Геннадий Айги
Поэт, переводчик. Родился в 1934 году в деревне Шаймурзино Батыревского района Чувашской Республики. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работал старшим библиографом. Автор более десяти сборников стихов. Народный поэт Чувашии, лауреат Государственной премии ЧАССР, премий Французской академии, Венгерского агентства по литературе, театру и музыке, им. А. Белого, В. Митты, Польского ПЕН-клуба, Ф. Петрарки, Н. Казера, Б. Пастернака. Награждён медалью памяти Эндре Ади (Венгрия), командор Ордена изящных искусств и литературы (Франция). Умер в 2006 году в Москве.
Поэзии движенье
Питеру Франсу¹
Когда выходит слово в мир –
оно гостей зовёт на пир.
Об этом я мечтал когда-то:
чтобы Верлен и Хузангай,
друг друга встретив невзначай,
обнялись, как два кровных брата.
Послы Парижа нынче здесь.
Два языка – едина песнь.
Кто видел, позабыть не хочет:
в моём родном Шупашкаре,
в Шынгырдаме и в Сеньяле –
закукарекал галльский кочет.
Ещё поездка: влюблены
в живую прелесть старины,
в органа мощь – но неужели
в стихах у Сеспеля я вдруг
расслышал некий новый звук?!
Он – из страны, родившей Шелли.
Валлиец – гость у чуваша.
В «Нарспи», что слушает душа,
почуять привкус Бёрнса – дерзость;
как добрый Диккенс, волшебством
наполнит он чувашский дом.
В Батырево свой путь мы держим.
«Далёко в поле жёлтый зной…»
Поэты сделались роднёй –
Бёрнс и Митта в упряжке тесной.
Прекрасна Адала волна!
Войдя в стихи, она вольна
Всласть рифмоваться с вольной Темзой.
оно гостей зовёт на пир.
Об этом я мечтал когда-то:
чтобы Верлен и Хузангай,
друг друга встретив невзначай,
обнялись, как два кровных брата.
Послы Парижа нынче здесь.
Два языка – едина песнь.
Кто видел, позабыть не хочет:
в моём родном Шупашкаре,
в Шынгырдаме и в Сеньяле –
закукарекал галльский кочет.
Ещё поездка: влюблены
в живую прелесть старины,
в органа мощь – но неужели
в стихах у Сеспеля я вдруг
расслышал некий новый звук?!
Он – из страны, родившей Шелли.
Валлиец – гость у чуваша.
В «Нарспи», что слушает душа,
почуять привкус Бёрнса – дерзость;
как добрый Диккенс, волшебством
наполнит он чувашский дом.
В Батырево свой путь мы держим.
«Далёко в поле жёлтый зной…»
Поэты сделались роднёй –
Бёрнс и Митта в упряжке тесной.
Прекрасна Адала волна!
Войдя в стихи, она вольна
Всласть рифмоваться с вольной Темзой.
___________________
¹ Питер Франс (р. 1935) – английский филолог, переводчик с французского и русского языков. Перевёл на английский «Антологию чувашской поэзии», составленную Айги (1991).
¹ Питер Франс (р. 1935) – английский филолог, переводчик с французского и русского языков. Перевёл на английский «Антологию чувашской поэзии», составленную Айги (1991).
После полуночи
Иногда и это нужно…В. Гюго
Если ветер за окнами бесится так,
будто сам я в пути заплутал на беду –
представляю: в земле незнакомой, чужак –
то ль на холм восхожу, то ли к морю иду…
Счастлив дух, что скитается сам по себе –
он, как ветер, свободой своей опьянён.
Ветер непредсказуем: то станет слабей,
то впадает в неистовство – сам свой закон.
Не удержит ни холм его, ни оберег.
Пусть ослаб – не поймать самой хитрой петлёй.
Ветер – словно душа! Но душой человек –
пусть беспомощный – выше стихии слепой.
Подчинюсь новой жизни наперекосяк,
оставаясь свободным у всех на виду –
если ветер за окнами бесится так
будто сам я в пути заплутал на беду.
Сохраню – без души человеку никак.
будто сам я в пути заплутал на беду –
представляю: в земле незнакомой, чужак –
то ль на холм восхожу, то ли к морю иду…
Счастлив дух, что скитается сам по себе –
он, как ветер, свободой своей опьянён.
Ветер непредсказуем: то станет слабей,
то впадает в неистовство – сам свой закон.
Не удержит ни холм его, ни оберег.
Пусть ослаб – не поймать самой хитрой петлёй.
Ветер – словно душа! Но душой человек –
пусть беспомощный – выше стихии слепой.
Подчинюсь новой жизни наперекосяк,
оставаясь свободным у всех на виду –
если ветер за окнами бесится так
будто сам я в пути заплутал на беду.
Сохраню – без души человеку никак.
* * *
Сестре Еве
Голос души – это тоже стих!
Сейчас он будто чуток притих.
Только у памяти свой закон:
– Сестрёнка, тебе мой поклон,
вечное поминанье имён –
отблески отболевшей души –
чтобы со звуком стиха дошли
до Турмыш, до Арабусь навзрыд.
Пусть церковь Турхана звонит.
Особо – погост Шаймурзы не забыт,
где матушка наша лежит!..
Может быть, поданный издаля
голос тоскливый трёх душ наших – для
кого-то станет – как света глоток.
Что ж, аминь! Дай-то Бог.
Сейчас он будто чуток притих.
Только у памяти свой закон:
– Сестрёнка, тебе мой поклон,
вечное поминанье имён –
отблески отболевшей души –
чтобы со звуком стиха дошли
до Турмыш, до Арабусь навзрыд.
Пусть церковь Турхана звонит.
Особо – погост Шаймурзы не забыт,
где матушка наша лежит!..
Может быть, поданный издаля
голос тоскливый трёх душ наших – для
кого-то станет – как света глоток.
Что ж, аминь! Дай-то Бог.
Перевёл Виктор Куллэ