Мне довелось побывать на спектакле Эдуарда Боякова «Лубянский гримёр» по пьесе Н. Лескова, и там я услышала слова, что всё никак не отпускают меня и, наверное, уже не отпустят до смерти, – ведь они про самую суть творца в непростую эпоху перемен, в военные времена, в период спецоперации, которая затянется бог знает насколько во всех смыслах.
Вот как это было: граф, сибарит и властолюбец, спрашивает насмешливо возжелавшего воли, то есть провинившегося, своего крепостного гримёра Аркадия, которого собрался казнить:
– Ну и за что же ты умираешь?
– За красоту и Отечество, – твёрдо отвечает Аркадий.
И камнями падают эти слова в моё сердце.
Эти два смысла – на самом деле единый смысл, ибо красота и Отечество – это душа и дух русского народа. Есть ещё Господь, но он подразумевается, Он – то, что объединяет эти два понятия. Красота и Отечество – не два полюса, но неразрывно связанные понятия, одно перетекает в другое, и одно дополняет другое.
Мне как-то довелось быть на неформальном ужине, где были поэты Влад Маленко и Дмитрий Воденников. Поэзия Влада ближе к трубам и эпосу, поэзия Дмитрия – к обезумевшей виолончели Ростроповича. Влад тогда поднял бокал за Дмитрия и сказал – не помню точно, как это звучало, но смысл был в том, что Россия стоит не только на военной лирике, но и на цветах, о которых, например, пишет Дмитрий. Понимаете? Всё важно: и длинноствольные пушки «Малки», и красные маки, что цветут вокруг них. Один разведчик спецназа, возвращаясь с боевого выхода, неизменно присылает мне фотографии цветов, которые цветут в серой зоне. «А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты...» Он пишет: жалко рвать, это единственное красивое, что тут есть.
Так вот, это неразделимо – красота и Отечество. Может, в этом и есть феномен подъёма патриотического искусства именно сейчас, когда дух народа наконец проснулся по-настоящему. Нужны победы – и нужна красота. И перо приравняли к штыку. Да, и пресловутая популярность Z-поэзии тоже укладывается в формулу «красота и Отечество».
В той же постановке Боякова граф так поражён, что заменяет казнь отправкой в солдаты. Аркадий проявляет себя героем – красота и Отечество, красота и Отечество. И вот когда Аркадий, уже герой, офицер, пожалованный в дворянское звание, гибнет, кто-то задаёт вопрос: «Так кого же хоронили? Офицера или художника?»
Много говорят о том, что нужна милитаризация общества в тылу. Нет. В тылу обществу нужно искусство. Настоящее искусство, такое, чтобы пронимало, чтобы оживала душа, чтобы невозможно было жить вполсердца, – так действует настоящее искусство. Мы очень долго были этого лишены. Много лет мы жили на суррогате, на медийном продукте. Вот и сейчас кто-то судит и рядит, мол, деятели искусств должны высказываться неким определённым образом, а если нет – надобно им дорогу закрывать. Ничего этого не нужно, всё излишне. Всё, что нам нужно, – красота и Отечество. В этом плане художественное высказывание Эдуарда Боякова безупречно.
Потому что настоящая красота – она всегда ведёт к Отечеству, не может быть иначе.