Главный редактор «ЛГ», отставив все дела в предновогодние дни, выкроил время и побывал на премьере в Санкт-Петербурге. В Бруклине, который благодаря Семену, переместился на Фонтанку. Традиционные записки зрителя Замшева перед вами.
Полтора года поклонники Молодежного театра на Фонтанке ждали премьеры «Бруклинской сказки». И вот свершилось.
Сложный получился спектакль, многоплановый. И первое, о чем задумываешься, когда видишь афишу, это о выборе театра и его бессменного лидера Семена Спивака. Пьеса Вуди Аллена написана в 2021 году, и она об Америке. Как будут смотреться фирменные парадоксы и шутки Вуди Аллена в конце 2025 года в России? Ведь в пьесе гангстеры, разборки, горячие девчонки, скупщики краденного, аферисты и все остальные атрибуты Америки 30-х. Зачем они нам сегодня?
Театр убежден, что обертка в этой вкусной театральной конфете не главное. Главное – вкус. И этот вкус зрители начинают чувствовать с первой минуты, когда блистательный Роман Нечаев из зрительного зала перемещается на сцену, начиная неспешный разговор со зрителями. Нечаеву Спивак дал роль Липпи, скупщика краденного и по совместительству рассказчика. Нечаев добавляет образу аристократизма, и это прекрасно вписывается в парадоксальную систему Вуди Аллена.
Сюжет пьесы держится на одном ходе. Утка Сэл, один из боссов мафии, покупает краденную картину Рафаэля, «Мадонна с младенцем», вешает её в доме, запрещает показывать кому бы то ни было. Эта картина начинает жить своей жизнью, и члены семьи мафиози равно как и его подручные начинают меняться. Спивак утверждает, что это спектакль о Боге. В течение всего спектакля мы убеждаемся, как эта тема важна постановщику, он ведет её крупными мазками, доведя до увеличивающего на экране изображения лица младенца Иисуса в финале, которое явлено зрителям в момент, когда на сцене идет мафиозная разборка. Зрителю словно предлагают выбрать, куда смотреть. На танцующего под выстрелами Сэла или на младенца Иисуса. И это подчеркивает, что проблема выбора – одна из главных в постановке. Эта тема не решается в лоб, в ней нет банальности. Я бы сформулировал посыл спектакля так: выбор не актуален только когда выбрали за тебя. Все герои пытаются преодолеть выбор, сделанный за них обстоятельствами, поменять его на свой личный. Исходя из этого Спивак вместе с драматургом бережно выстраивает арки персонажей. Шалапутная дочь Сэла Изабелла под воздействием картины Рафаэля решает стать миссионеркой и помогать больным проказой на диком острове. Анастасия Тюнина в этой роли блистает всеми гранями своего таланта, она убедительно выстраивает роль от гротескного разгула до осмысления себя, своего предназначения. Она не подчеркивает индивидуальность, делая ставку на взаимодействие с партнерами, и это работает. Из отношений отца, матери, жениха мы складываем мозаику образа Изабеллы. Тонкая ювелирная работа.
Наталья Суркова, играющая супругу Сэла, также существует в парадигме изменения личности из-за картины Рафаэля. Но решена эта роль сольно, тут и возвращение лирических чувств к мужу, и желание изменить обстановку дома. Суркова, как всегда, широко использует палитру красок, заставляет запоминать свои фразы, жесты. Даже походкой она добавляет персонажу индивидуальных черт. В ней и уверенность, и беззащитность, и своеобразный ум, и детская почти наивность.
Огромную роль играет Рафаэль во взаимоотношениях Анджелины (Алиса Варова) и Эндрю Чейза (Юрий Сташов). Эта красивая любовная история, вкрапленная в общее действие. Есть изумительно аранжированная Спиваком любовная сцена, которая происходит на балконе зрительного зала, а он, к слову, в этом театре часто используется как часть сценического пространства. Картина побуждает Анджелину бросить жениха из мафиозной тусовки и связать свою жизнь с бедным художником.
Особые слова, конечно, хочется сказать о Сергее Кошонине, покинувшем театр много лет назад. Его возвращение в этом спектакле смотрится триумфально. Утка Сэл в его исполнении решен не как грозный босс мафии, его мафиозность порой выглядит даже карикатурно, а как живой человек, проживающий свою жизнь так, как надлежит людям его среды. В его роли много гротеска, а мягкая повадка делает страшные вещи не страшными. А как по иному в сказке? Ведь перед нами «Бруклинская сказка». Интересно, что драматург ставит сказочность иногда выше законов драмы. Спивак, перенося все это на русскую, - иррациональную для Америки, - почву, добавляет своего понимания. Финал спектакля чуть иной, чем у Вуди Аллена. Но чтоб понять какой, спешите в театр в Измайловском саду. Не пожалеете.