Суть внешнеполитической драмы, разворачивающейся сейчас на экранах и страницах СМИ, сперва формулировалась как попытка пересмотра геостратегического баланса, установленного в Европе после распада Советского Союза. Предмет, очевидно, недостаточно драматичный для первых полос – и теперь сквозная тема обсуждений общими усилиями сдвинута в совершенно иное русло: дойдёт ли дело до широкомасштабных военных действий на территории Украины, какая из сторон будет в этом виновата и насколько решительные действия в порядке борьбы за мир готова предпринять сторона противоположная.

Так это выглядит в зеркале массмедиа. Но нужно понимать, что непосредственные участники дипломатического диалога (по крайней мере, участники российские) играют пьесу, в которой текущие «украиноцентричные» дискуссии лишь очередной акт. Наверное, важный, но не смыслообразующий.

С середины 1990-х годов Александр Грушко и Сергей Рябков в качестве руководителей соответствующих мидовских подразделений организуют диалог с Западом – с Соединёнными Штатами, с Евросоюзом – по вопросам стратегической безопасности. Почти два десятилетия руководит этими их действиями Сергей Лавров. Диалог этот бывал очень дружелюбным, бывал и крайне холодным, бывал вполне позитивным, а иногда заходил в тупик. Но никогда он не бывал для российских дипломатов настолько успешным. Какими бы выдающимися профессионалами, мастерами своего дела ни были отечественные переговорщики, повестку и пределы возможного в итоге определяли их западные партнёры. Просто по праву сильного.

Текст документа, доставленного на Смоленскую площадь 26 января американским послом Салливаном, остался скрыт для широкой публики. Но его содержание она вполне имела возможность представить по декларациям госсекретаря США Блинкена и генсека НАТО Столтенберга. Развитие контроля над вооружениями, включая вопрос о ракетах средней и меньшей дальности, ограничение военных учений в зонах соприкосновения и т.д. – список поставленных Москвой вопросов, по которым Запад вдруг оказался готов говорить с нами, предсказуемо не включает пункт о составе Североатлантического альянса, но и без того непривычно широк. Хочется надеяться, что у российских дипломатов и вправду появится наконец возможность для полноценной самореализации. Пусть другая сторона и называет всё происходящее «деэскалацией». Тем более что многочасовая встреча политических советников лидеров стран «нормандского формата» (первая после длительной его заморозки), тогда же, 26 января, состоявшаяся в Париже, дала свои поводы для оптимизма. «Нормандский формат» должен работать, Минские соглашения должны быть реализованы, расхождения могут и должны быть преодолены – таково общее мнение, зафиксированное в совместном коммюнике. Бог даст, пушки ещё помолчат.