21 марта отмечается Всемирный день поэзии. Мы беседуем с человеком, стоявшим у истоков этого праздника, – поэтом и философом Константином Кедровым.

– Как литературная общественность восприняла учреждение ЮНЕСКО Всемирного дня поэзии?

– Прямо скажу, общественность это событие проглядела и не заметила: в ноябре 1999 года ей было не до того. Но поэтическое содружество ДООС восприняло это как свою победу. Мы обращались в ЮНЕСКО с проектом такого праздника. Начиналось это обращение такими словами: «Поэзия есть высшее проявление человеческой свободы». Девиз ДООСа «Ты всё пела – это дело!» полностью гармонировал с решением ЮНЕСКО, и засучив рукава мы тотчас взялись за подготовку праздника впервые в России и в мире.

– Согласно резолюции цель учреждения праздника – «придать новый импульс и новое признание национальным, региональным и международным поэтическим движениям». Изменилось ли что-нибудь за те два десятилетия, что существует День поэзии?

– В России праздник стал ежегодным, а в Москве, я бы даже сказал, всенародным. Так будет и в этом году. Десятки сценических площадок заполнят поэты и поклонники поэзии. Праздник практически не умещается в один день. Обычно празднуют вплоть до апреля. По крайней мере, в России. Интерес к поэзии огромен. Миллионы людей не только читают, но и пишут стихи. Другое дело, чудовищная неосведомлённость аудитории о ныне живущих и действующих поэтах. Но так было всегда. Почему-то считалось и считается, что все гении и таланты в прошлом. Это не так. Вознесенский, Евтушенко, Бродский при жизни тоже замалчивались, а сейчас их поэзия нарасхват. Сегодня более популярны сверходарённые рокеры Борис Гребенщиков и Цой, к примеру. Но это ведь всё равно поэзия, хоть и под музыку. Никуда не делась популярность Окуджавы, Городницкого, Визбора. В России был упадок в экономике, но никогда не было упадка в поэзии. Сегодня миллионные аудитории у Оксимирона и его команды. Оценивать это явление можно по-разному. Но опять же никакого упадка интереса к рифме и верлибру не наблюдается.

– В марте 2000 года впервые прошёл организованный вами праздник в Театре на Таганке. Расскажите об этом вечере. Что запомнилось больше всего?

– Я счастлив, что Юрий Любимов сразу принял моё предложение провести праздник на Большой сцене Таганки. Под звуки марша «Прощание славянки» мы вышли навстречу переполненному залу, который так истосковался по стихам. Запомнилось, как Андрей Вознесенский, только что приехавший из Парижа, читал почти шёпотом: «Голос теряю...» Зал, ничего не ведавший о болезни поэта, призывал читать громче. Однако главное поэт произнёс отчетливо, и это сохранилось в записи. Он сказал: «Если бы Хлебников жил сегодня, он писал бы как Елена Кацюба».

А Елена бросала в зал: «Красивые всегда правы!»

Это было свежее дыхание и торжество поэзии.

Алина Витухновская изумляла и шокировала словесной игрой: «Ты сказал: «Умри, лиса, умри»... Или сам умри, и сам умри, и сам умри».

Любимов читал Пастернака и Маяковского. Золотухин – Бродского. Стипендиат премии Рембо Михаил Бузник читал свои озарения, восходящие к исихазму Паламы, получившие благословения Солженицына и Никиты Струве.

Меня Андрей Вознесенский представил залу так ярко и проникновенно, что после этого едва ли не каждая строка прерывалась аплодисментами.

В целом это был настоящий триумф поэзии. В благодарственном послании ЮНЕСКО, переданном мне после вечера, выражалась надежда, что этот праздник никогда не умрёт в России. Так оно и случилось. «Двадцать лет спустя», а вернее, уже 22 года спустя День поэзии жив.

– Со временем поэтические встречи на Таганке стали традицией... Как они менялись от года к году?

