Западные разработчики программных продуктов, в том числе такие гиганты, как Adobe и Microsoft, покинули российский рынок. Для нас прекращение их деятельности и запрет на поставки в Россию компьютерной техники, комплектующих и программного обеспечения – это катастрофа или окно возможностей? Достаточно ли принятых недавно мер по поддержке отечественной ИТ-отрасли? Об этом мы говорим с президентом группы компаний – разработчиков программного обеспечения Cognitive Technologies Ольгой Усковой.
– После введения первых санкций в 2014 году все заговорили о необходимости срочно преодолеть зависимость от импортных продуктов в сфере ИТ. Государство тогда что-то сделало в этом направлении или поговорили и забыли?
– Вы же знаете, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. На протяжении предыдущих десяти лет государство еле ворочалось. Было много всего иностранного, «вкусного». Много взяток нашим чинушам от зарубежных корпораций. Российским разработчикам они объясняли, что их решения не нужны, когда есть западный бренд.
Сейчас, когда грянуло, оказалось, что можно реагировать очень быстро и принимать указы в течение одного дня. Что произойдёт через полгода, когда адреналин сбавится? Опять разлягутся на креслах и будут говорить «вот это не ко времени, а вот это невозможно»? Не знаю… Надеюсь, нет.
Что-то стали предпринимать только в пандемию, когда начали закрываться рынки, а сейчас проблема импортозамещения, конечно, встала в полный рост. Есть экономическая теория – циклы Кондратьева, то есть это периоды технологических подъёмов, через которые возникают новые окна возможностей для экономического развития. По Кондратьеву, это происходит через каждые 45–60 лет. Сейчас, как это ни жутко звучит, наступил всеобщий слом общественных, экономических и иных устоев, всемирное обнуление старых правил, которое открывает новые окна возможностей для российского бизнеса, российских предпринимателей.
– Судя по социальным сетям, эти окна заметили не все. Молодые специалисты в области ИТ-технологий в первые же дни спецоперации на Украине рванули на Запад. Не успевшие туда перебраться до закрытия авиаперелётов отправились почему-то в Грузию.
– Во-первых, процент покинувших родину сильно преувеличивается. Просто они уезжают очень громко: шумят, публикуются, кричат, прощаются. Поэтому кажется, что их много. Во-вторых, то, что они уезжают, это их большая личная проблема, они не могут ответить себе на вопрос, что дальше. У них нет никакой мотивации, они не видят никакой цели. Они точно так же не увидят этой цели ни в Грузии, ни в Турции, ни на Кипре или где ещё их там примут. Очень странная география беглецов – от Уругвая до Монголии. Там никто их не ждёт. Если ты здесь не нашёл, куда себя приложить, то и там ты точно так же будешь пятым колесом в телеге.
От перемены мест слагаемых сумма не меняется. От того, что человек куда-то там рванул, у него не появится смысл жизни. Эта нервная реакция отчасти связана и с тем, что и российское государство, во всяком случае пока, мотивирующую повестку не даёт. На текущий момент очень мало проектов развития, которые показывали бы молодому человеку, как он может реализоваться. Сейчас на первый план выходят даже не финансовые вопросы, а вопросы идеологические: для чего ты работаешь, для чего ты учился, что ты хочешь создать, что ты хочешь оставить своим детям? Ты вообще кто? Ты же не только, чтобы поесть и поспать. Это довольно скучный сценарий существования. Попытка свести свою жизнь к потреблению уже «крякнулась». Никто не стал счастливее – ни от новой яхты, ни от десятых сапог.
Другой повестки «зачем» тотально ещё никто не предложил. Может быть, Китай. Видно, насколько народ там мотивированно строит великую страну. Никто, кроме Китая, не даёт более или менее адекватной повестки для своей молодёжи – зачем ты пришёл в этот мир, какой смысл в твоём бытии? Нам, обществу, ещё предстоит это сформулировать. Мне кажется, что сейчас этот момент для руководителей отраслей, предприятий – ключевой. На уровне нашей команды мы свою сверхзадачу сформулировали: создание технологий искусственного интеллекта для роботизации сферы агро, для обеспечения продовольственной безопасности. Мы знаем, зачем мы работаем. Поэтому у нас уехавших – ноль. А у нас много народа работает – несколько сот программистов. И никто не уехал, хотя они из топ-программирования, очень востребованные во всём мире.
– Мне кажется, настал момент, когда можно мобилизовать и сплотить нацию, направить её энергию на реализацию чего-то полезного. Если не можешь сделать чего-то грандиозного, хотя бы свой двор убери.
