На гитаре Дмитрий Парамонов умеет делать всё. Ещё когда учился в школе, организовал рок-группу. Но за гитару давно не берётся – неинтересно. Дмитрий Парамонов – гудлец, то есть игрец на гуслях
С полным правом, как «старый рокер», Парамонов заявляет, что гитара – инструмент по происхождению иностранный и звук у неё совсем другой, чем у исконно русских инструментов. Между тем старинная русская народная музыка не менее заводная, чем рок-н-ролл. И этот «русский рок-н-ролл» 30-летний Дмитрий играет на инструменте своего прадеда. Он – потомственный гусляр.
Род Парамоновых не блещет знатностью, зато отличается страстью к музыке. Есть профессиональные мастера в больших оркестрах, но таких, как Дмитрий, которые взяли в руки гусли исключительно по велению души, даже без особой надежды выйти на широкую публику, я думаю, больше нет. Ещё студентом отделения культурологии он сам обследовал все уголки Омской области – то в одиночку, то с экспедициями Сибирского культурного центра. Увы, настоящие гусли Дмитрий нашёл только в трёх районных музеях. И то лишь экспонаты в нерабочем состоянии. Ни гудеть, ни бряцать на них нельзя. И отремонтировать никто не может.
Поэтому свои первые гусли – точную копию прадедовых – Дмитрий сделал сам. Детство своё он провёл на Урале, в доме маминых родителей. У деда Саши были гусли, доставшиеся ему по наследству от отца.
Дед Саша, если по-современному, был местным диджеем. За это, как и за то, что он был мастером на все руки – сапожником, печником, столяром и плотником, его уважали. По вечерам и стар и млад собирались возле дома Парамоновых на широкой лужайке. Устраивали танцы под гусли и гармошку. На праздники – Троицу, Ивана Купала – уходили в лес, к колодцу, специально вырытому для утоления жажды путников. Студентом Дмитрий каждый год ездил на родину. И не только потому, что скучал по бабушке и старому дому, но и потому, что некому было почистить колодец.
Однажды прибыл с гуслями в руках. Баба Лида охнула и заплакала – не думала, что искусство её мужа кому-то ещё нужно. Дмитрий в детстве хоть и любил праздники, над дедовыми музыкальными пристрастиями слегка посмеивался. Он как раз тогда гитару осваивал. А когда понял толк в гуслях, было поздно, дед умер. Куда делись гусли, никто не знает. Пропали без хозяина. Пришлось восстанавливать по памяти. Мастера Дмитрий нашёл в Новосибирске. Вместе сделали чертёж, потом слегка усовершенствовали инструмент.
Дедовы наигрыши Дмитрий тоже восстанавливал по памяти. Помогла бабушка – она-то мелодии мужа знала наизусть. Правда, воспроизвести их могла только на балалайке. Восстановили практически всё. Кроме самого важного – индивидуальных особенностей дедовской игры. Ведь инструмент не только служил людям, он открывал душу гусляра, его характер. У каждого маэстро – свой почерк. Слова им были не нужны – они могли похвалить и обругать музыкой.
– Гусли не просто музыкальный инструмент. В языческие времена они считались почти живым существом. У них были имена и их приносили в жертву богам, название «самогуды» не зря появилось – я на практике испытал: когда играешь, ощущение возникает, что это не ты управляешь инструментом, а он тобой, – объясняет Дмитрий, показывая инструмент в форме крыла, увенчанного головой лошади.
Струн больше, чем на гитаре, – девять. Они слегка расходятся в разные стороны от центра – как лучи солнца, заканчиваясь деревянными колками. Стан гуслей изогнут с одной стороны, чтобы руке музыканта было удобнее. Розетка сделана в форме старообрядческого креста. Крыловидные гусли – копия прадедовых – как раз, видимо, такие, какие брал под мышку Садко, спускаясь к морскому царю. А вот Боян из «Слова о полку Игореве» возлагал персты на инструмент более объёмный и тяжёлый – шлемовидный.
