1 января исполнилось 125 лет со дня рождения японского дипломата Чиунэ Сугихары (1900–1986). С осени 1940 года по весну 1941-го с выданными им визами из Литвы через Советский Союз в Японию проследовали многочисленные еврейские беженцы, преимущественно из Польши. Они оказались на территории Литвы после начала Второй мировой войны и безуспешно пытались выехать в Палестину, находившуюся под британским мандатом, или в Северную Америку. Но число виз, выдаваемых посольствами Великобритании и США, было незначительным. Для Британии приток еврейских эмигрантов был невыгоден в свете отношений с арабским населением. США аргументировали отказ в выдаче виз экономическим кризисом и опасением проникновения советских шпионов.
Православный «самурай»
К середине июня 1940 года число беженцев в Литве достигло 25 000. Среди них были и студенты еврейских религиозных учебных заведений из Великобритании, Германии, Канады, Нидерландов, США, Чехословакии. После присоединения Литвы к СССР советским правительством по инициативе «Интуриста» был положительно решён вопрос о выдаче беженцам транзитных виз и их проезде через Москву во Владивосток как клиентов этой организации, что принесло «Интуристу» немалый доход в валюте. Но для проезда через СССР нужны были визы на въезд в третью страну, которые и были выданы японским консулом, несмотря на инструкции японского МИДа, пытавшегося ограничить количество беженцев и не без оснований опасавшегося, что им не удастся выехать в третьи страны из Японии.
В паспортах беженцев была отметка почётного консула Нидерландов в Литве о том, что разрешение на въезд в голландскую колонию Кюрасао даст местный губернатор, хотя в действительности ни один беженец на этот остров не попал. Чиунэ Сугихара в своей дипломатической переписке занижал число беженцев, взимал с них минимальную плату и выдал в течение месяца такое количество виз, которое ни до, ни после него не выдал ни один дипломат. Поэтому его подвиг, мотивами которого служили человеколюбие и гуманность, не вызывает сомнений. Подавляющее большинство оставшихся на территории Литвы еврейских беженцев было уничтожено нацистами и их пособниками после нападения Германии на Советский Союз.
В Википедии и многих публикациях его называют Тиунэ. Но сохранилась визитная карточка на русском языке с именем Чиунэ. Именно так он был обозначен и в советских дипломатических документах 30 х годов. В 19 лет студент-первокурсник престижного Университета Васеда в Токио решает переехать в Харбин и поступить в японо-русский лицей, который он окончил в 1923 году, блестяще защитив написанную по-русски выпускную работу «Развитие Азии». Через год Сугихара женится на прелестной танцовщице, 21 летней Клавдии Аполлоновой. Свадьбе предшествовало весьма пикантное обстоятельство: Сугихара принял православие и получил при крещении имя Сергей. По одной из версий, так звали крестившего его священника, по другим – оно было созвучно ещё одному из вариантов имени Сугихары – Семпо. Помимо имени он якобы получил и русское отчество – Павлович.
Обычно о Клавдии пишут как о дочери полковника, служившего у атамана Семёнова. Но документального подтверждения места её рождения нет. Известно лишь, что младшие братья Клавдии родились в Благовещенске, где она окончила гимназию, а семья выехала в Китай из Читы в 1919 году. В Харбине отец Клавдии работал на КВЖД. После её продажи в середине 30 х годов семьи бывших сотрудников, не имевшие советского гражданства, массово покидали Харбин. Не стали исключением и Аполлоновы. Возможно, именно этот факт был одной из причин развода с Сугихарой – нежеланием Клавдии вместе с мужем ехать в Японию. Вряд ли причиной разрыва было отсутствие детей, которых не хотела иметь Клавдия, именно об этом чаще всего упоминают биографы Сугихары. Гораздо весомее выглядит версия о том, что МИД Японии планировал направить его в Советский Союз. И здесь русская жена-эмигрантка могла быть серьёзной помехой.
Персона нон грата
В апреле 1936 года Чиунэ приступил к работе в качестве переводчика в японском консульстве Петропавловска-Камчатского. Но этот город не был первым на территории СССР, который посетил Сугихара. В середине 20 х годов он сопровождал генконсула Японии в Харбине Охаси Тюити в поездке во Владивосток. Здесь с ними случился весьма забавный эпизод, когда дипломаты по ошибке забрели в помещение ячейки Японской коммунистической партии и едва унесли ноги.
