5G: вымыслы и правда

О вредоносном электромагнитном излучении много говорят. Что на самом деле? Радиобиолог Олег Григорьев отвечает на вопросы «ЛГ»

Перед разговором

Тут тот случай, когда до начала беседы надо понять, с кем она. Двумя словами не обойтись. Олег Александрович Григорьев – доктор биологических наук и признанный в мире специалист в области полноформатных исследований биоэффектов ЭМП (электромагнитных полей). Ещё в середине 90-х он был в числе организаторов первого у нас исследования биоэффектов электромагнитного поля сотовой связи, входил в группу первых облучаемых добровольцев, являлся научным руководителем первого систематического исследования электромагнитных характеристик базовых станций сотовой связи.

Руководил и выполнял десятки исследований по неионизирующим излучениям. Около 10 лет был главным экспертом госкомиссии по санэпиднормированию, членом медбиокомиссии Военно-промышленной комиссии. С 1997-го сотрудничает с ВОЗ, работал в Международном агентстве по исследованию рака (IARC). Думаю, понятно: Григорьев – именно тот, кто может ответить хотя бы на часть вопросов, обозначенных в названии.

Ещё о некоторых вещах. На обывательском уровне принято считать, что в науке у нас всё плохо, проедается советское наследие. Это и так, и не так. Россия сохраняет научную школу, которая базируется на более ранних исследованиях роли биологического электричества и вообще роли электричества в природе. Много российских учёных занимались этой темой – от Сеченова, Павлова до Вернадского, Бехтерева и других. Такого уровня научные школы биоэлектромагнетизма есть только во Франции и США. В прошлом веке лишь две страны – СССР/Рос­сия и США – вели полноформатные исследования биоэффектов ЭМП. Что это значит? Первое: исследовались все диапазоны от 0 до 100 ГГц и все режимы. Второе: изучались все интенсивности облучения от подпороговой до летальной. Третье: изучения велись на всех живых существах – от крысы до человека. Изучались все системы организма, в том числе иммунная.

Словом, нам не стоит посыпать голову пеплом. Лучше попробуем представить реальную картину «волн, несущих смерть» и того, что происходит вокруг них. Нужно поменьше мистики, а больше осознания, что электромагнитное поле – это иной вид материи, природу которого наука понимает очень условно. В любом случае единственный способ узнать, что поле есть, – это реакция заряженной частицы, например иона. Других методов наука не знает.

– Олег Александрович, в народе полно слухов о вредоносности ЭМП, если дать им «полную волю». Где-то сносят вышки сети 5G, сообщают, что сжигают их дотла. В интернете это горячо приветствуется. Люди правильно делают?

– У нас всюду развелась туча «специалистов». С помощью сетей могут что угодно выдать за чистую монету. А тут просто благодатная для разговоров «электромагнитная» тема. Эта область науки, замечу, ещё с середины прошлого века перспективна не только как мирная, но и военная – ещё Ленин поддерживал проекты «электромагнитных пушек». После массового внедрения беспроводной связи и прихода туда инвестиций возможности биоэффектов ЭМП – и в одну, и в другую сторону – сильно коммерциализировались. Можно делать большие деньги! Ещё и поэтому как грибы вырастали всякие «комиссии», «группы экспертов», «международные комитеты»… По большей части там заседают люди, не облучившие ни одного животного, не видевшие в натуре ни одного кровавого зайчика или крысы с рассосавшимися от аутоиммунной реакции плодами. Плюс к этому в социальных медиа развелась гигантская группа экспертов-активистов. Это занятные ребята. Они раскапывают много такого, в чём ничего не понимают, но очень пассионарны. Наличие подобных правдорубов наносит большой вред, поскольку их идиотские идеи используются пиар-группами разных компаний, после чего сложно обсуждать реальные проблемы. Отсюда и разговоры о сожжении вышек, прочие невероятные слухи и мотивирующие на радикализм провокации.

Подчас мы, особенно жители городов, не задумываемся, насколько опутаны проводами и волнами

– То есть поводов для беспокойства нет?

– Открывая ядерную реакцию, мог ли Эйнштейн представить, что спустя время атомные бомбы сровняют с землёй Хиросиму и Нагасаки, а сотни тысяч людей станут умирать медленной смертью? Нельзя запретить науке развиваться. А вопрос, как использовать открытия и изобретения, в чьих руках они окажутся, как будет вестись контроль, – это уже другая тема.

