«Стратегическое сжатие» Соединённых Штатов как глобального игрока из тенденции, заметной ещё со времён Обамы, превратилось в состоявшийся факт. Некоторым наблюдателям это даёт повод для злорадства. Более проницательные видят в происходящем аналог горчаковского «Россия сосредотачивается». Афганское поражение, конечно, не стало для США таким же ударом, как Крымская война для России. Но воля к внутреннему обновлению в Вашингтоне теперь определённо наличествует. К тому обновлению, которое должно в перспективе создать ресурсы для полномасштабного восстановления внешнеполитических позиций США.
Палата представителей выказала подобную волю буквально на днях, одобрив социальную программу Байдена с бюджетом в 1,75 трлн долларов. Десятки миллиардов будут направлены на строительство мостов и автотрасс, на модернизацию общественного транспорта, железных дорог и сети аэропортов, на обновление жилого фонда, на развитие образования – от дошкольного до профессионального, на научно-исследовательские и конструкторские разработки, на борьбу с последствиями климатических катастроф и т.д.
Это самая значительная инвестиционная программа такого рода за последние полвека. По убеждению Байдена, наступил тот момент, о котором следующие поколения американцев смогут сказать: «Именно тогда мы выиграли соревнование за XXI век».
Вполне вероятно, что когда-нибудь так и случится. Но сейчас традиционные партнёры Вашингтона обеспокоены пустотой, образующейся там, где раньше они могли найти прочную опору. Прежняя монолитность сменяется переплетением ситуативных союзов вроде AUKUS (Австралия, Великобритания, США), о котором тут недавно уже говорилось.
Традиционные же оппоненты США видят в происходящем шансы для себя. Но использовать эти шансы можно, только ведя политику весьма тонкую.
Страх – причина резких, не вполне обдуманных решений. Нынешний «афганский синдром» Большого Запада, боязнь того, что исчезла сила, способная обеспечить достаточный и оперативный ответ на вызовы, угрожающие общей стабильности, заставляет любой последующий вызов воспринимать как критический, как решающую проверку на прочность и на способность к лидерству.
Взаимодействуя с Западом, нужно представлять собой одновременно и существенный вызов, и приемлемое решение – чтобы добиться в этом взаимодействии поставленных целей и избежать срыва в бесповоротную конфронтацию, чтобы не стать жертвой «афганского синдрома». Нужно быть сильным, но понятным и предсказуемым. Как предсказуем Китай, у которого это сейчас едва ли не главное конкурентное преимущество в сравнении с США перед лицом любых третьих стран.
Для России нынешние неустоявшиеся обстоятельства – переплетение опасностей и возможностей. Естественно желание использовать ситуацию для укрепления по периметру собственных границ и для расширения выгодных партнёрских отношений. Потенциальные угрозы из Афганистана способны придать новый смысл ШОС, союзу, который в последние годы не слишком часто напоминал о себе.
Однако давление в неустойчивости – рискованное занятие. Тут важно не пережать. Особенно на западном направлении, там, где «афганский синдром» резко повысил ставки любого противостояния. Исход жёсткого столкновения здесь, может, и не вполне предрешим. Но в том, что оно пожрало бы наши ресурсы и перспективы на многие годы вперёд, сомневаться не приходится.