Роман Богословский
Анастасия Миронова. Мама!!! – СПб.: Пальмира, T8 RUGRAM, 2025. – 567 с. – (Пальмира-проза).
У этого романа интересная судьба. За последние пять лет он приходил к читателю трижды. Сначала в качестве отдельных глав его печатали в журнале «Знамя», затем, в 2020‑м, текст, уже полностью, издали в «Редакции Елены Шубиной» издательства «АСТ», и вот совсем недавно случилось переиздание в «Пальмире» Вадима Назарова.
Действие в книге разворачивается тоже в течение пяти лет, на дворе девяностые. Локация – неблагополучный район Тюмени Лесобаза, в центре событий – девочка Саша, проходящая тяжёлый путь становления и осмысления окружающего мира от первого до пятого класса школы. Взрослеть и учиться она вынуждена в условиях тотального кошмара и разложения.
То есть это роман времени и места. И если со временем всё понятно – девяностые в России протекали везде примерно одинаково, то место нужно рассмотреть подробнее. Итак, Лесобаза. Тюменцы до сих пор помнят удалённый от центра города район как наркотический, алкогольный и токсикоманский антиоазис, где любые вещества распространялись совершенно бесконтрольно и почти безнаказанно. Бывшие зэки, деклассированные элементы, алкаши и девушки с пониженной социальной ответственностью – вот постоянные обитатели этих унылых и нищих районов тогда.
Естественно, случались тут многочисленные потасовки и даже убийства. Из громких можно выделить два: в 1993 году на Лесобазе бандиты расстреляли сотрудника РУБОПа Вадима Колпащикова, а уже в наше время, летом 2021 года, на улице Судостроителей, 38, пропала, а потом была найдена убитой восьмилетняя Настя Муравьёва. Симптоматично, что эти улица и дом фигурируют и в романе Мироновой. По словам самой Анастасии, её пытались обвинять в ретроспективном, но всё же спекулировании на этой теме, однако трагедия случилась как минимум на три года позже, чем был написан текст романа, поэтому притянуть одно к другому у хейтеров не вышло. Но совпадение всё равно важное, жуткое и трагическое: то, что описывала Миронова, опираясь на прошлое, аукнулось в настоящем, соединив литературу и жизнь воедино.
Что же мы находим в теле романа? Увлекательного или острого сюжета мы тут не обнаружим. Это в каком-то смысле бытописание, современный громоздкий эпос, в котором всё внимание отдано «бытовому течению ежедневного времени» глазами ребёнка.
Девочка Саша взрослеет в неблагоприятных условиях девяностых, внутри коммунального, социального и бытового ада. У неё есть друзья, есть улица, есть любовь к животным, есть мама и бабушка. И кажется, что окружающего кошмара она не замечает. Помните фильм «Жизнь прекрасна», в котором папа и сын попали в концлагерь? Там отец всё обставил для мальчика так, словно их заточение у фашистов – увлекательная игра и ничего страшного не происходит. Отчасти этот эффект работает и в романе Мироновой: главная героиня Саша в силу возраста не вполне понимает, что творится с миром вокруг, зато это сполна осознаёт (а многие помнят по себе) читатель.
Есть в книге и яркие поворотные моменты, которые держат повествование, не дают ему свалиться набок. Среди них я бы выделил несколько. Это давка в очереди за хлебом, в которой Сашиной подруге Светке ломают руку озверевшие от голода и бардака взрослые. Достаточно много романного времени уделено смерти Листьева и переживаниям героини, связанным с демонстрацией его портрета по ТВ. Кульминация – это смерть Сашиного друга Максима Мякишева. Он, доведённый до отчаяния, поджёг квартиру вместе со спящей там матерью-алкоголичкой, но и сам спастись не смог. Ну и главное – когда Саша с подругой Аней гуляли, в них то ли специально, то ли нарочно из окна пальнули пьяные менты. Аню задело, а Саша в страхе убежала, бросив подругу в состоянии суперпозиции кота Шрёдингера – то ли умерла, то ли жива, то ли ранена.
Вот на этих точках можно было построить крепкую повесть, сократив существующий текст минимум вдвое. При этом ничего бы не потерялось, весь дух иллюстрируемого автором времени и места сохранился бы, уплотнился, заиграл новыми красками. Сейчас же за счёт того, что от одного поворотного события до другого нагромождено слишком много второстепенного, не сильно влияющего на сюжет, мне как читателю порой приходилось делать большое усилие, чтобы не потерять основную мысль и буквально продираться дальше.
