Крутой парень Раскольников…

Угрозы чего? Или кому? Какому-то направлению в педагогике? Реформе образования? Преподаванию литературы? Учителю? Ребёнку? И что считать угрозой: засилье в школьной программе классики или то, что эта классика сбрасывается с корабля современности? Консерватизм педагогов, не желающих осваивать новые формы подачи учебного материала, или отсутствие в преподавании элементов культурного, эстетического, патриотического воспитания?

В анонсе, присланном в редакцию, говорилось: школьная программа по литературе снова стала полем идеологической битвы. Дискуссии о том, что должен читать школьник, по остроте превзошли прения по единому учебнику истории. Общество сокрушается, что дети не читают классиков. В профессиональной среде нет консенсуса ни по одному из включённых в обязательный список произведений, особенно ХХ века. Не решён спор, что важнее – чтобы ребёнок по выходу из школы прочёл обязательный набор текстов, к которым он вряд ли когда-нибудь вернётся, или чтобы из школы вышел человек со сформированной потребностью в качественном чтении, который сможет прочесть то, что не успел за время учёбы?

А если он так ничего и не прочёл из рекомендованной в школе литературы, потому что литература для него – необязательный предмет, он никогда не будет сдавать по нему ЕГЭ и поступать на филологический факультет? Если он не собирается ничего читать и по её окончании? Не любит. Не привык. Не обучен. Дело не только в том, какие произведения литературной классики включать или не включать в образовательную программу, но и в том, как воспитать у детей интерес к чтению.

А тут разброд и шатание. Предлагается всё, как на барахолке: от обязательного списка классической литературы, который, однако, носил бы рекомендательный характер, до полной свободы выбора. От уроков, на которых ребёнок читал бы книги вместе с учителем, до сборников и сайтов с кратким содержанием произведений. Ещё лучше – издать учебник занимательной литературы типа занимательной физики или занимательной математики. А самое прикольное – сделать из урока шоу.

Приплясывая, под музыку и видеоклипы напевать речитативом о том, какой крутой парень Раскольников и как классно он разделался со старухой-процентщицей, олицетворяющей мировое зло. Современно, просто, а главное, понятно. И не надо залезать в нравственные дебри, копаться в исторической почве, на которой выросло то или иное произведение. Рок или рэп как жанр молодёжной музыки и одновременно как наиболее эффективная форма преподавания классической литературы. Тогда, правда, учителю надо быть уже не учителем, а рэпером.

Так случилось, что за неделю до этого круглого стола я встретился с учительницей русского языка и литературы одного из окраинных, или, как ещё называют, рабочих микрорайонов Твери. Мы знакомы с ней давно, поэтому разговор получился доверительный. Так вот, её ученики не просто мало читают по школьной программе, они практически вообще ничего не читают, кроме разве что постов в социальных сетях. Не воспринимают даже краткое изложение произведений, на которое возлагают надежды наиболее продвинутые педагоги. Даже видеоряд не заставляет их полюбить предмет. Поступки же литературных героев, о которых всё же приходится говорить на уроках, оценивают, исходя из собственных представлений о морали и нравственности. К примеру, «Гроза» Островского для них уже не трагедия, а комедия. Им смешны терзания Катерины, изменившей мужу, непонятны мотивы многих поступков героев «Войны и мира» Толстого, их отношения между собой.

Правда, можно, как предлагают радикалы от педагогики, переложить Толстого или Островского на рэп, на язык, понятный подростковой аудитории. Но в таком случае кто кого будет учить? И вряд ли что изменится в детских оценках произведений.

С другой стороны, говорила мне тверская учительница, современные школьники как никогда остро нуждаются в живом общении с учителем. Они жаждут этого общения. Могут обсуждать с ним такие вопросы, которые с родителями обсуждаться никогда не будут. И в этом случае произведения литературы дают прекрасную возможность для такого общения.

– Я считаю, что литературу мы преподаём неправильно, – говорила она. – К ней надо подходить не с точки зрения родов, жанров, стихотворных размеров и метафор, не с позиции литературоведения, а как к учебнику жизни.

