Рак – не приговор, но получить помощь непросто
Злокачественные новообразования унесли жизни Марчелло Мастроянни, Лучано Паваротти, Стива Джобса, Олега Янковского, Валентины Толкуновой, Александра Абдулова, сорокалетней Жанны Фриске и многих других. Рекламировавший «Мальборо» каскадёр Уэйн Мак Ларен по злой иронии умер именно из-за рака лёгких. А Анджелина Джоли, боясь повторить судьбу мамы и бабушки, умерших от рака груди, в качестве профилактики обе свои молочные железы удалила. Слишком радикально? Как сказать…
Механизм самоуничтожения
Некоторые врачи называют онкологию, уносящую ежегодно в мире более 7,5 млн. человек, механизмом самоуничтожения, позволяющим осуществлять смену поколений. После сорока лет, с окончанием активного репродуктивного возраста, процент злокачественных опухолей начинает лавинообразно увеличиваться – чем дольше человек контактирует с канцерогенами, чем больше циклов деления проходят его клетки, тем выше шансы на ошибку при копировании генетической информации.
При этом, как ни странно, растёт и заболеваемость среди детей и подростков. Рак шейки матки стал социальной проблемой. Раннее вступление в половую жизнь, беспорядочные сексуальные связи приводят к заражению девочек вирусом папилломы, который гарантированно запускает генетический код рака. То есть чем выше в стране продолжительность жизни, чем больше в ней сексуальных свобод, тем актуальнее для неё проблема онкологии. Но при этом там, где медицина хорошо финансируется, а население информировано о возможных проблемах, заботится о своём здоровье и может позволить себе дорогостоящее лечение, смертность падает.
В России ежегодно заболевают раком 600 000 человек, а всего с этим диагнозом живут 3,5 млн. россиян. Эта статистика в целом соответствует стандартизированным показателям в США и странах Евросоюза, а вот соотношение между заболевшими и умершими у нас значимо хуже. В США это 105,8 на 100 тысяч населения, в Евросоюзе – 109,4, у нас – 117,1.
Злокачественные опухоли в России ежегодно уносят почти 300 000 жизней, и часто вовсе не потому, что усилия онкологов недостаточны. Это целый клубок проблем, который можно попытаться распутать совместными усилиями врачей, учёных, властей и общества в целом. Глава Минздрава Вероника Скворцова на Гайдаровском форуме назвала развитие диагностики и лечения онкологических заболеваний абсолютным приоритетом здравоохранения в 2018 году. А о том, чего медики ждут от власти и общества, журналистам на пресс-конференции рассказали руководители Российского общества клинической онкологии (RUSSCO).
Иррациональные страхи
Более половины пациентов обращаются за помощью уже на последних стадиях онкозаболеваний. На Западе боятся узнать о проблеме слишком поздно, а у нас боятся самого диагноза и тянут до последнего. Такой страх иррационален, убеждали нас онкологи, проверять состояние своего здоровья нужно при первых симптомах, а ещё лучше – до их появления. Всё так, только эта рекомендация работает, когда ты финансово обеспечен, если же вся надежда на ОМС, профилактический осмотр может оказаться бесполезной тратой времени.
Пару лет назад я прошла диспансеризацию. Спросили и зафиксировали рост, вес, измерили артериальное давление, дали направление на общие анализы мочи и крови (а сегодня, кстати, уже и анализ крови в диспансеризацию не входит) и сделали флюорографию. Спросили, на что жалуюсь. Пожаловалась на кашель и на хронический бронхит. Попейте бромгексин, а если исследование покажет что-нибудь плохое, вам позвонят. Не позвонили, и я успокоилась.
Что могло выявить такое обследование? Оказывается, узнала я, побывав на пресс-конференции, врач общей практики должен был хотя бы осмотреть кожу – нет ли подозрительных родинок, как выглядят лимфоузлы и т.д. Полистать карту, если была язва желудка, направить на гастроскопию, если были проблемы с почками – на УЗИ, при хронических заболеваниях лёгких и бронхов – на высокопольное цифровое рентгеновское исследование и компьютерную томографию. С помощью флюорографии рак лёгкого обнаружить нельзя.
