Упавший вдали от грандиоза оригинальной яблони плод непонятого и невнятного авторства Тодда Филлипса удивляет и вопрошает. Удивляет увесистым арсеналом обманутых ожиданий, плотностью сценарно-пространственного слома и столь модной деконструкцией всевозможных слоёв. Вопрошает партер. Вопрошает, саркастично и злобно подмигивая своей же популярности, для чего, признаться, требуется смелость и пылающий огонёк дерзкой фантазии.
В то же время складывается ощущение, что режиссёр, понабравшийся честолюбия в плоскости самообличающей драматургии и постмодернистского сценизма, сам до конца не понял, как сработаться с непосильной тяжестью дерзкого распятия, собственноручно взваленного на спину.
Артур Флек и хаос его сознания продолжают кишеть многотонно своенравными меташалостями и жанровыми травмами, а Филлипс продолжает жонглировать исходными данными и новаторскими потугами, но вся вышеописанная, нелепо тонущая в унылой однотипности декораций и бесплодном сыске достаточно качественного шитья неправомерная панибратщина банально не работает. Тональность повествования и разбойный выкрик его авангардизма ощущаются сбивчиво и бессвязно, утомляя весом напрасного хронометража и грубостью тягучей подачи.
При крайне вычурном потенциале и упомянутом пылающем огоньке воображения именно фабуле незваного гостя катастрофически и парадоксально недостаёт самой базовой креативности, некой отличительной черты, за которую бы держались, а не на которой поскальзывались остальные фишки и придумки. Отсюда и проистекает вердикт о творческой импотенции сиквела, подкреплённый провальным позиционированием, вставным зубом в виде Гаги и замешательством оскорблённого – по делу и, впрочем, замыслу – зрителя.
Как бы то ни было, веско и убедительно заявить о законности текущих репрессий в сторону ленты я не смогу, ведь действительно разглядел в ней угасшую искру миловидных амбиций: по правде говоря, меня порадовали и спонтанно уникальные полумеры её назойливых «мюзикальных» пассажей, хоть и те к финалу откровенно успели набить оскомину. Эпизодически «Джокеру...» даже удаётся нащупать требуемый нерв и наконец представить публике всё то, что он так долго держал и формулировал внутри. Однако он просто не сумел ни изложить, ни обосновать свою идейность, саму суть своей великой шутки.
Микаэль Оганов