Одна из проблем современной литературы в России – это диалоги. Справедливости ради скажу, что была она ранее и у меня самого. Писатели постоянно подменяют диалоги разговорами. В романе «Мама!!!» их огромное количество. Говорить персонажи могут много, при этом цель этих бесед и их ценность, необходимость для сюжета или фабулы довольно спорны.
Диалог – это когда читатель получает какую-то новую информацию о событиях и персонажах, либо когда общение двигает повествование вперёд. В разбираемом романе люди просто говорят, чтобы, как мне показалось, заполнить пространство повествования, помочь писателю решить его задачу с объёмом. А нужно ли это в современном мире, где, обратимся к журналистике: «У вас мало времени – и мы в вас это ценим»? Я, конечно, понимаю, что журналистика и литература – вещи разные, но умение сокращать и убирать второстепенное, что-то малозначительное сообщать впроброс – это мастерство. И ему надо учиться. И не на филфаке, а жизненно, с кровью, работая над книгами.
Если прочитать роман Анастасии Мироновой структурно-схематически, мы получим дискретный график со взлётами и падениями: верхняя точка напряжения в начале – просадка в середине, и снова большая (финальная) поворотная точка в кульминации и концовке. Это, повторюсь, из-за объёма, в котором писательница постаралась утопить всё наиболее ценное в этом тексте. К счастью, кое-что я выудил из омута.
Начало «Мамы!!!» особенно яркое. В нём дети и родители общаются через бездушного посредника – балкон или окно. Помните же, как матери загоняли нас домой криками с балкона? Вот эту особенность и примету времени Миронова очень удачно превратила в трагикомический калейдоскоп, в русскую рулетку – кого-то позовут раньше, кого-то позже, а у кого-то мать напилась и вообще не позовёт; а к другой матери пришёл мужик, чтобы позаниматься сексом, и несчастный, голодный и холодный отпрыск может ждать на качелях хоть целую ночь, пока можно будет вернуться домой. Вот в этом ощущается и драйв, и нерв, и надрыв, и разлом – чёрная и зачастую пьяная пропасть между детьми и родителями на Лесобазе.
Затем автор словно не совсем понимает, что ему дальше сказать, и уходит во второстепенные мелочи, въедается в быт и особенности взаимоотношений девочек и мальчиков-подростков. И просыпается уже ближе к концу, выдав нам многогранный финал-крещендо с пожаром в доме Максима и стрельбой в девочку Аню. В этом есть терапевтический эффект: читая концовку и помня о начале, мы как бы забываем несколько рыхлую, длинную и невнятную середину. Главное тут – дочитать. На что, повторюсь, способны далеко не все.
В конце романа Анастасия приводит список героев, кратко рассказав, что случилось с каждым из них. И тут всё скорее закономерно и ожидаемо, чем удивительно: Ваня Дылда исчез, Марину арестовали за содержание дезоморфинового притона, а «Саня в 16 лет убил очередного любовника своей матери и с тех пор не выходит из тюрем» – это лишь несколько судеб. Вот такие они – девяностые на тюменской Лесобазе.
Интересно, что для главной героини Саши, в которой смутно проглядывается собирательный детский портрет самой писательницы плюс её тогдашнего окружения, всё закончилось хорошо, хотя на протяжении повествования такой конец отнюдь не просматривался. И потому явление такого финала вселяет надежду – сколь черна ночь, столь же и светел рассвет:
«Она дождалась. Ещё час назад она не верила, что Лесобаза её отпустит. И не знала, как жить с Лесобазой в каждой частичке своего тела. А сейчас видит, чувствует – нет её. Внутри спокойно, и хочется жить. У неё будет своя комната. Своя комната с окном. 12 квадратных метров. Как вся их теперешняя квартира. Саша сможет там целыми днями читать и смотреть передачи про путешествия. По вечерам она, конечно, будет вспоминать Аньку и даже попробует съездить к бабе Клаве, найти её адрес. Она напишет Аньке, попросит у неё прощения и будет ждать ответа. И будет счастлива».
Ну и, конечно, важно упомянуть название – оно тут играет огромную роль. «Мама!!!» – это крик маленького ребёнка, который боится и не понимает, что происходит вокруг. Но ведь и взрослые часто кричат: «Мама!!!», или в другом варианте – «Мамочки!!!», когда сталкиваются с чем-то предельно жутким. И оно, это страшное, призраком бродит по роману Мироновой от начала до последней страницы. Да, в конце это зло вроде бы погибает, но лишь для главной героини – и то очень условно. Нет гарантий, что кошмары не вернутся, пусть даже в голове, в галлюцинациях, когда Саша вырастет, а это не менее страшно. Ну а для всех остальных «девяностая жуть» – продолжается, ведь выбраться живым и здоровым из концлагеря Лесобазы дано далеко не каждому.