Вячеслав Власов
Прозаик, публицист. Член Общества Рихарда Вагнера в Великобритании. Член Российского союза писателей, финалист премии «Писатель года» (2022, 2023), лонг-листёр литературной премии «Гипертекст» (2024). Автор рассказов о жизни Рихарда Вагнера в Риге, Санкт-Петербурге, Венеции и о постановках его опер в Российской империи. Соавтор культурных проектов, направленных на популяризацию творчества композитора.
В феврале 1863 года в Санкт-Петербург прибыл с гастролями Рихард Вагнер. Его концерты стали событием в культурной жизни России и не оставили равнодушным никого. Великая княгиня Елена Павловна принимала Вагнера в Михайловском дворце – он декламировал ей либретто ещё не оконченных «Мейстерзингеров» и «Кольца нибелунга». Композиторы и музыканты восхищались дирижёрским талантом маэстро, спорили о достоинствах и недостатках его необычных опер. Публика награждала Вагнера бурными овациями и вызовами на бис. Критики безжалостно язвили над его «музыкой будущности» и рисовали обидные карикатуры. А со стороны за всем наблюдала… тайная полиция!
О том, что в России маэстро находился под неусыпным взором жандармов, стало известно почти через шестьдесят лет после его гастролей. В 1922 году историк и архивист Алексей Шилов рассказал об этом в статье «Рихард Вагнер под надзором III Отделения», опубликованной в «Вестнике театра и искусства». Сами донесения агентов тайной полиции оставались засекреченными, но теперь с ними можно ознакомиться в Государственном архиве Российской Федерации.
Резолюция шефа тайной полиции 11 февраля 1863 года
11 февраля 1863 года управляющему III Отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии князю Василию Андреевичу Долгорукову поступил доклад от принца Ольденбургского о приезде Вагнера в Россию с предложением учредить за ним наблюдение. На что шеф тайной полиции незамедлительно отдал распоряжение: «Прибывает знаменитый композитор Вагнер. Прикажите учредить за ним самый строжайший секретный надзор и сообщить, где он остановится».
Донесение агента 12 февраля 1863 года
Уже на следующий день поступила первая информация от агента: «Композитор Вагнер приезжает только сегодня, и для него нанято помещение на Невском проспекте, в доме князя Мещерского (против Гостиного двора), у содержателя сhambres garnies голландца Кунста. Вагнер хотя и принимал в 1848 году участие в беспорядках в Германии, но ныне он, кажется, остепенился: летом прошлого года он жил очень скромно в Бибрихе на Рейне».
Судя по этому донесению, агент быстро собрал самую важную для тайной полиции информацию: об участии Вагнера в дрезденском восстании вместе с Михаилом Бакуниным.
Резолюция шефа тайной полиции 12 февраля 1863 года
Резолюция Долгорукова была лаконичной: «Несмотря на то, иметь тщательное за ним наблюдение».
Если Вагнера и можно было в чём обвинить, то только в «грехах молодости». После неуспешного восстания в Дрездене судьба его была незавидна: объявление в розыск, вынужденный побег из Германии, скитание по разным странам без работы и постоянного пристанища, запрет возвращения на родину. Тогда он решил никогда более не соприкасаться с политикой.
Несмотря на это, композитор боялся русских жандармов, ведь четверть века назад он незаконно бежал из Риги (тогда – части Российской империи). Ещё раньше, во времена польского восстания 1831 года, он явно симпатизировал Польше, а сейчас в Царстве Польском снова стало неспокойно. Но над этим в III Отделении, похоже, не задумались.
Донесение агента 15 февраля 1863 года
Спустя три дня Долгоруков получил очередное донесение: «Композитор Вагнер остановился в доме князя Мещерского, на углу Невского проспекта и Михайловской улицы, в номерах, содержимых купцом Кунстом, где каждый день бывает table d’hфte для тамошних жильцов и их знакомых и где обыкновенно останавливаются заезжие иностранные купцы.
Помещение для Вагнера было нанято по распоряжению русского музыкального общества, представитель коего, Рубинштейн, находится с Вагнером в хороших отношениях. К нему стекаются многие здешние музыкальные корифеи, и он обременён визитами.
