Владимир Портнов
Поэт, прозаик, переводчик. Родился в 1937 году в Махачкале. Работал корреспондентом газеты «Дагестанская правда», занимал ответственные должности в Совете министров и Президиуме Верховного Совета ДАССР. Был заместителем председателя Союза писателей Дагестана. Работал референтом председателя Союза писателей РСФСР, главным редактором киностудии им. А.М. Горького. Возглавлял журналы «Внешкольник» и «Студенчество. Диалоги о воспитании». Член жюри Бунинской премии.
Музыка
Защемилась душа...
скрипка тянет из жил
всё, что было заветного,
всё, что прожил.
Бычьи жилы на скрипочке,
конский волос – смычок,
и привстало на цыпочки
всё, что было молчок.
Расступилась, разверзлась,
отомкнулась душа
и по волосу-голосу
в мир ушла не спеша.
И большою, раздольною
стала память в душе,
где святое с крамолою –
на одном рубеже.
Не втянуться, не вправиться
снова в прежний предел –
жить свободным отважиться
мне смычок повелел.
Память
У каждого была своя война
И смерть своя – одна на всю Европу,
А общими – убитых имена,
И мёртвые шаги в пустом окопе.
Отец, ты вынес на себе весь ад,
Ты нёс судьбу, как раненую руку.
Ты вызубрил прогорклую науку:
Шар крутится вперёд, а не назад.
…Я орден Славы внуку передам,
Пускай и он твоей судьбой гордится.
Так сызмальства живой воды напиться
Велела Русь своим богатырям.
* * *
...А завтра будет снова, как вчера,
И снова месяц к облаку прижмётся,
И вновь Маринка грустно засмеётся,
Не дотерзав гитару у костра.
И снова дождь не пустит нас в маршрут,
Вновь преферанс, вино и камералка,
И этот романтический уют
Нас вывернет, простите, наизнанку.
Осклизлы скалы, а начальник наш
Опять на карте путь рисует красным,
В усердии ломая карандаш
И понимая действие напрасным.
...Мы хорохоримся уже который день
И важным делом называем дребедень.
К тайге
Приняла меня по-доброму тайга,
Затаилась, выжидая настороженно.
И по-рысьи прилегла на снег пурга,
Видно, для броска ей так положено.
В каждой лапе у пурги затих бросок,
Нетерпение с терпеньем соревнуются…
Надо срезать бы мне путь наискосок,
Да ведь просека, увы, совсем не улица.
В горло просеки вонзился бурелом,
Поперхнулась и хрипит она натужная.
Не согреться мне ни водкой, ни костром,
А тем более сухим и скудным ужином.
Меж холмами затаилася река
С нежным именем Большая Ботуобия.
Величава, своенравна, глубока…
– Напоите меня, ваше преподобие.
* * *
В пути пустынном, без людей,
Где время вечности послушно,
Колодцы памяти моей
Меня спасают от удушья.
Они всё время впереди,
И ждут меня – как эстафета,
Испил – и память бередит
Честь, затерявшуюся где-то.
Мой путь – всего лишь волосок,
А шаг тяжёл, и ноги вязнут,
И миражи наискосок
Плывут, зовут, обманом дразнят.
Колодцы памяти моей...
В них голоса, глаза и лица,
Что не дают мне заблудиться
В сплетенье хитроумных дней.
Колодцы памяти моей...
* * *
Плыл полуостров Крым,
и скрежетали скалы,
Дробились волны, уходя во мрак.
Стихия и терзала, и ласкала,
и выявляла,
друг ты или враг.
В папирусы завёрнута Таврида,
Геракла помнит памяти песок.
Без парусов, без лоцмана, без гида
плыл Крым – кровавой памяти кусок.
Пытались эту память сжечь напалмом,
её пытались взять на абордаж,
Но Севастополем, Аджимушкаем
вставал геройски каждый горный кряж.
Плыл полуостров Крым,
так целеустремлённо,
как альбатрос на парашюте крыл,
как пахарь, что бросает в землю зёрна,
как жнец, который урожай взрастил.
Он рвал собою сеть хитросплетенья,
так рыбу ни за что не удержать,
когда она идёт против теченья,
что Небом велено – икру метать.
Плыл полуостров Крым
в свой порт приписки.
Незримо правили сей крестный путь
все павшие, кто мелочь обелисков
своею смертью смел перешагнуть.
Все те, кто, на груди рванув тельняшку,
как полосатый несдержимый шквал,
шли на врагов. Неудержимо тяжкий
всё на пути сметал девятый вал.
Швартуйся, Крым,
Но не глуши машины,
не отменяет вахты капитан.
Спят под водой
невзорванные мины,
тревожно стелется
у ног твоих туман.