

            унесено,

                       развеяно.

* * *

Птицей чёрной,  упавшей в земную твердь,

камнем зеркало вдребезги,

зеркало вод, отними мой язык,  даруй мне полёт

в бесконечные стаи зелёных птиц.

Разведённые руки – свистит стилет –

участь тех, кто откроет свои объятия.

У затворника гость – мрачный силуэт,

обитающий там, в углу комнат.  Проклятие.

Ночь, врезаясь в глаза  миллионами окон,

одиноких и сонных, прячет все ключи,

брось в меня белый шум,  я хочу спокойно,

словно в детстве, по снегу в леса уйти.

Обжигая ступни ледяными иглами,

веселиться, не чуя дыханье смерти.

И не ведать конца своего пути.

Оттого так печальны, оттого смешны,

в неуклюжести танца мои-твои черти.

* * *

Покосившиеся крыши старого города,

Мне печально, мне тошно, смотри,  от ворота

Моего пальто до твоих ресниц

Километры и метры. Несутся ввысь

Поезда, что по рельсам,  по звёздам Млечного

И любого пути, что ведёт не ко мне.

Разорённые гнёзда моих-твоих птиц,

Неумолчный щебет их вторит эхо,

Я нашла первый камень,  которым разбит

Был наш замок молчанья. Я не помеха

На твоём пути, где ты ищешь тех,

Кто давно тебя без стыда покинул.

Мой удел – это взглядом следить, как город,

Покосившись от времени,  ветра и быта,

Торопливо возводит  ненавистный ворот

До твоих ресниц.

* * *

Уходя, потуши все огни,

в каждой комнате  брось по перу из крыла.

Выходи – без прощаний  и прочей возни,

обмотав свою шею шарфом из стекла.

Твоя память, вместившая весь этот год,

надоедливо картами сыплет в лицо.

Хлопни дверью погромче,  на лестничный ход

брось окурок, чего ещё,  плюнь на крыльцо –

сделай то, чего раньше не делал.

И, шагая уже словно бойким шагом,

по груди утомлённого солнцем города,

оглянись пару раз,  может, с этим шорохом

за спиной, провожая в последний путь,

вслед идут твои мысли  бумажным ворохом,

на котором ты смог наконец уснуть.

* * *

Одолевает кривизна зеркал –

то темнота, то блики лёгких дней.

Пусть лучше ты найдёшь то,  что искал, –

среди степей ли, вод, угрюмых скал, –

чем потеряешь зоркость рядом с ней.

Чем истончится в поисках ответов,

твоя живая книга – чувств, советов,

которых ты ещё себе не дал.

Смотри, как и сейчас –  упрямства полон,

на мир, где столько разностей, – увы,

она не может петь, угрюмый ворон,

И не найти в ней корни этой немоты.

* * *

В кромешной тьме отнять ли от лица

Руки дрожащей, дабы не ослепнуть?

Вой ветра, гром, скрип ветхого крыльца,

Слова торчат из горла,  не желая крепнуть.

Гони гонца. И в дальние края,

И в расстоянья меж двумя глазами.

Твоя печаль и тусклая слеза –

Всё так хотело быть моими кандалами.

Разгорячённый, всё бросаю в пол:

Тетради, письма, крошки от печенья,

Огарки свеч и вслед за ними стол –

В ту пропасть,  в омут сладкого забвения.

Гонца гони. Не доверяй минуте,

Когда она твоей слывёт подругой,

Всё ложь – она, твоей не зная сути,

Тебе вручает радость  временной валюты.

А я меж тем, что день, что ночь поныне,

Себя казню за слабость убеждений  и, поутру открыв глаза,

В застиранной простыґне,

Иду на эшафот,  задорный слыша стук –

Копыт ли, молота –

Уже я не узнаю. Гони гонца –

Мои глаза застыли.

* * *

Мне думалось, как это хорошо,

Что мы ничем не связаны, и более

Того, мы заплатили, да с лихвой,

За россыпи улыбок  на дрожащей мостовой

От гула и ударов слов. Молвой

Рассерженный,  прочертишь ты маршруты,

Да так, чтоб даже тени не смогли

Руки твоей нечаянно коснуться,

Обжечь, опутать.

Мне улыбнулось –

Кто на что горазд –  имеющие свойство попадать

Имеют также свойство попадаться –

И где-то даже этим утешаться,

Что существует ряд таких событий,

Которым было сбыться суждено,

Повсюду и всегда тебя найдёт оно –

Бестактное, беспринципное «но»,

Которое союз.

Играет ветер и стучат калитки,

Старательно выводит звёзды  небосвод –

Здесь к рифме подойдут одни улитки,

И кто я, чтоб сказать, что им не место?

Здесь правит балом безрассудный слог,

А я его послушная невеста.

Мне думалось, как это хорошо

Что мы ничем не связаны, причина?

Бестактное, беспринципное «не»,

Которое частица.