Валери Тургай

К моей душе

То устремляешься высоко,
То низвергаешься опять.
То блещешь, словно в небе солнце,
То начинаешь угасать.

Так что ты есть? Огонь иль воздух?..
Как уловить твои черты?
Хотя бы раз увидеть возле –
Увы, всегда незрима ты.

Что плоть моя! Сжимает больно
Тебя весь этот белый свет.
Хоть ты свободна, но пред Богом
Ты держишь за меня ответ.

Я в жизни не такой уж дока,
А ты мудрей меня во всём,
Скажи, в чём суть земного срока?
Что ожидает нас потом?

Что значит смерть? Скажи мне, чтобы
Свой век сумел я оправдать.
Скажи, сквозь времени чащобы
Мне до какой версты шагать?..

Та что ты есть? Огонь иль воздух?..
Как уловить твои черты?
Ответа ждать, быть может, поздно.
Ты, может, лишь игра мечты…

Воспоминание

Мне было девятнадцать лет – немало,
В редакции считался я своим.
Сотрудниц симпатичных там хватало –
Меня любили, был и я любим.

Тогда, конечно, был я ладно скроен,
С теперешним и сравнивать нельзя:
Как молодой дубок, тянулся – строен.
И как блестели карие глаза!

Тогда я слыл, признаться,
слишком резким
И защищал обиженных, пострел.
Мерзавцу говорил в глаза, что мерзкий,
С двурушником и рядом не сидел.

Другой был мир, похожий на плакаты:
Там чёрное, а белое – вот здесь.
Какой-то вождь нас призывал куда-то.
Гремело славословие везде.

Что оставалось нам, корреспондентам;
Эпоху, Власть, Грядущее хвалить.
Лишь разрешалось в нужные моменты
Отдельные просчёты заклеймить.

На всей планете было неспокойно:
Нейтрон… Вьетнам…
Афганский поворот…
Вокруг «одни враги». Местами – войны.
Однако мы, «как весь народ – вперёд».

Порой звенели окна кабинета
От дружной вечеринки с плясовой.
Один твердил: «А здорово всё это!»
Усмешкой отвечал ему другой.

Без ресторана обходились просто –
Рабочий стол, заставленный вином.
Устав от громких песен и от тостов,
Ругали мы начальников потом

За наши ставки низкие отчасти
(Их выдавали вовремя зато).
А вообще-то при советской власти
От голода не умирал никто.
………………………………………
И всё-таки те годы мне – награда!..
И каждый раз, как в этот дом вернусь,
В моей душе, как тихая лампада,
Затеплится благое чувство – Грусть.
………………………………………
Мне было девятнадцать лет – немало,
В редакции считался я своим.

* * *
Не уйти от этой думы, не уйти:
Что оставлю на земле в конце пути?
Капитала я не нажил. Что с того,
Если там ни капли пользы от него.
Есть жена? Ну что ж, отвечу, не тая:
Кто-то назовёт своей – уж не моя.
Вы – о детях? Разлетятся кто куда
И забудут, как птенцы, – тепло гнезда.
Что оставлю на земле в конце пути?
Дело рук моих останется: учти!
Остаётся дело рук наверняка,
Словно памятник на долгие века!
…Не уйти от этой думы, не уйти…
Перевёл Аристарх Дмитриев