В IARC в 2018–2019 годах работала группа перспективного планирования до 2024 года. Она ранжировала самые опасные для здоровья людей факторы, поскольку рак – это официально основное социально опасное заболевание (а не «таинственный» ковид, как многим кажется). В группе я отвечал «за электромагнитное поле» и ещё ряд вопросов. Кстати, само решение, что ЭМП есть актуальная проблема, родилось после жесточайшего очного обсуждения в штаб-квартире агентства. Участвовали лучшие эксперты из разных стран. Сошлись во мнении отнести исследования электромагнитных полей радиочастот к наивысшему приоритету – всего. Агентство рассмотрело 174 агента, потенциально вызывающих рак, но к самым опасным отнесены чуть больше десятка, в том числе ЭМП сотовой связи. Детальная работа должна начаться в 2022 году. Это к тому, что тему «электромагнетизм и здоровье» нельзя рассматривать вне контекста многочисленных факторов риска. Надо также понимать, что сейчас, при глобальном охвате человечества сотовой связью, даже малые доли процента реализации риска вырастают в огромные абсолютные цифры. Речь о миллионах и миллионах людей, их жизнях. Так что «поводы для беспокойства» есть.

– Тем более что 2022-й не завтра. А проблему ждать не заставишь! Не замереть же.

– А никто не замер. Ни у нас, ни в США, ни во Франции или Китае, то есть в четырёх странах, где наука на этом направлении наиболее продвинута. Разница между нами и американцами в том, что у них чрезвычайно велика роль военных в организации и финансировании исследований. Однако они не смогли наладить многолетние клинико-физиологические наблюдения, что объясняется капиталистическим подходом ко всем сторонам жизни, не расположенным, например, к систематическому обследованию здоровья за госсчёт. А у нас это сохранилось со времён СССР, когда экспериментальные и гигиенические работы дополнялись клинико-физиологическими: велось наблюдение за здоровьем и влиянием на него облучений ЭМП на всех контингентах людей, начиная с пятилетнего возраста. Кстати, поныне в России проводится большая работа по использованию ЭМП в терапии, даже в аграрно-промышленном комплексе. Это даёт богатый экспериментальный материал для обоснованных заключений и выводов.

В КНР с начала века развёрнута госпрограмма, прежде всего с участием военных. Китай первым официально дополнил свои оборонные среды (воздух, суша, вода) ещё и «электромагнитной» средой. До 2014-го у них, кстати, действовали полностью советские санитарные нормы. Но уже пятый год они продвигаются в сторону большего учёта экологических факторов.

В остальных странах мира мало чему можно поучиться. Никто, например, кроме четвёрки, не проводит экспериментов на крупных животных. Уверен, нельзя говорить, что всё у нас застопорилось и ждут 2022 года.

Кстати, нормированием ЭМП в Роспотребнадзоре в качестве головного учреждения занимается Северо-Западный гигиенический центр. Но ситуация такова, что в связи с «правовой гильотиной» для санитарных норм настало время неопределённости, а то и неразбериха. Между тем в нашу страну из-за рубежа плавно продвигаются идеи, реализация которых может привести к ухудшению условий жизни, повысит риски развития заболеваний. Положение дел – как в поговорке «казнить нельзя помиловать». Где поставим запятую? Что, агитировать граждан повыбрасывать гаджеты на помойку? А все вышки отправить на металлолом? Представляете себе подобное?

– Честно говоря, сложно представить. Но чёткие ограничители, «красные линии» необходимы. Ведь ЭМП, мобильный телефон, всё в этой линейке несёт опасность, включая возможный путь в «цифровой концлагерь», чего опасаются многие. Но понятно, что «линейка» предоставляет и огромные возможности, которые можно даже не перечислять. Сможет ли человечество найти золотую середину и согласованно действовать? Очень большой вопрос, если посмотреть на действия главных игроков на мировой арене, растущую конкуренцию, истощение ресурсов, безудержную гонку за прибылями.

– Человечество уже решило проблему безопасности сотовой связи. Происходит разделение на страны и группы людей, которые жёстко контролируют использование сотовой связи и в ряде случаев прямо запрещают её, например в местах массового пребывания детей, – это Швейцария, Франция, Италия, Израиль и другие. В Силиконовой долине также не фанатеют от беспроводной связи. Если в 1994-м «элита» была с мобильником в руках, то сейчас она без них. Вообще-то, мобильная связь жива лишь потому, что она удобный элемент неокейсианской экономики. А там всем есть место: банки кредитуют и крутят деньги, вендеры производят и продают, учёные исследуют, врачи лечат рак головного мозга – все при делах. А абонент платит за всё это деньгами и здоровьем. Месяц назад вышла статья профессоров Бена Гринбаума, лауреата самой почётной «биоэлектромагнитной» премии США, и Франка Барнеса, живого классика американской электромагнитной науки. Статья посвящена обоснованию ужесточения норм для хронического облучения, в ней выдвигается и жёсткий прогноз: совместное действие солнечного УФ и радиочастот новых поколений связи может увеличить число случаев меланомы (она на первом месте среди раков кожи). Открывается ещё одно направление исследований, да и фармацевты без дела не останутся.

