За несколько дней до начала проката в Москве состоялась светская премьера фильма «Красный шёлк». На красной дорожке собрались режиссёр Андрей Волгин, продюсер Вадим Быркин, актёры Милош Бикович, Елена Подкаминская, Глеб Калюжный, Гоша Куценко, Ирина Алфёрова, Жаргал Бадмацыренов, Ханьи Чжэн, Хуан Хаонань и Ян Цзыхуа. На премьере побывал посол КНР в РФ Чжан Ханьхуэй. «ЛГ» побеседовала с режиссёром Андреем Волгиным.
– Андрей, насколько ясно из рекламной кампании, фильм представляет собой большой киноаттракцион. Чем именно он сможет выделиться из массы российских блокбастеров?
– Это возвращение российского детектива на большие экраны. Не привычных телевизионных полицейских драм о следователях, а именно классического полноформатного приключенческого детектива. Соответственно, в фильме есть не только аттракцион, но и закрученная сюжетная линия, за которой нужно внимательно следить. Я считаю, что на сегодняшний речь это большая редкость для нашего проката. Мы более пяти лет работали над сценарием, буквально на ходу разыгрывая сцены, чтобы проверить работу того или иного эпизода в сюжете. Кроме того, картину отличает усиленный ритм, с которого почти невозможно сбиться благодаря переключению между жанрами. И я бы не сказал, что сейчас в прокате ощущается засилье блокбастеров. Тут всё зависит от того, что считать блокбастерами. Индустрия развивается, это очень хорошо, но сегодня в прокате пока ещё приличное количество «пустышек» в красивой обёртке.
– Производственная команда заявляла, что фильм вдохновлялся известными голливудскими детективами – «Убийством в Восточном экспрессе» и «Достать ножи». А присутствуют ли в вашей работе отсылки на отечественный кинопром?
– Мы не раз вспоминали забытую классику «Я – Куба» режиссёра Михаила Калатозова. Возможно, она всегда была незаслуженно забытой, но уж точно не нашей командой. У этого фильма есть чему поучиться: длинные динамические планы, большое количество действия на квадратный метр. Сегодня такие приёмы зрителям до сих пор кажутся свежими, но, как видите, эти техники использовали ещё шестьдесят лет назад, всё было придумано до нас. Мы старались периодически обращаться к подобным методам, потому что визуальное разнообразие – это в том числе ключ к вниманию зрителя. В «Красном шёлке», например, есть четырёхминутный однокадровый эпизод погрузки на поезд: на экране в этот момент почти все основные герои и десятки актёров массовых сцен. Нам потребовалось бесчисленное количество репетиций и тестовых постановок со статистами, одна ночная смена и восемнадцать дублей с актёрами, чтобы всё получилось. В таких кадрах всё должно работать механически, как часы. Одна допущенная ошибка – и приходится начинать заново. Что касается зарубежных референсов, то, очевидно, мы держали в голове Агату Кристи, к которой относимся с большим уважением и любовью. Поэтому для поклонников её творчества и читающих зрителей мы оставили несколько «пасхалок».
– Массовый зритель любит накал страстей, взрывы, погони и перестрелки. Вы, в отличие от обычного зрителя, смогли испытать эти зрелища не только на экране, но и в процессе производства. Полагаю, это ещё больший адреналин? Или в рабочем процессе достаточно нудной скрупулёзности?
– Кино – это всегда адреналин и авантюра. Сначала у тебя в руках чёрные буквы на белом листе, затем ты начинаешь читать, придумывать и развивать свой мир из этих букв. И, по сути, только режиссёр влияет на то, где окажутся герои и как им нужно будет преодолевать прописанные в сценарии препятствия. Так что мы сами для себя придумывали зрелища и испытания. «Красный шёлк» – не самый простой проект. Всё началось с февральских съёмок на льду Байкала при температуре –40 °C, когда шквальный ветер сносит с ног всю съёмочную группу, а транспорт сам куда-то уползает по льду. Закончили мы в июле масштабными эпизодами в Китае при температуре +40 °C, когда жарко и влажно так, что тебе приходится менять за день по три футболки. Нам очень повезло, что, хотя погода и свирепствовала, она в то же время давала нам возможность снимать. Например, в последнюю смену в Китае начался ливень, и мы не смогли доснять несколько важных кадров. Мы накрыли всю уличную локацию тканью и отвели актёров под крышу в надежде, что у нас всё-таки получится закончить сцену. И буквально за час до захода солнца, когда эпизод уже не удалось бы снять, дождь будто выключили по нажатию кнопки, и мы успели закончить запланированное. На павильонных съёмках тоже было довольно жарко, особенно актёрам, играющим бандитов хунхузов. Им приходилось в тёплых шубах прыгать с поезда на поезд, бегать и драться. Адреналин играет и во время практических эффектов в замкнутом пространстве: стрельба, взрывы, так ещё и коптер внутри павильона при этом всём летает. Кино само по себе вообще вызывает большую зависимость: столкнувшись с ним один раз, ты оказываешься в нём навсегда в ожидании подобных съёмок и приключений.
– Насколько тяжело вам было адаптировать актёрский, производственный и творческий коллектив к таким разношёрстным масштабным съёмкам? Вы ведь снимали в разных странах, регионах и с использованием множества отличающихся декораций. Это наверняка сложное искусство работы с людьми.