– Прежде всего расширился круг поэтов. Уже на Втором всемирном выступали с нами: Пригов, полиглот Вилли Мельников, Вячеслав Куприянов и даже Найк Борзов. Позднее зазвучала звучарная поэзия Сергея Бирюкова, живущего в Германии, а из Киева прибыл Александр Чернов. 11-й Всемирный по требованию Юрия Любимова был целиком отдан мне. Это была большая ответственность: весь вечер со стихами один на сцене «Таганки».

Были у нас и другие не менее знаменитые площадки. Легендарная Гнесинка, Музей-квартира Мейерхольда и Галерея А-3 на Арбате, опять же с Андреем Вознесенским. И незабываемые с ним же вечера поэзии в Музее Пастернака в Переделкине. Всё шло только по нарастающей. Но, разумеется, уход в вечность Андрея Вознесенского значительно обеднил праздники. Не хватало гения и гениального друга. Да и сейчас не хватает...

– Сегодня мероприятия, приуроченные ко Всемирному дню поэзии, проходят по всей стране. И в то же время ощущение глобальности, масштаба праздника почему-то ушло. Как вы считаете, с чем это связано?

– К хорошему тоже легко привыкают. Уже никого не удивляет, что есть такой праздник. К тому же появилось множество поэтических фестивалей международного масштаба и многомиллионная аудитория интернета. По сравнению с такими масштабами меркнут и стадионы 1960-х, и знаменитый Политехнический, и поэтическая «Таганка».

Но я абсолютно уверен: Всемирный день поэзии ЮНЕСКО – это навсегда и те же Лужники, и Политехнический, а теперь ещё и любимовская «Таганка».

Это навсегда в ноосфере.

– Можно ли настроить современного человека на чтение стихов? Или миру высоких технологий с поэзией не по пути?

– Миру всегда с поэзией не по пути. Как говорится: «Не любите мира, ни того, что в мире». Царство поэзии не от мира сего. Ещё в 1960-м я написал:

На обнажённый нерв нанизывая звуки,
Всё глубже чувствую великий диссонанс,
И радость возвышения над миром
Поэзия – вершина бытия.

На вершине трудно толпиться. Туда приходится карабкаться, и нужны усилия, чтобы удержаться. Но уберите вершины гор, и жизнь у подножия станет невыносимой. Поэзия творит новый смысл жизни: всегда во всём и для всех.

Высокие технологии – это прекрасно. Есть они и в поэзии у того же Хлебникова, или Введенского, или Вознесенского, Кацюбы, Авалиани, Сергея Бирюкова, Александра Бубнова, Евгения Харитонова, Светы Литвак, Маргариты Аль, Татьяны Зоммер, Алексея Чуланского. Кто-то скажет, что это не столбовая дорога поэзии. Но сплошь и рядом непроходимые тропы ведут к вершинам.

– Как вы оцениваете сегодняшнее состояние поэзии в России?

– Начиная с ХХ века и по сей день Россия здесь впереди. Мир об этом не знает из-за трудностей перевода. Где-то «прорвался» Пастернак, где-то Бродский, но Бродский переведён без рифмы а Пастернак известен как автор романа и даже отнюдь не в стихах – дьявольская разница.

Но мы-то знаем и творчество трёх поэтесс: Ахмадулиной, Искренко, Кацюбы. И вряд ли кто отважится сбросить со счетов метаметафорическую троицу: Парщиков, Ерёменко, Жданов.

Другие уже, взахлёб перебивая меня, назовут десятки имён и будут абсолютно правы. Мы так богаты, что порой возникает смешнючая вражда между рубином и изумрудом. В Оптиной пустыни скитоначальник с восторгом говорил мне о поэзии Веры Полозковой. А кто-то помнит и Веру Павлову. А я в ответ про Свету Литвак.

Повторяю, мы очень богаты. А потому казны не считаем, но всё не скудеет добро.

– Вы автор философской теории метакода. Как она соотносится с вашим творчеством?

– Наверное, вы догадываетесь, что не творчество от метакода, а метакод открыт как толкование моего творчества. Да, я отчётливо различаю те или иные космические структуры. В своих стихах. Отсюда же родом и метаметафора, к которой некоторые литловкачи прицепили ползучий реализм. Получилось уродливое чудовище под названием метареализм. Я это и произнести-то не могу. Язык не поворачивается. Ужас.