В начале 1937 года имя Сугихары было опубликовано в справочнике дипломатических работников посольства Японии в Москве в должности атташе. Но разрешения на въезд он не получил, став персоной нон грата, о чём было проинформировано посольство Японии. Мотивы были разъяснены послу Японии заместителем наркома иностранных дел Б. Стомоняковым на их встрече 28 февраля. Накануне Сугихара был вынужден представить в МИД Японии свой отчёт о связях с белогвардейцами в Харбине, отрицая обвинения в политических аспектах этих контактов. На встрече с послом Б. Стомоняков утверждал, что Сугихара «поддерживал связи не только с враждебными нам, но и преступными элементами. При этих условиях пребывание г. Сугихара у нас не может содействовать добрым отношениям между странами».
У советских спецслужб, вероятно, были основания считать, что деятельность Сугихары в СССР не ограничивалась лишь дипломатическими функциями. Оказавшись в 1937 году вместо Москвы в Хельсинки, Сугихара активно занимался сбором информации о Советском Союзе, в том числе с помощью белоэмигрантов, что было зафиксировано контрразведкой Финляндии. А назначение осенью 1939 года в Литву, где специально под Сугихару было создано консульство, было непосредственно связано с возложенной на него японским Генеральным штабом задачей отслеживать исполнение советско-германского пакта о ненападении. Да и представленный в марте 1940 года в МИД Японии его 50 страничный доклад об экономике Белоруссии опирался на данные, полученные от сотрудничавших с ним бывших офицеров польских спецслужб. Свои выдающиеся аналитические способности Сугихара проявил весной 1941 года, когда, находясь в Кёнигсберге, сумел предсказать близость нападения Германии на СССР (его телеграммы об этом японскому послу в Москве были перехвачены и расшифрованы советскими спецслужбами).
Визы для японского транзита
Многие исследователи пишут, что он выдавал визы, невзирая на запрет Токио. В действительности МИД Японии тремя телеграммами указал Сугихаре на условия, при которых такие визы могут быть выданы: разрешение на транзит через третью страну, разрешение на въезд в иную страну после пребывания в Японии, наличие достаточных денежных средств. Формально все эти условия были соблюдены, и подавляющее большинство виз было выдано после того, как советское Политбюро разрешило транзит беженцев через СССР. А ранее в паспорта беженцев голландским консулом в Каунасе был вписан остров Кюрасао, для въезда на который якобы не требовалось визы. Финансовое же обеспечение беженцев взяла на себя американская еврейская благотворительная организация «Джойнт».
Заслуга Сугихары состояла в следующем: 1) он убедил своё начальство, что беженцам якобы грозит опасность, указав в телеграмме от 28 июля 1940 года об арестах после вступления советских войск в Литву «поляков, евреев и белоэмигрантов»; б) не информировал МИД Японии о значительном числе беженцев; в) брал минимальную оплату за визы; г) договорился с советскими властями, что он остаётся в Каунасе до 1 сентября 1940 года, т.е. на месяц дольше, чем все другие иностранные дипломаты. Последнее обстоятельство было чрезвычайно важно для выполнения задания японского Генштаба – отследить ситуацию на советско-германской границе.
Некоторые авторы утверждают, что выдачи виз евреям могли ухудшить отношения Японии с нацистской Германией. Однако в 1940 году нацисты использовали любые возможности, чтобы удалить евреев из пределов рейха: отселить их на границу с СССР (а позднее предложить принять их в Советский Союз) или перевезти пароходами на остров Мадагаскар. План «окончательного решения еврейского вопроса» начал реализовываться только после нападения на СССР. Сказанное выше, впрочем, никак не умаляет заслуг Сугихары в спасении еврейских беженцев. Сам процесс выдачи рукописных виз был чрезвычайно трудоёмким, и заслуга Сугихары состояла в том, что он обеспечил ими всех, кто решился на японский транзит и обладал средствами для того, чтобы стать клиентом «Интуриста» при проезде через СССР.
