Творческая работа Олега Богаева – поиск баланса между традицией и новаторством. В театре он драматург-экспериментатор, а в литературе – главный редактор журнала «Урал», бережно сохраняющий основы формата. Об этих двух ролях, об искусстве будущего и многом другом он размышляет в беседе с корреспондентом «ЛГ».
– Даже среди людей, интересующихся литературой, немногие на регулярной основе читают пьесы. Мы привыкли воспринимать их скорее как рабочий материал для театра, чем как самостоятельные произведения... Справедливо ли это?
– Прикладной характер драматургии как литературного жанра, конечно, присутствует. От этого не уйти. Тексты пишут для сцены. Когда я начинал писать пьесы в начале 90-х годов, для меня, как начинающего автора, было крайне важно, чтобы текст «родился» на сцене. Между прозаиком и драматургом большая разница, как между рыбой и птицей. Если для прозаика сакральным моментом творчества является выход книги, то для драматурга – это постановка в театре… Даже если пьеса уже написана, но не поставлена – это свидетельство того, что твой посыл так и остался внутри тебя, это как нерождённый ребёнок, который остался в утробе матери. Я не собирал статистику, но, думаю, около 25% «непоставленных» пьес имеет любой автор, даже самый востребованный. Это издержки профессии. Что касается вопроса – является ли драматургия литературой? Конечно, это литература, но я бы так сказал – «профессиональная». Так сложилось, что в начале «драматургической карьеры» мои пьесы воспринимались как пьесы для чтения (яркий пример – «Русская народная почта», написанная мной в 1995 году). Тогда эти слова я воспринимал как отрицательное определение, теперь понимаю, что скорее это комплимент. Две трети современных пьес носят прикладной характер, автор сразу становится в позицию «я – материал», не заморачиваясь над ремарками и даже не думая о графическом построении пьесы.
– Ваши произведения построены на фантасмагории. Чем вам близок этот приём?
– Ну, это личное пристрастие, мировоззрение. Жизнь состоит из фантасмагоричности от нашего рождения до смерти, просто в человеческом сообществе не принято об этом говорить, любое необычное явление мы стремимся назвать бредом, видением и пр. Это удобное упрощение. Когда в моих пьесах появляются герои из прошлого, герои, которых уже нет с нами, или герои будущего, которые повлияют на нашу жизнь, но мы ничего ещё не знаем о них – для меня это объективная реальность, мир соткан из видимого и невидимого, и мы многое не замечаем. Драматург должен стремиться «объективно» передать мир, что я и пытаюсь делать.
– Но одновременно фантасмагория – то, что довольно непросто передать при постановке. Есть ли среди многочисленных спектаклей по вашим пьесам тот, который вы могли бы выделить как наиболее удачный и точный с точки зрения вашего замысла?
– О да! Большинство режиссёров, особенно в столице, не готовы воспринимать пьесы, построенные в жанре фантасмагории. Тут много причин, основная в том, что в режиссуре работает такой принцип: берётся простая бытовая пьеса, и уже из неё режиссёр выстраивает сложный мир, часто фантасмагорический. А если взять пьесу с ярким фантасмагорическим содержанием, да ещё поставить её фантасмагорически, сами понимаете, что получится. Поэтому основные мои пьесы ждали встречу со сценой не один год. Из того, что ставили по моим пьесам, я бы выделил работу Владимира Мирзоева с Михаилом Ульяновым – телеспектакль «Русская народная почта», это было очень любопытно.
– Кого вы могли бы назвать своим учителем в драматургии?
– Непосредственно моим учителем и наставником в драматургии был Николай Коляда. Таким и остаётся. Это совершенно особенный человек и художник, невероятно самобытный. Последнее время он занимается прозой, пишет рассказы, публикуется, что я очень приветствую, и уверен, что он оставит след не только в театре, но и в литературе. Кроме всего прочего, мне близка драматургия абсурда: Беккет, Ионеско, конечно Олби, Пинтер, не обойтись без традиционных имён: Метерлинк и Чехов.
– А вы сами как доцент театрального института что стараетесь в первую очередь донести до студентов, передать им?
– Литература, художественное слово, да и вообще искусство создаётся нами для человека, о Человеке. Это основополагающий подход, важный принцип нашей уральской школы драматургии. Конечно, надо понимать ценность формы, новое в искусстве чрезвычайно важно, но в основе всегда гуманистическое содержание драматургического высказывания. Проще говоря, нужно любить героя, сострадать ему. В этом, конечно, прямая преемственность принципов уральской школы драматургии с большой традицией русской литературы.
