Алексей Хазанский. В лабиринтах Истины: сборник стихотворений. –СПб.: Четыре, 2024. – 136 с.
Книга Алексея Хазанского построена хронологически. Под каждым стихотворением есть дата. Мы видим, что поэт дарит нам лирические мгновения своей жизни за два года – с осени 2021-го до зимы 2023-го и насыщенное лирическое повествование, где в каждом тексте поэт являет себя с разных сторон. Лирический герой равен автору, это видно с первых страниц, и он обнажает перед нами душу, ранимую, тонкую, блуждающую, светлую душу поэта ХХI века. Не случайно книга называется «В лабиринтах Истины». Только движение, только попытки выбраться, найти выход к свету – вот сквозной мотив корпуса текстов.
Из тех лабиринтов, что внутри тебя, сложнее выбраться, чем из реальных. И только поэзия способна решить эту задачу. Для Хазанского поэзия – это душеспасительное занятие. Эта книга – своеобразная хроника спасения души. Отсюда такая точность в датах. Поэт словно изучает себя, бродящего в своих лабиринтах. И чем сильнее эмоция на каждом повороте, тем сильнее надежда на счастливый финал.
Можно долго роптать
на жестокость людскую,
Отказаться от веры,
проститься с мечтой.
Но какой бы дорогой
ни шёл ты вслепую,
Та, которой достоин,
и будет судьбой.
Это строки из открывающего книгу стихотворения «Судьба». Здесь много заложено. Из этих литературных корней постепенно вырастает древо книги.
Какова же судьба поэта? Она, по Хазанскому, многогранна. В ней есть и бесконечная тяга к перемещению, к желанию куда-то уехать и начать всё с чистого листа. Эта почти онегинская охота к перемене мест определяется не хандрой, а постоянным чувством неудовлетворённости. То есть здесь куда больше экзистенции, чем тоски. «А мне б уехать, хоть куда-нибудь, / Укрыться на окраине вселенной./ И попытаться вновь найти свой путь,/ Почувствовав желанье перемены».
Конечно, судьба поэта – это во многом судьба идеалиста. Он всегда нуждается в иррациональном. Тут и образ музы, и надмирный образ женской сущности, и путеводная звезда. Всякий человек нуждается в неком наставнике-поводыре, для поэта это, как правило, нечто несущностное, это образ, что ведёт незримо, но всегда присутствует. Это индивидуальное явление. Что путеводная звезда для поэта – то ничто для обывателя. Хазанский вот так подчёркивает эту грань поэтической судьбы:
Звезда ты моя путеводная,
Терзаешь мне сны
ночью каждою.
Болею бездомной свободою,
Бессмысленной жизнью
бродяжною.
Живу в ожиданье неистовом,
Питаясь бедой и тревогами.
С тобою беседую мысленно,
Шагая печали дорогами.
Без сомнения, поэта Хазанского не могут не волновать размышления о сути творчества. Тут разные времена знавали разные модели поведения, кто-то эпатировал излишним эстетством, кто-то отрицал предшественников. Хазанский занимает такую позицию: поэзия важнее поэта, ему не стоит чересчур напирать на собственное литературное эго; секрет в том, чтобы ощущать свою малость, чтобы сверять свои катрены по высшим образцам мировой поэзии и встраивать свой голос в божественный хор, а не пытаться кого-то перекричать.
Я не пишу особенных стихов.
В них, отраженьем,
краски дня земного,
Полёт мечты,
под мерный ход часов,
И опыт жизни
с каждым мигом новым.
А между строк прощаний
грустный плен,
Рутина дней,
под всполохи надежды,
Неистовая жажда перемен
И теплота к тому,
что было прежде.
Внешний мир, его описание, его понимание, своеобразное с ним примирение для Алексея Хазанского не менее важны, чем эмоционально метафорические ряды. Он тонко чувствует соотношение детали и общей картины, он предельно конкретен и предметен, но предмет ему нужен для придания ему чуть иного смысла. Мир в глазах поэта меняется, самая обычная вещь может стать поводом для поэтического взгляда. Здесь Хазанский продолжает традиции акмеистов.
На улице с утра тревога,
Ненастье – сильный снегопад.
В сугробах спряталась дорога.
Машины едут наугад.
Скользят по рытвинам и каше,
На нерве бьются иногда.
В одном котле – дороги наши
И ротозеев череда.
Но не только гармония сопутствует судьбе поэта. Непонимание, отверженность, изгнанничество тоже имеют место. Ощущение доли поэта как доли человека, не понимаемого другими, в творчестве Хазанского выражено ярко и довольно в большом количестве текстов. И ни капли нытья, лишь гордое осознание своего удела, лишь преданность русскому слову и правде бесконечного поиска истины. «Не каждому дано узнать подобное. / Поэту, может, чаще, чем другим. / Порою жизнь ему как место лобное, / Не понятый он миром и гоним. / Избыток чувств его – для кельи пыточной, / В которой инструментами – судьба. / Надежды и мечты подчас – несбыточны, / Ведь главной пыткою – с собой борьба».
Ну, само собой разумеется, куда же русской поэтической натуре без любви. Влюблённость в разных её ипостасях исследуется Хазанским пристально и чувственно. В этих строках он ведёт с читателем откровеннейший диалог, делится самым сокровенным, и всё пронизано восхищением по отношению к предмету его обожания.
В одном секрет
моих мгновений –
Дышать с тобою в унисон.
Ты – мой источник
вдохновенья
И главный в жизни камертон.
Покой в душе, когда ты рядом.
Твое касанье – добрый знак.
Мне больше ничего не надо,
Лишь видеть глаз твоих маяк.
Два года поэтической жизни Алексея Хазанского мы проживаем вместе с ним. И они наполнены свежим воздухом русской поэтической школы, одним из заметных представителей которой является автор этой книги.