Помимо евреев Сугихара выдавал визы оказавшимся в Литве полякам, некоторые из них помогали ему в разведывательной деятельности. С помощью Сугихары в Швецию были переправлены два штандарта Войска Польского и архив маршала Ю. Пилсудского. Когда в начале 1941 года японские власти заметили, что число прибывающих беженцев значительно возросло, они запросили у Сугихары, который в этот период работал в посольстве Японии в Берлине, список еврейских беженцев и даты выдачи виз. Он был выслан в Токио 5 февраля и насчитывал 2139 человек. В СМИ нередко можно встретить утверждение, что с этими визами выехало не менее 6000 беженцев. Аргумент: в визу вписывались также и дети. Но это утверждение не выдерживает критики.
Подавляющее большинство беженцев были или холостыми – учащимися еврейских религиозных заведений, или молодыми активистами различных сионистских организаций Польши. Проезд беженцев по Транссибирской магистрали Москва – Владивосток зафиксирован в отчётных документах как Наркомата путей сообщения (отдельный билет полагался детям в возрасте старше 5 лет), так и «Интуриста». В документах «Джойнта» зафиксировано прибытие в Японию 91 ребёнка. С учётом нескольких сотен фальшивых паспортов и виз, изготовленных подпольно уже после отъезда Сугихары, в Японию через СССР въехало не более 2,5 тысячи еврейских беженцев.
Увольнение
В 1947 году Ч. Сугихара вернулся в Японию, после чего был уволен из Министерства иностранных дел. Таким образом он был якобы наказан за выдачу виз еврейским беженцам. Однако в этот период МИД Японии контролировался американцами. Сложно представить, что выдача виз потенциальным жертвам холокоста могла быть вменена в вину Сугихаре. К тому же Япония была исключена из международных организаций и поддерживала дипотношения с ограниченным числом государств, поэтому многие дипломаты были уволены.
А вот в годы Второй мировой войны Сугихара никак наказан не был. После Каунаса он работал в Праге, Берлине, Кёнигсберге и Бухаресте, получал награды. Можно предположить, что японские власти после войны заподозрили Сугихару в сотрудничестве с советскими спецслужбами и именно поэтому он так и не нашёл достойной работы в Японии. Зато в 1960 году оказался одним из первых представителей ряда торговых фирм в Москве, и его «антисоветская деятельность» в 20–30 е годы не стала препятствием для нахождения в Советском Союзе.
Согласно легенде, Сугихару опознал в Москве в 1968 году израильский дипломат, который получил японскую визу в Каунасе, и этот эпизод представлен в художественном фильме «Персона нон грата». Но, как известно, дипломатические отношения между СССР и Израилем были разорваны в июне 1967 года. В действительности разыскал Сугихару тогда польский военный историк Р. Кораб-Жебрык, по запросу которого Сугихара кратко описал выдачу виз беженцам (причём сделал это на русском языке).
Незадолго до смерти, в 1985 году, Чиунэ Сугихара был признан израильским мемориалом «Яд Вашем» Праведником народов мира. Этого звания удостоены свыше 28 тысяч человек – представители 51 национальности, в том числе более 30 дипломатов. Он награждён (посмертно) высокими государственными наградами Польши и Литвы. В разных странах мира о Сугихаре опубликованы десятки статей и несколько книг, ему посвящены документальные и художественный фильмы, памятники и мемориальные доски, почтовые марки и бардовские песни. Он почитается как местный святой в Японской православной церкви в лике праведных.
В нашей стране есть несколько памятных мест, связанных с японским дипломатом, искренне любившим русский язык. Личный фонд документов в архиве Научно-просветительного центра «Холокост», бюст во дворе Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы, мемориальные доски – в гостинице «Рэдиссон-коллекшн» (бывшая «Украина», где находился его офис), а также на здании железнодорожного вокзала в Биробиджане.
Увы, пока никак не отмечено пребывание Ч. Сугихары на сохранившихся зданиях японских консульств в Петропавловске-Камчатском и Калининграде, а также во Владивостоке, откуда с его визами отплывали в Японию еврейские беженцы.
Подборку подготовил Илья Альтман, профессор РГГУ, сопредседатель Центра «Холокост»