Только 18% новообразований устанавливается у нас в ходе диспансеризации. Хотя существует очень эффективный скрининг на пять видов опухолей: рак шейки матки (цитологическое исследование и тест на вирус папилломы человека), рак молочной железы (маммография), рак толстой и прямой кишки (тест на скрытую кровь и колоноскопия), рак предстательной железы (определение уровня простат-специфического антигена) и рак лёгкого (компьютерная томография).
Сегодня при своевременном выявлении, например, рака шейки матки можно в 70% случаев обойтись без калечащих операций и на 90% снизить риск смерти. Однако, несмотря на то что скрининг этой проблемы включён во многие федеральные программы, растут и заболеваемость, и смертность. Пойти к врачу мешает иррациональный страх? Или недоверие к медицине?..
Кто не курит и не пьёт, тот…
Самые опасные факторы, приводящие к повреждению генетической информации клетки, – курение и ионизирующая радиация. Далее идут – ожирение, гиподинамия, пребывание на солнце и в солярии, злоупотребление алкоголем, некоторые бактериальные и вирусные заболевания. А согласно недавним исследованиям учёных из гарвардского Департамента проблем глобального здоровья, и ультраобработанные пищевые продукты. Это, в частности, упакованная выпечка с длительным сроком хранения; сладкие или солёные закуски (снэки, чипсы, крекеры и т.д.); газировка и подслащённые напитки; лапша и супы быстрого приготовления; готовые замороженные блюда (пицца, бургеры, наггетсы, котлеты) и т.д.
Есть мутации, не связанные напрямую ни с образом жизни, ни с пищевыми пристрастиями. Более половины злокачественных новообразований возникает «спонтанно» (без явного воздействия канцерогенов) или вызывается канцерогенами, от воздействия которых невозможно защититься (например, продуктами гниения, образующимися в процессе разложения белковых остатков пищи в толстой кишке или при контакте с естественным радиационным фоном). Наследственные генетические заболевания также могут стать причиной развития злокачественных опухолей.
То есть пока, по сути, нет ни прививки от рака, ни стопроцентного понимания того, что стало спусковым крючком, ни чудо-лекарства. Чисто российская проблема – отсутствие качественного канцер-регистра, то есть мониторинга на этапах выявления, установления, уточнения диагноза, лечения и реабилитации, диспансеризации. Время для онкологического больного часто – вопрос жизни и смерти. А у нас, как рассказали на пресс-конференции те, кто уже столкнулся с этой проблемой, бывает так: диагноз поставлен, схема лечения определена, а лекарство надо ждать три месяца. За свои деньги его прибрести мало кто может – цена одной ампулы колеблется от 30 до 400 тысяч.
Или вот такая, честно говоря, безобразная ситуация. В первичном звене выявили злокачественную опухоль, но записи к онкологу нет. Только через две недели. Через две недели – подождите ещё две недели. На 3,5 млн. пациентов с онкозаболеваниями у нас 93 онкодиспансера, 3 онкологические больницы, 6 профильных федеральных институтов, 7271 онколог (хирурги и химиотерапевты) и 1561 лучевой терапевт (радиолог). То есть один врач ведёт 400 пациентов. Стоит ли удивляться, что где-то записаться на приём – проблема?
В лучевой терапии нуждаются около 260 тысяч больных в год, получают – около 150 тысяч. Различия в финансировании отдельных видов онкологической помощи между регионами могут составлять 1000% и более. Проблему недофинсирования пытаются решить, не подтягивая отстающих, а изменяя стандарты. То есть вместо 16 ампул назначить, например, 12. Понятно, что дать одним самое лучшее и в полном объёме, а другим либо ничего, либо устаревшее, несправедливо. Но ведь и путь урезания – тупиковый.
Лекарства безумно дорогие, а собственные препараты только начали создаваться. На науку деньги практически не выделяются, импортное оборудование для лучевой терапии стареет и его обслуживание становится всё дороже. Запущенную болезнь, убеждают нас, вылечить гораздо сложнее и дороже, но почему же скрининг идёт со скрипом? Очередей в поликлиниках нет, девушки у терминалов записи улыбаются и бросаются на помощь, даже если их не просят, а качественное лечение даже менее страшных и затратных заболеваний порой получить очень непросто. Весь модернизационный пар ушёл в свисток.