Россия, на мой взгляд, пока идёт по худшему из сценариев, так как не сдерживает, фактически не регулирует использование сотовой связи. По этой теме у нас есть превосходный специалист – Ю.Б. Зубарев. Кстати, зарубежные коллеги задают вопрос: почему в Москве так много вышек сотовой связи при таких жёстких нормах? Каждый москвич знает место, где на «пятачке» в несколько десятков метров стоят две-три вышки сотовой связи. Действительно, в Европе подобной концентрации базовых станций нет, и я сам задаю вопрос коллегам из Роспотребнадзора: как это возможно? Но пока ничего не меняется.

– Вернёмся непосредственно к «волнам смерти». Можно ли с технической точки зрения создать поглотители или рассеиватели излучения 5G?

– Отличие 5G от прежних стандартов в способе организации сигнала: 1) высокоамплитудный высокоградиентный импульс, 2) направленность основного луча на устройство (сейчас основной луч в пространство), 3) использование широкого спектра частот в пачке импульсов. В потенциале это очень опасный – не вредный, а именно опасный способ организации сигнала. В этом есть полное согласие специалистов.

Как ни удивительно, но 5G до сих пор не существует как стандарт, поскольку ITU (Международный союз электросвязи) не утвердил его, и когда это произойдёт – неизвестно. В разных странах отрабатывается опытное оборудование компаний-поставщиков. Насколько знаю, в России также развёрнуты локальные опытно-экспериментальные зоны, не коммерческие. Но ещё многое надо изучить, чтобы понимать закономерности в ответной реакции организмов, научиться прогнозировать заболевания с определённой вероятностью. Поясню. Имеется большая сумма данных по биоэффектам, на основе которых прогнозируется реакция, а затем вероятность заболеваний. В США это уже оформлено в виде базы данных биоэффектов ЭМП, но они недоступны для обычных исследователей и уж тем более для публики из «Фейсбука». В России, кстати, исходных материалов даже больше, в том числе клинических. Особо отмечу: эффект не равен заболеванию. Рак на крысе не равен раку на человеке. Иммунный ответ на крысе – очень не равен иммунному ответу человека. Онкология – принятый во многих странах медицинский критерий вреда, а дискуссия о канцерогенном эффекте началась ещё в 90-х. Но надо осторожно подойти к классификации радиочастот как канцерогена.

Кстати, ЭМП радиочастот нетепловой интенсивности – это раздражитель и нервной системы. Он может быть сильным или слабым в зависимости от условий облучения и здоровья человека. В связи с новым ковидом как одну из основных гипотез я бы рассматривал влияние электромагнитного поля базовых станций в роли катализаторов изменения свойств вируса. Эта гипотеза опирается на схожие исследования, проводившиеся с микроорганизмами ранее. Надо дальше исследовать. Конечно, сам вирус электромагнитное поле не переносит с места на место – исходя из современных знаний.

Что касается защиты, то это только экранирование помещения. Многие страны освоили выпуск бытовых поглотителей, их используют на стенах квартир в Китае, Японии, Германии. Важен именно поглотитель, чтобы излучение не переотражалось и не создавало локальных участков повышенного ЭМП. У нас также разработаны поглотители бытового уровня, но разработать не значит внедрить. В целом ещё немало предстоит сделать. Но если есть яд, обычно находится противоядие. Важно лишь не опоздать.

– Поговорим о самих волнах, иначе трудно понять суть проблемы. Поясните, пожалуйста, что для жизни людей означает цифра 10 мкВт (а также больше и меньше), о чём это?

