Андрей Рубанов. Анастас Микоян. От Ленина до Кеннеди. История кремлёвского лидера. – М.: Молодая гвардия, 2023. – 576 с. – (Жизнь замечательных людей).
Что мы знаем об Анастасе Микояне? Он был 27-м (уцелевшим) бакинским комиссаром. Его детища – докторская колбаса, рыбные дни и Микояновский мясокомбинат. Много лет занимал высокие партийные и правительственные посты, «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича» – это о нём… «Мы» в данном случае – те, кто застал Советский Союз и советский контекст. Кому нет сорока, могут не помнить и этого. В книге «Анастас Микоян. От Ленина до Кеннеди: история кремлёвского лидера» Андрей Рубанов показывает: Микоян куда шире наших представлений о нём. Оценивать его дела можно по-разному, но масштаб личности – бесспорен.
По жанровой широте Рубанов сопоставим разве что с Алексеем Н. Толстым: от автобиографической прозы и романов о бизнесменах девяностых до научной фантастики и славянского фэнтези. И вот очередная поднятая целина: документальная проза. На мой взгляд, самые интересные жэзээлки получаются как раз у прозаиков. Историк может выиграть в части выверенности и взвешенности, но у прозаика биография читается как роман. Не все суждения бесспорны, сам Рубанов называет свою книгу «субъективной исторической беллетристикой», из чего не следует, что он небрежен к факту – напротив.
Штрихи к портрету: скороход-идеалист
На Первой мировой вчерашний семинарист Микоян вступил в армянскую боевую дружину и дрался против турок. Потом другая война – Гражданская. Тюрьмы. Несколько раз гибели избежал только чудом.
В 30 лет сын неграмотного крестьянина стал самым молодым наркомом СССР. Как станет ясно позже, здесь риск был ещё выше, чем на войне, но Микояна репрессии не коснулись.
Был поджар, очень быстро ходил, первым из больших начальников освоил перемещение на самолётах.
Эпоха ковала лидеров жёстких, стальных; Микоян представляется человеком не то чтобы мягким, но уж точно не жестоким. Рубанов характеризует его как «человека титанического… ума и характера», называет Микояна идеалистом и одним из атлантов, державших на плечах первую в истории социалистическую страну. Обращает внимание: это первый человек, ушедший с высших постов добровольно.
Его брат Артём Микоян создавал боевые самолёты – начиная с МиГ-3, на котором встретил Великую Отечественную знаменитый Покрышкин. Четверо сыновей Анастаса Ивановича связали свою жизнь с авиацией (один из них, Владимир, 18-летним погиб под Сталинградом в воздушном бою), пятый стал историком. Среди внуков – первый советский рокер Стас
Лучшая колбаса – это рыба
Пост наркома пищевой промышленности, который несколько лет занимал Микоян, был одним из важнейших. Стояла задача накормить полуголодную страну, переживающую коллективизацию и индустриализацию. Микояну нужно было буквально думать, как накормить народ пятью хлебами. Мясокомбинаты полного цикла (притом что организм самого Микояна мяса не принимал), колбаса, сосиски… Микоян стал воплощением Бабичева из «Зависти» Олеши. Он создал систему общепита – «десятки тысяч столовых, где подаются порционные блюда… с точно и научно рассчитанными составляющими». Придумал «гастроном» – понятие и слово. Детские пюре, компоты из сухофруктов, рыбные дни, ГОСТы… Детище Микояна – бестселлер «Книга о вкусной и здоровой пище» (1939).
Он затеял революцию вкусов, решив приучить народ к рыбе и морепродуктам – и потому, что полезно, и потому, что мяса не хватает. Взял под крыло Камчатку и Сахалин, развивал рыбные промыслы, создавал консервную промышленность, чтобы тихоокеанская рыба доходила до европейской части страны. «Мечтал накормить камчатскими крабами всю страну… Инициировал грандиозную рекламную кампанию, до сих пор запомнившуюся по главному слогану: «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы». Изменить пищевые привычки – дело непростое. Не случайно Жеглов в вайнеровской «Эре милосердия» рассуждает: «Конечно, краб – это не пища… Так, ерунда, морской таракан. Ни сытости от него, ни вкуса». А ведь на дворе 1945 год, время нелёгкое. Но прошло 30 лет, и вот Женя Лукашин в «Иронии судьбы…» говорит о крабах уже с настоящим вожделением. Краб, правда, доныне остаётся деликатесом слишком дорогим. А дешёвую морскую капусту русский человек есть так и не приучился. Но по крайней мере красную рыбу – тихоокеанских лососей – распробовал точно. «Селёдка, треска, хек, минтай, килька распространились повсюду», – пишет Рубанов.