Как считают русские музыковеды, история гуслей насчитывает 1000 лет. Но самый старый из сохранившихся экземпляр, который находится в Санкт-Петербурге, – всего лишь конца XIX века. О гуслярах, их технике игры известно мало. Даже о количестве струн до сих пор спорят исследователи.
Слух, по мнению Парамонова, есть изначально у каждого. Только сильно его портят современные бессмысленные ритмы. Нужно петь самому, стараясь правильно вывести каждую ноту, как это делали наши предки. Дмитрий этому и учит: вживую и по Интернету помогает осваивать гусли, балалайку, гармошку, скрипку.
Такая у него методика – обучать игре не на одном инструменте, а на нескольких, чтобы со всех сторон можно было этот наигрыш рассмотреть и выучить. Это так называемая идея мультиинструментализма – важен репертуар, а не инструмент. Создал мастерскую гусельного искусства. Сначала в Омске, а потом и в Москве. Так и живёт теперь на два города. В Москве – работа, в Омске – друзья и… история: именно в дальних углах области он находит те песни, которые трогают душу. Играет и поёт их вместе с музыкантами из ансамбля старинной крестьянской музыки.
Мастерская Парамонова занимается изготовлением инструмента, обучением игре на нём и пропагандой – концертами, проведением семинаров, мастер-классов. Считается, что для женщины лучше изготавливать гусли из лиственных деревьев, для мужчин – из хвойных. Ещё лучше, если гусли будут изготовлены из явора – самое красивое по звучанию дерево. Есть поверье, что гусли будут звучать «родным голосом», если они сделаны из дерева, посаженного родственником.
– Это проблематично, – рассказывает Дмитрий Парамонов. – Поэтому я делаю гусли из дерева, в которое ударила молния. Или из половых досок, которые нахожу на разборке старых домов. Самые ценные те, которые находились под печкой. Ведь на просушку нужно 15–20 лет, а такие доски уже её прошли.
Начинал Дмитрий десять лет назад в Омском сибирском культурном центре – именно там его идею о развитии старинного народного искусства поддержали. Играл поначалу на «вечёрках», которые в центре заменяли дискотеки. Организовал этноансамбль «Китеж», вместе с ним стал давать гастроли по всей стране. В арсенале музыкантов – гусли и гитары, жалейка, волынка, балалайка, барабаны, калюки. Дмитрий на всех гудах и дудах игрец. Одна былина исполняется без перерыва от 30 минут до часа. Но это – только в радость.
Ту музыку, которая гремит в маршрутках и доносится из окон, старается не слышать. О чём поют? За что сел, зачем вышел. Ничего духовного. А вот высокие частоты, которые создаются с помощью гуслей, по его убеждению, воздействуют на мозг, сердце и душу.
– К сожалению, современный музыкант скорее станет играть ирландскую музыку или арабскую, нежели нашу.
Русская традиционная сейчас очень экзотична, её нигде практически не услышать. Хотя потребность сверять свою жизнь с жизнью своих предков ведь никуда не делась. Только забыли мы о своих корнях. Если каждый задумается, что у него есть богатая культура, воплотит её частичку в себе и своих детях, мы сможем возродить старые традиции, – считает Дмитрий.
– А зачем нам при современных-то ритмах жизни вся эта древность? – не понимаю я.
– Да хотя бы затем, чтобы нам головы не дурили, чтоб не врали, будто русский народ всегда пил, пьёт и пить будет.
Не пили наши предки! У них рюмочки были – с напёрсток. Русские песни – не только источник мудрости, но и образец поведения: «Нельзя черёмуху неспелую рвать, нельзя девушку нерученную целовать…» Это же не песни, это жизнь.
Гуслями дело уже не ограничивается. Балалайки, гармошки, рожки из настоящих коровьих рогов – Дмитрий теперь и их смастерить может. Освоил искусство колокольного звона. Учился долго, но схватывал быстро – по его выражению, дело, как гусли, шло.
…Теперь, проходя мимо храма, знайте, по ком звонит колокол. Может быть, по каждому из нас – забывших искусство своих прадедов.
ОМСК–МОСКВА