Помнится, в разговоре с председателем координационного совета Ассоциации преподавателей русского языка и литературы высшей школы профессором Юрием Евгеньевичем Прохоровым («Бразды пушистые взрывая», «ЛГ», № 10–11) я спросил: почему в списках обязательной для прочтения в средней школе литературы появляются одни авторы и исчезают другие? «А это, – ответил он, – зависит от литературных предпочтений тех, кто эти списки составляет. Придут им на смену другие люди – изменятся и списки».

Дело скорее не в самих списках, а в том, кто и как эту литературу будет преподавать. Даже не так, а кого готовят филологические факультеты вузов: узких специалистов по натаскиванию учеников на сдачу ЕГЭ, которым подойдёт и краткое содержание, и видеоряд, и шоу с речитативом, или педагогов, нацеленных на духовное, нравственное, эстетическое воспитание детей.

В моё время, а учился я в 60-е годы прошлого века в обычной сельской школе, был, как и во всей стране, единый список обязательной литературы. Плюс список рекомендательный. И было две учительницы. Одна учила с пятого по восьмой класс, другая – в девятом и десятом. Первая помимо уроков вела факультатив, на котором мы изучали современную литературу, а главное, учились мыслить, составлять собственное мнение о прочитанном. Вторая задавала «от сих до сих» и всякую попытку высказать свою точку зрения на произведение пресекала и расценивала как попытку сорвать урок.

За то, что первая ставила пятёрку, вторая ставила двойку. Середняки у неё стали отличниками, отличники – середняками.

Можно было сколько угодно менять обязательные и рекомендательные списки литературы, давать педагогам полную свободу в её выборе, всё равно одна бы учила мыслить, вторая – натаскивала на предстоящий экзамен, который в ту пору был обязательным для всех. Для одной важен был весь текст произведения, для другой вполне подходило и краткое содержание.

Профессиональное становление учителей русского языка и литературы десятилетиями не рассматривалось социальными и государственными институтами как важнейшее направление подготовки педагогических кадров, а предметы «Русский язык» и «Литература» в школьном цикле – как приоритеты в национально-культурном развитии России. Просто предмет, причём не самый важный. Тогда как «Филология» в системе школьного среднего образования является не просто предметом, а базовой основой знания, культурообразующим феноменом, духовной основой национальной идентичности. Так, по крайней мере, сформулирована её роль в специальной концепции, разработанной по поручению Владимира Путина Ассоциацией преподавателей русского языка и литературы высшей школы. Более того, исходя из этой её роли, президент России поручил выделить русский язык и литературу в самостоятельную предметную область.

Можно ли при таком подходе превращать урок в шоу? В принципе, наверное, можно, если учитель ставит перед собой именно такие цели, а не просто развлечь аудиторию, дать посредством рэпа всего лишь элементарное знание о чём-либо. Но для столь высоких целей надо и учителя поставить в центр образовательного процесса. Передвинуть его с той окраины, на которую он отодвинут нынче.

– Никогда мы, русисты, не будем в школе главными, – сетует учительница из тверской школы. – Даже в расписании первыми идут физруки. А ругают больше кого? Нас, филологов, и ещё математиков. Потому что по нашим предметам дети сдают экзамен, и, значит, мы обязаны ставить ученикам действительные оценки. Глядишь, по труду, музыке, биологии – одни пятёрки, а у нас бывают и двойки, и тройки. А честные оценки никому не нравятся. Потому администрация уже по инерции нас всегда ругает. Министр же образования называет нас не иначе как толстыми тётками, которые наконец-то уйдут из школы. Да, мы «толстые тётки», потому что неправильно питаемся и неправильно живём. Потому что у нас нет времени на себя. И одеваемся тоже в соответствии со своей зарплатой.

До тех пор, пока такое положение не изменится, рано говорить и о новом подходе к преподаванию литературы. О новых государственных требованиях к учителям-словесникам, которые, если судить по разработанной самими же педагогами концепции, стоят на трёх китах – трёх необходимостях. Необходимости продвижения русского языка и русской классической литературы в мировом цивилизационном пространстве как носителей общечеловеческих гуманистических ценностей. Необходимости развития программ поддержки русского языка как языка межнационального общения. И необходимости защиты и поддержки русского языка и классической литературы в условиях снижения общего уровня грамотности и речевой культуры.

А список литературы, по-моему, это уже понятие прилагательное. Список – средство. Он приложится тогда, когда общество определится с целью преподавания предмета. Пока предмет этот не станет приоритетом в национально-культурном развитии России.