– Какие тенденции вы бы отметили в современной отечественной драматургии? И каким вы видите её будущее?
– Понимаете, искусство становится жёстче, тексты ярче, конфликты острее. От этого нам никуда не уйти, так развивается наша цивилизация – в сторону экстремального, болевой порог восприятия читателя и зрителя непрерывно отодвигается. То, что казалось нам невозможным в 80–90-е, стало нормой или традицией в искусстве. Поэтому искусство, не только связанное со словом, будет с годами ещё радикальнее. Этот процесс можно регулировать, но только на время. Но у нас есть главный маяк – это традиция гуманизма в русской литературе.
– В этом году исполняется 65 лет журналу «Урал». И уже более 10 лет его возглавляете вы... Как изменилось издание за это время? И как вы описали бы «фирменный стиль» «Урала»?
– Я возглавляю журнал уже 11 лет. За это время многое изменилось, например: обложка журнала, внутренняя вёрстка, мы стали больше уделять внимания нон-фикшену, тщательнее выбираем тексты для публикации, у нас работает не один, а два корректора. Есть два Олега Богаева: один – драматург, экспериментатор, занимающийся творческим поиском, и другой – главный редактор, традиционалист, понимающий ценность литературного журнала как культурной институции с многолетней историей, являющегося государственным учреждением… Это многолетнее раздвоение – удивительный и, мне кажется, успешный опыт, в тебе уживаются два человека, к тому же я Близнец… Что касается содержания и формы журнала «Урал», надо брать во внимание два момента. Первый: Урал – это больше про технологию, индустрию, механику, то есть в силу своего менталитета уральцы в первую очередь воспринимают форму, конструкцию, а затем всё остальное. Второй момент: как сказал другой главный редактор, Твардовский, Урал – опорный край державы. В этом смысле моя редакционная политика опирается на принципы гуманизма, так мощно заявленные золотым веком русской литературы. Если Россия опирается на Урал, то журнал «Урал» в свою очередь опирается на Пушкина, Толстого, Чехова и Достоевского.
– Планируются ли какие-то особые проекты в этом году?
– Да, в этом году мы стали тесно взаимодействовать с АСПИР (Ассоциация союзов писателей и издателей России) по поиску, открытию новых имён и дальнейшей публикации новых талантливых произведений. Вообще, должен сказать, АСПИР – дело очень нужное и полезное для развития русской литературы.
– Какова, на ваш взгляд, вообще роль толстых литературных журналов сегодня, в век интернета?
– Интернет ничего не изменил. Журнал – это же не просто бумага или реквизит для книжной полки, это люди, профессионалы-редакторы, подтвердившие своим творчеством персональную состоятельность, говоря простым языком – «отборщики». В журнале «Урал» работают четыре кандидата наук, профессор, доцент, доктор наук, о лауреатстве в разных литературных и театральных премиях я не говорю, есть даже лауреат кинофестиваля «Кинотавр» за лучший сценарий. Вот такая команда стоит «на фильтре» талантливого и бездарного. Без литературных журналов, точнее, без их коллективов мир русской словесности станет одноклеточным, где более богатый, способный вложить максимум средств в рекламу книги, будет считаться самым гениальным. Да, и не надо забывать, что большая русская литература и все великие романы вышли из журналов, это наша национальная традиция сохранения и развития языка.
– Как удаётся совмещать пост главного редактора, преподавание и собственное творчество? Работаете ли сейчас над чем-нибудь?
– Да, в данный момент я закончил пьесу по мотивам романа М. Лермонтова «Герой нашего времени» для одного из известных московских театров, премьера в декабре, кроме этого, мной инсценирован удивительный роман Сервантеса «Дон Кихот» для одного из петербургских театров, тоже хорошо знакомого зрителям. Сейчас работаю над либретто для мюзикла. Театры не называю, так как все люди театра суеверные, особенно режиссёры...
_________________________________________________________________________________
«ЛГ»-досье
Олег Богаев – писатель, драматург, доцент кафедры истории искусств Екатеринбургского государственного театрального института. Главный редактор журнала «Урал». Автор пьес «Русская народная почта», «Dawn way», «Я убил Царя», «33 счастья» и др. Лауреат премии «Антибукер», Международного конкурса драматургов «Евразия», Всероссийского драматургического конкурса «Действующие лица» и др.