Я однажды даже басню написал:

Метаметафора и метареализм

Метареализм:
От рыл отрыл
Метаметафора:
От крыл открыл

И ещё:

Метаметафора – амфора нового смысла...

В метаметафоре главное – новое метафизическое пространство, обретаемое через «выворачивание», или инсайдаут. Например: «Бутоны прозревают розами», «Прозрение – роз зрение».

Моя книга «Инсайдаут» теперь в Нобелевской научной Стокгольмской библиотеке. Там стихи и эссе. В том числе «Зеркальный паровоз». Как-то я стал читать этот стих Вознесенскому:

Зеркальный паровоз шёл с четырёх сторон...

«Слушай, да в одной этой строке вся твоя поэзия сфокусирована!» – сказал он.

Но я всё-таки считаю, что всё сфокусировано в «Компьютере любви»:

Небо – это высота взгляда
Взгляд – это глубина неба
...Расстояние между людьми заполняют звёзды
Расстояние между звёздами заполняют люди...

– «Добровольное общество охраны стрекоз» существует уже более 35 лет... Кто входит в группу сейчас? Основные идеи «Общества» остались неизменными?

– Основную идею я бы выразил так:

Земля летела
По законам тела
А бабочка летела
Как хотела

Хотя изначально речь шла о стрекозах и о праве поэта быть поэтом. Пение – это дело! «Добровольное общество охраны стрекоз» (ДООС) возникло в суровом для поэзии 1983-м. Туда вошли кроме меня и Елены Кацюбы: Андрей Вознесенский, Генрих Сапгир, Милорад Павич.

Вознесенский и Сапгир даже поспорили друг с другом за звание Стрекозавра. Павич пожелал быть Сербозавром. Я – Стихозавр, а Елена Кацюба – Стрекоза. Конечно, с уходом гениев стало всем пустовато. Но в нашей стае и Огнезавр Герман Виноградов, и Кира Сапгир, и Кристина Зейтунян-Белоус – обе в Париже. Там же: Лидия Григорьева – Лондон, Хаада Сендо – Монголия, Сергей Бирюков и Алла Кессельман – Германия, Николай Ерёмин – Красноярск, Владимир Монахов – Братск, Сергей Бубнов – Курск, Александр Вепрев – Киров, Александр Чернов – Севастополь.

Все активно действующие, своеобразные и ни на кого не похожие.

Инициативу по изданию «Журнала Поэтов» и проведению фестивалей взяла на себя Маргарита Аль-Стрекозаль. И справляется с этой задачей блестяще.

– 22-й Всемирный день поэзии ЮНЕСКО пройдёт 21 марта в Большом зале Библиотеки искусств им. А.П. Боголюбова. Что ждёт гостей в этом году?

– Прежде всего проведение 5-го Международного фестиваля ДООС. Определим очередного лауреата. Пройдёт конкурс на манифест-лаудацио в честь поэзии Елены Кацюбы.

Состоится презентация очередного «Журнала ПОэтов». Две начальные буквы ПО пишутся заглавными по инициативе Андрея Вознесенского. Журнал уже много лет цветной и даже глянцевый.

Завершится празднование двумя давними нашими гимнами:

Весь мир бездарности разрушим
ДООСнованья а затем
Наш гениальный мир построим
Прекрасных песен и поэм

(Слова Кирилла Ковальджи)

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Константин Александрович Кедров родился в 1942 году в Рыбинске. Окончил КГУ им. В.И. Ульянова-Ленина и аспирантуру Литературного института имени А.М. Горького. Доктор философских наук. Автор термина метаметафоры и философской теории метакода. Литературовед, критик, профессор Литинститута. Создатель литературной группы ДООС («Добровольное общество охраны стрекоз»). В начале XXI века вошёл в список и рейтинг наиболее значимых и известных российских и советских поэтов, в частности «100+ великих русских поэтов по литературным периодам». В 2003-2005 годах выдвигался на соискание Нобелевской премии в области литературы. Лауреат южнокорейской премии Манхэ, Пушкинской премии и других престижных наград.