Где тело мыслится стихово

***

Утро позднее взогрелось

Снова – вымученно-блекло,

Солнца – слепнущего – ересь

Дождь замаливает бегло –

Трав – истоптанные рати

Под опавшим влажным струпьем,

И – заплата на заплате –

Сада нищую холупу.

Осень – иссвято-бессловна –

Но не жгут, не ранят разве

Эти тлеющие кроны

Эти огненные язвы?

Холод жалящий – на пожизнь

Душам – сотканным из света,

Солнце, греющее ложью,

Звёзды, бредящие летом...

Мне – не страшно – издождённой –

Изойти пожёлклым воском,

Только б быть всегда причтённой

К твоему святому войску.

***

Посвящается моей бабушке

Королёвой А.И.

Ты всё цветёшь, покинутый мой дворик –

Как затяжна холодная весна...

Остылый дух – черёмухово-горек,

И набело сирень оседена.

Сроняет сад своё кружеплетенье –

Луны – льняной ослаблен узелок,

И небо – так светло и несмятенно

Рассветом поцеловано в висок.

Душист тропинки белой – первопуток,

По лепестками застланной земле –

Узор свежедыханный незабудок

Под утро – синим вышит мулине.

У неисцельных яблонь сухоруких

Обнимешь – тёплы ржавые бока.

Но вскрипнут вдруг – от нерасцветной муки,

И вспламенеет заревно тоска.

Ожжёт золой калёной – и остынет,

И вновь в покоях памяти тихи –

Родимых ликов – первые святыни,

Ночной молитвы – первые стихи.

Туманятся – от многих горь и грустей –

В оправе ссохшей – стёклышки окна.

Прошу, цвети – и пусть тебя отпустит

Последняя холодная весна...

О любви

Взолотилась за окнами нежность

И охлынула дом,

«Погуляем – ты бросил небрежно, –

По прохладце вдвоём?»

Дремлет улица, ветки топорща,

Изомлев под дождём,

Розовеет наплаканно роща –

«Отчего же – пойдём...»

Наживлён белокипельной ниткой

К старым вишням туман,

С каждым шагом светлей у тропинки

Зеленится кайма.

Улетая рассеянно взором

За алеющий лес,

«Что за зори – вздыхаешь, – не зори,

А смотрины невест!»

И тотчас же притихшая нежность

Разлилась соловьём –

Я бросаю с улыбкой, небрежно –

«Хорошо нам вдвоём!»

Расшептал ветерок быстроногий

Мне секреты свои –

Посопутствуй, весна, нам в дороге –

К позабытой любви...

Февральские сны

В такт мыслям моим,

Полётно-живым,

Качаются мерно ели.

Верхушек смычки

Воздушно-легки,

Вихрят фуэте метели.

Аллей духовых –

Винтажно-седых –

Басисто плывёт гуденье.

За ночь до весны

Февральские сны –

Печальной зимы творенье.

Кантабиле вьюг

Струится вокруг,

Легато нежнейших линий.

Пусть тают вдали

Все беды земли

Под занавес сказки зимней...

Петрарка

Стекло покрылось копотью седой –

Закат горел безудержно и жарко,

Из склепа пыльно-книжного Петрарка*–

Разбуженный – стоял передо мной.

Светлелся месс созвездиевых строй,

В окно сырым несло средневесеньем,

И стрельчатые башенки сирени

Из яшмы возводились голубой...

Как явны – смертью прерванные сны –

Живого сада – шум крылоплесканный,

И гул в крови – волнующе-органный,

И бледный пурпур тени у стены.

По длиннополой мантии ночной –

Акаций абрис нежно рисовался,

И в отблики пасхальных вспевов – «Славься!..» –

Вплетался локон – лунно-золотой.

Любви воскресшей – голос неземной

Шептал листвой в тиши заворожённой ,

И билась, билась бабочка безвольно

В плену хрустальном звонницы резной...

Как странны – явью прерванные сны –

Закат горел безудержно и жарко,

И в переплёте бархатном Петрарка

Пылился в книжном склепе у стены.

_______________

*Двадцатидвухлетний Франческо Петрарка впервые увидел Лауру де Нов на пасхальной мессе в церкви Святой Клары в Авиньоне.

***

В полотнище искуснейшей зимы

Пестрится белостволие берёзок,

Завешен дом – с надвьюжной стороны,

И воздух – ненадышенно-морозок.

Стежки ветвей по небу – золоты,

Синится нить дороги долевая,

И разбегаясь, множатся следы,

Заторы на лету одолевая.

И вот уже искомканы снега,

Испит – холодным – ветер, исссмакован –

И подоспев, плывут издалека

На нищий лес – пуховые обновы.

Как легкотканны – снежно – бремена...

Засумерело сонное подолье,

И тощая лоханница-луна

Стемнелый холст отбеливает солью.

Тело стихово

В присокровенности ночной –

Ломая древностные ковы –

Небес взмывается покой –

Где тело мыслится стихово.

Кривизн созвездьевых светлей,

Превыше времени и смерти,

Слова – искрящие с кремней

Иных – непостижимых – твердей.

В сердечную вжигаясь медь,

Вплавляя звук золотоносный –

Где слогу чистому звенеть

Живых страниц – тайноголосьем –

В присокровенности ночной

При свете вечнущего слова...

И умолкает голос мой –

Где тело ломится стихово.

Коляда

Машины, изглохшие за ночь,

Под хлопковым – иссиня – снегом

Звездчатого переплетенья,

Святилище тьмы.

Длинны – запрокинулись навзничь,

Похожие на человека –

Фонарно-размытые тени

Суглобой сосны.

Челнок* – полусношенный, лунный

На ниточке – свесился низко,

Натёрт – до искрящего блеска –

И вывьюжен двор...

Соткался рождественно-чудно

Рассвет – но под окнами – близко –

Вдруг – пенья и хохота всплески

И переговор.

И кривда кричала – лубочно,

В колядочном перемешенье,

И свет затемняла далёкий

Издревняя брань.

Бледнело – фронтоном восточным –

Двуликих домов – громожденье,

Смотрела младенчески кротко

Морозная рань.

И были извеяны страхи,

Занежилось небо, юнея,

О солнце пророчеством – явным –

Засвечены сны.

И тихо – исснежена прахом –

Гудела сосна, зеленея –

Где шли по заре христославы –

Дорожками тьмы...

_____________

*челнок – иструмент ткацкого станка, несущий уточную нить