Приняты меры, чтобы за Вагнером имелось по возможности наблюдение, хотя, по наружной обстановке его квартиры, это сопряжено с большими затруднениями».
Шеф жандармов не смог предпринять более активных действий, ведь Вагнер никуда не прятался от тайной полиции. Маэстро не покидал стен гостиницы по простой причине: после репетиции в плохо отапливаемом помещении Дворянского собрания он слёг с сильной простудой и прямо в отеле принимал русского друга Александра Серова и музыкантов филармонического оркестра – разъяснял им, как исполнять симфонии Бетховена и свои собственные произведения.
Донесение агента 20 февраля 1863 года
Наконец Вагнер выздоровел и дал первый концерт в Зале Дворянского собрания. Он прошёл при аншлаге, но, судя по очередному донесению агента, место для тайной полиции в зале всё же нашлось.
«Вчера вечером в Дворянском собрании, по окончании концерта согласно программы, композитор Вагнер созвал хористов и хористок и сыграл народный гимн «Боже, Царя храни!», который, однако, был принят публикой довольно сухо. Некоторые даже, услышав первые ноты, повернулись и ушли. Это всё были молодые люди с бородами.
В приказчицком клубе вчера был семейный вечер, под конец которого также заиграли «Боже, Царя храни!». Какой-то офицер стал шикать, и его попросили выйти. Это рассказывал сегодня в одной гостинице купец Стосонин, присовокупив, что имя означенного офицера знают члены клуба».
Шеф жандармов ознакомился с докладом и приложенной к нему афишей: происшествие в клубе не имело к Вагнеру никакого отношения.
Что же касается исполнения на концерте русского гимна – это было по-вагнеровски! Ещё в молодости композитор сочинил «Национальный гимн» в честь Николая I и завершал им свои выступления. С восшествием на престол Александра II этот гимн потерял актуальность, и для петербургских гастролей маэстро придумал ему блестящую «замену».
Своей «политкорректностью» Вагнер, похоже, «реабилитировал» себя в глазах тайной полиции, иначе как объяснить, что после этого слежка прекратилась. Или же она продолжилась, но в действиях Вагнера не обнаружилось ничего, заслуживающего внимания Долгорукова? Репетиции, концерты, вечера во дворце у великой княгини Елены Павловны, гастроли в Москве, ежедневное общение с музыкантами и аристократией – всё было посвящено исключительно музыке.
Донесение агента 15 апреля 1863 года
Следующее (и последнее) донесение агента появилось уже после отъезда Вагнера из России: «Известный композитор музыки Вагнер выехал обратно за границу. Театральные музыканты рассказывают, что накануне его отъезда великая княгиня Елена Павловна прислала Вагнеру в подарок окончательно заключённое условие о покупке на Рейне имения, которое Вагнер торговал. За имение великая княгиня заплатила будто бы 10 000 гульденов. Вагнер действительно жил в прошлом году в Бибрихе на Рейне в восхитительном доме, выстроенном в саду, и намеревался его купить».
Слухи эти оказались преувеличенными, да и агент, видимо, забыл, что ещё два месяца назад он описывал дом в Бибрихе как «скромный» – теперь тот же самый дом превратился в «восхитительный, с садом».
Великая княгиня действительно помогла Вагнеру, но не с покупкой имения, а с возможностью дать дополнительные концерты, принёсшие ему заработок в девять тысяч рублей серебром (примерно восемнадцать миллионов рублей в современных деньгах). Елена Павловна подарила ему тысячу рублей в знак благодарности за выступление на патронируемом ею благотворительном концерте.
Вагнер никогда ещё не держал в руках столько денег – их хватило бы для покупки небольшого домика. Но после уплаты долгов он быстро промотал остатки гонорара и принялся мечтать о новом приглашении в Петербург.
Вскоре все материальные хлопоты маэстро принял на себя баварский король Людвиг II, и необходимость в зарубежных гастролях исчезла. Россия осталась у Вагнера лишь в приятных воспоминаниях, а секретное дело тайной полиции было закрыто и отправлено на архивную полку.