– Это не только искусство, но и ремесло. Мы очень долго готовились ко всем составляющим съёмочного процесса, потому что хотели предугадать хотя бы часть сложностей, с которыми нам предстояло столкнуться. Мы несколько раз ездили в Китай, чтобы отобрать локации на самой большой киностудии мира – Hengdian и заранее договориться об их адаптации под наш проект, а также для встречи тет-а-тет с отобранными актёрами. Можно сколько угодно смотреть онлайн-пробы и общаться по видеосвязи, но очная встреча режиссёра и артиста, как правило, приводит к взаимопониманию и нужному результату намного быстрее.
Перед подготовкой к российским павильонным съёмкам мы также построили в офисе вагоны в масштабе и каждый день тщательно проходили сцены, выстраивая логику перемещения персонажей внутри поезда. Когда на руках такое большое количество героев и одновременно замкнутое пространство – очень важно самим не запутаться и вдобавок к сценарию прописать механику движения действующих лиц.
Взаимодействие с людьми же всегда лежит на обеих сторонах этого взаимодействия. Когда вся группа горит проектом, многие сложности и недопонимания уходят сами по себе, потому что люди верят в историю и делают всё возможное, чтобы она сложилась. Я считаю, что для индустрии мы все сделали большой подвиг: 14 февраля 2024 года мы сказали «мотор», а 10 февраля 2025 года сдали копию фильма в рассылку кинотеатрам. Картину такого уровня, с большим количеством экшен-сцен и графики, практически нереально сделать за год. Но когда ты входишь в производство, зная дату выхода, мотивация растёт в геометрической прогрессии. Наша команда совершила невозможное и, главное, с большой любовью.
– В картине звёзды отечественного кино – Милош Бикович, Гоша Куценко, Елена Подкаминская, Ирина Алфёрова. Как сможете охарактеризовать работу с ними? Открылись ли они для вас с новой стороны?
– Они все профи, с которыми невероятно круто работать. Каждый пытался привнести в сценарий что-то своё, но, конечно, это не всегда удавалось сделать. Гоша, например, будучи сопродюсером картины, всегда убивал в себе продюсера, когда входил в кадр. Для Елены Подкаминской это тоже была совсем не простая роль, открывшая новые её грани. Все выкладывались на максимум и тоже основательно готовились к съёмкам. Всем артистам была дана установка погружаться в эпоху, и все делали это по-своему: кто-то читал детективы Агаты Кристи или словари тех лет, чтобы научиться правильному слогу. Глеб Калюжный даже нашёл специальное приложение, в котором можно указать любой год и страну и послушать национальную музыку нужной эпохи.
– Вы режиссёр со стажем и немалой фильмографией. Насколько особенным для вас выдался «Красный шёлк»? Какой новый опыт он вам подарил?
– Это самая тяжёлая картина с немаленьким бюджетом и огромной ответственностью. Да, конечно, это страшно, но, посмотрев сборку монтажа, я успокоился, потому что понял: мы действительно сделали большое кино, за которое не стыдно. Новым опытом в первую очередь оказался Китай – невероятный, интересный и совершенно другой мир с особым принципом работы и иными масштабами. Одно дело – Милош из братской и похожей на нас Сербии, другое – актёры из Китая, где вообще другая актёрская школа. Нужно было сделать так, чтобы на экране все сочетались друг с другом в гармонии и правильном противоречии. Думаю, у нас это получилось.
– Знаю, что ваш фильм обсуждался на встрече В.В. Путина и лидера КНР Си Цзиньпиня. Учитывая нынешнее сближение России и Китая, можно ли сказать, что «Красный шёлк» открывает дверь для сотрудничества двух стран и в сфере экранного искусства?
– Символично, что в день московской премьеры мы получили прокатное удостоверение в Китае. Там очень заинтересованы в нашем проекте, а значит, и двери для нового сотрудничества наша картина всё-таки открывает. Надеемся, что у нас получится продолжить эту историю.
– В 2019 году вы сняли крупный экшен-боевик «Балканский рубеж». С тех пор прошло почти 6 лет, сейчас российская киноиндустрия будто бы расцветает, но уже в других условиях. Вы, как непосредственный субъект индустрии, заметили эту разницу? Как поменялось российское кино изнутри?
– Кардинально поменялось. Мы сильно выросли в качестве. У нас появилось большое количество новых оригинальных сериалов и фильмов. Появляются новые профессионалы, растёт требование к контенту и его стандарту. Мне кажется, что и сам зритель изменил своё отношение к отечественному кино: наконец-то мы дождались момента, когда люди действительно ждут российские релизы, покупают заранее билеты и, что самое главное, говорят о наших фильмах. Это показывает кинематографистам, что мы на правильном пути.
– И финальный вопрос. Попробуем откинуть все производственные, международные, коммерческие, рекламные и прочие составляющие. Что есть «Красный шёлк» лично для вас?
– Он означает, что ничего невозможного нет! Для меня это новый жанр, новые локации в виде Китая и Байкала. Для меня это огромный личный вызов. Читая историю, я всё время говорил себе: «А как это вообще сделать? Это невозможно». Оказалось, что возможно. Я это сделал, и, конечно, не один. В первую очередь спасибо генеральному продюсеру Вадиму Быркину за веру и поддержку.
Беседу вёл Микаэль Оганов