– Стоит вспомнить, что, например, ещё в 1966-м за излучение 10 мкВт/кв. см за рабочий день давали молоко и расширенный отпуск. В 1968-м коллектив под руководством академика М.Г. Шандалы обосновал первые в стране и в мире нормы ЭМП для населения. Начинали они с 1 мкВт/кв. см, потом подняли до 3 мкВт/кв. см в 70-е годы. С середины 1970-х была начата совместная советско-американская программа исследований биоэффектов ЭМП. После завершения работы СССР поднял норму до 10 мкВт/кв. см, с чем мы живём поныне. Кстати, основная школа гражданской ЭМ-гигиены для населения была в Киеве, в Институте коммунальной гигиены. Киевляне разработали математически обоснованную теорию, по которой получалось где-то около 3 мкВт, но союзные нормы по ряду причин были приняты за 10 мкВт. После распада СССР на Украине установили норму между 2–3 мкВт, и только в позапрошлом году подняли сразу до 10 мкВт – решением правительства вразрез с мнением Академии наук и гигиенистов. Между прочим, Узбекистан в прошлом году повторил «советскую» серию исследований и установил норму менее 3 мкВт. В Париже – 10 мкВт, как и в Италии, Швейцарии. Эта цифра не даёт полного представления об условиях облучения и безопасности. Речь о принципиально иных подходах, учитывающих частотный состав и тип модуляции. И о социальных нормах. Тут ещё много нестыковок и волокиты. А страдаем в итоге все мы и наши дети.

Беседу вёл

Владимир Сухомлинов

Кажется, без смартфона нельзя быть ни минуты…

Блиц-опрос

– Какой режим связи лучше ставить в настройках смартфона с точки зрения здоровья – 2G, 3G, 4G, 5G?

– Любой и использовать наушник, лучше проводной, ведь если телефон удалён от головы на 0,5 метра, то количество энергии, поглощаемой головой, снижается в разы.

– Какой мобильный телефон у вас?

– Использую сотовый телефон с 1997 года. Сейчас у меня «Нокиа» прошлого года выпуска, держит заряд неделю, не имеет лишних функций, это главные достоинства. Использую с наушником. Именно я настоял в начале 2000-х на внесении рекомендации ВОЗ применять их. Руководитель программы ВОЗ Майк Репачолли всегда ставил меня в пример коллегам, так как наушник снижает риски.

– Есть ли бытовые измерители ЭМИ-фона, какой уровень излучения в квартире/доме/на участке допустим?

– Бытовые возможны лишь как индикатор. Нормальный уровень магнитного поля промышленной частоты в квартире – около 50–150 нТл, по радиочастотам в Москве медиана сейчас около 3 мкВт/кв. см. Но много неоднородностей, так как с размещением базовых станций неразбериха. Нигде в мире в столицах нет такого хаотического нагромождения вышек сотовой связи, столь низко стоящих антенн. Поэтому значения электромагнитного поля радиочастот резко неоднородно распределены: есть зоны очень высоких значений, а есть – с низкими значениями. Если разбить Москву на квадраты 100х100 м и измерить, то медианное значение выборки следует ожидать около 3–4 мкВт/кв. см.

– Где лучше держать мобильный телефон во время сна?

– Выключенный – где угодно. Зачем ночью включённый телефон? У нас что, повышенная боеготовность?

– Скоро ли настанет день, когда всем придётся носить шапочки из фольги или что-то подобное?

– Китайцы, японцы, немцы (граждане технически развитых стран) уже продают головные уборы и одежду – от трусов до шапок и пальто – с экранирующим слоем. Это как маски при пандемии – никто не носил и вдруг все надели. Электромагнитное поле невидимо, неощущаемо – надо обладать одновременно знаниями, образным мышлением и дисциплиной, чтобы соблюдать правила гигиены. Со временем популяция пройдёт отбор, кого-то потеряем до срока, остальные адаптируются, но все чем-то заплатят. Электромагнитное загрязнение – такая же болезнь цивилизации, как загрязнение воздуха или гиподинамия.

– Знает ли президент страны о затронутых нами проблемах?

– Мне трудно ответить на вопрос. Но исследование биоэффектов ЭМП – один из интересов государства ещё со времён В.И. Ленина. Безусловно, в окружении В.В. Путина есть компетентные в биоэффектах люди – на разных должностях. Президент недавно говорил, что советская система предупредительного санитарно-эпидемиологического обеспечения хорошо сработала в условиях ковид-кризиса, несмотря на все сложности. По тематике ЭМП (примерно до 2009-го) контакты российских и американских учёных были регулярными, можно говорить, что есть общее понимание по биоэффектам, но оно по-разному используется в системах здравоохранения. Последние публикации и обсуждения подтверждают это.

• исследований в области безопасности систем 5G в мире не проводилось, поэтому любой прогноз – экстраполяция;

• система 5G должна рассматриваться не просто как новое поколение системы связи, а как система, предназначенная изменить содержание понятия «взаимодействие человек – компьютер»;

• определение правил развития системы 5G происходит без активного участия России;

• использование различных форм маркетинга, проводимого в интересах фирм-производителей, приводит к формированию у населения и органов власти неполного представления о возможном влиянии 5G и его последствиях.