Социалист и советский патриот, Микоян не видел греха в том, чтобы перенять американский опыт, не боялся экспериментировать. Ещё до войны «привёз» из Штатов кафетерии, гамбургеры и мороженое. Предлагал наладить производство бытовых холодильников.
Начав с рыбы, крабов и консервов, Микоян стал специалистом по Дальнему Востоку в самом широком смысле слова. Во время войны курировал союзнические поставки по ленд-лизу (половина грузов поступила через Тихий океан). Сразу после войны отправился на только что возвращённые Советскому Союзу Южный Сахалин и Курилы и даже принял капитуляцию японского гарнизона на Урупе. Именно Микоян – первый руководитель высшего звена, побывавший на Курилах (вторым станет в 2010 году президент Дмитрий Медведев). Не случайно Микояна в 1961 году намеревался убить стамеской радикал Хироюки, но японские спецслужбы сработали чётко и задержали несостоявшегося террориста.
Эмиссар особого назначения
По Рубанову, главное в разносторонней деятельности Микояна вот что: он был международным переговорщиком, выполнявшим ответственные миссии в разных точках планеты. Автор называет Микояна «политиком, равным Талейрану», «крупнейшим дипломатом», превзошедшим сталинского наркома иностранных дел Молотова. Именно Микоян вёл переговоры – и чаще всего проблемные, сложные – с Мао, Тито, Хо Ши Мином, Ким Ир Сеном, Кастро, Эйзенхауэром, Кеннеди… «Он появлялся везде, где возникало историческое электричество… Возникал в самой потенциально опасной точке конфликта – и гасил напряжение». В 1956 году Микоян убедил руководство СССР не вводить войска в Польшу. Потом разруливал Кубинский кризис и вообще, по выражению автора, «подчищал» за импульсивным Хрущёвым.
Свою роль играли и дипломатические таланты Микояна, и его обаяние. «Америка увидела свободного, раскованного, весёлого человека, похожего скорее на итальянского мафиозо… – пишет Рубанов о визите своего героя в Штаты в 1959 году. – Потом это сходство… будет только усиливаться… Анастас Микоян – всегда в превосходном костюме, с зачёсанными назад волосами, высоким лбом, пронизывающим взглядом и аккуратными усами – станет буквально копией дона Корлеоне».
Немало внимания в книге уделено роли Микояна в советской внутренней политике после смерти Сталина. Рубанов доказывает, что именно Микоян инициировал эпохальный хрущёвский доклад «О культе личности и его последствиях», оглашённый на ХХ съезде. Он, разумеется, несёт свою долю ответственности за всё, что происходило в стране, но в репрессиях, по формулировке автора, был «минимально замаран», выступал за отход от сталинских методов. Мы вправе считать Микояна одним из главных оттепельщиков, и не случайно именно он, оказывается, дал путёвку в жизнь любимовской Таганке.
Прошлое как зеркало
«Через личность Микояна постигается весь советский проект», – справедливо пишет Рубанов. Его книга – портрет и страны, и эпохи, даже нескольких эпох, от революционной до той, которую принято называть застойной. Именно что – от Ильича до Ильича, причём в обоих случаях – включительно.
Советский мир, изображаемый Рубановым, – не чёрный и не белый. Эпоха СССР, как и всякая другая, много глубже и сложнее, чем представляется сторонникам что туннельной, что баррикадной оптики. Советский человек, по Рубанову, был сложен и противоречив, но «в любом случае… не был глуп, не был наивен, не был избалован».
Книга о прошлом – всегда и о настоящем. Иногда нити повествования прямо протягиваются автором в наше сегодняшнее и даже возможное завтрашнее. «В России нет счастливых поколений», – сформулировал поэт Чуев, на книгу бесед которого с Молотовым не раз ссылается автор. По Рубанову, сильных лидеров, способных взять на себя ответственность за судьбы народов и государств, создают кризисы. «Появятся они и в новейшие времена, возможно, завтра или в ближайшие годы», – пишет автор. Обнадёживающий это прогноз – или же тревожный? Решать читателю.