– Ну да. Сделай своё жилище пригодным для своих детей, внуков, воспитай нормальных детей. Отличная задача. Занимайся семьёй, если не можешь заниматься бизнесом. Придумай бизнес, которым можешь заниматься с семьёй. Занимайся искусством, в конце концов.
– Нужна программа развития, которую государство должно выдвинуть. В тридцатые годы была такая программа, и страна очень быстро из аграрной превратилась в индустриальную.
– Я думаю, государство не может ничего выдвинуть, это машина по обслуживанию общества. Люди должны выдвинуть – собраться и решить, зачем они живут вместе. У нас сейчас происходит обновление повестки. Выдавливание гноя, как это ни грубо звучит, вскрытие нарывов. То, что довольно долго, несколько десятилетий, в топе находились люди, которые принимали страну как место временного заработка, – это тот самый нарыв, который сейчас вскрылся. Надо сказать спасибо американским товарищам,
скальпелем срезавшим этот пузырь. Я не думаю, что они понимают, насколько они нам помогли.
У них очень большая идеологическая проблема: общество потребления, которое они строили, показало свою несостоятельность. И они пытаются увести население в другую повестку – в сексуальные, гендерные баталии, в вопросы цвета кожи, в борьбу с внешним врагом. Но их кризисная ситуация этим не разрешится, им всё равно надо будет ставить вопрос, в том числе и для своей молодёжи: «А зачем я живу?»
Мне кажется, что сейчас мы просто в очередной раз попали в революционную ситуацию. Попали, кстати, не в самом плохом состоянии. Не как в предыдущие разы, когда надо было вылезать из нищеты, когда всё было развалено и разгромлено.
– Несколько лет назад в нашей газете было интервью с генетиком Скрябиным, в котором он рассказал, что наступит время, когда чип будет вживляться человеку, а врач, сидя в кабинете, – следить за состоянием больного. После этого мы получили довольно много писем со всякими ужастиками, что за нами будут следить, ставить над нами эксперименты и так далее. Что такое нейрочип?
– Вот вы пришли со смартфоном. За вами уже следят. Все эти страшилки смешны. Мало того что человек уже давно на ладошке носит чип, так он ещё с удовольствием шлёт своё досье во все социальные сети, всё о себе рассказывает, да так подробно, как ни одной спецслужбе мира не снилось. Сейчас должны быть другие страхи – бояться надо голода, холода, ухудшения экологии, потому что нас стало очень много на «шарике» и мы уже не можем себя нормально обслуживать. Вопросы обеспечения едой, теплом, утилизации отходов становятся, как никогда, актуальными. Конфликты, которые сейчас происходят, в какую оболочку они бы ни заворачивались, – это конфликты экономические, это борьба за ресурсы. Всё равно, какая там сверху вывеска – Иран, Ирак, Сирия, Украина. Реально это борьба за ресурсы. Вопрос выживаемости следующих поколений. Поэтому опять возникли национальные вопросы, поэтому началась беспредельная русофобия.
Что касается нейрочипов. Это не то, что вживляется под кожу. Это специальные процессоры, часть искусственного мозга. Мы сейчас в Cognitive Pilot создаём искусственные мозги, устройства для автономного управления наземным транспортом. Машина превращается из объекта в думающий субъект: видит, понимает то, что происходит вокруг, анализирует, принимает решение и управляет этим транспортом. Такие системы управления созданы для сельскохозяйственной техники – тракторов и комбайнов, для трамваев.
Уборка урожая «умным» комбайном «Десна-Полесье» завода «Брянсксельмаш»
– В советские времена многие отечественные, даже запатентованные, разработки так и оставались нереализованными, и тогда нам казалось, что при капитализме всё будет очень быстро развиваться, потому что крупный бизнес начнёт заказывать какие-то прогрессивные революционные решения учёным и конструкторам. Но этого не происходит.
– Очень многое зависит от запросов общества – если предложенное действительно нужно, оно всё-таки пробивается – и от активности самих разработчиков. Здесь возникает большая зона отсечения: людей с идеями очень много, людей, которые готовы из этой идеи сделать прототип, меньше. Тех, кто готов из этого прототипа наладить серийное производство, – по пальцам подсчитать. Каждый этап – это проверка на серьёзность намерений. Сейчас потребность высокая. Я надеюсь, что это как-то расшатает заржавевшие механизмы и мы сможем достроить те отрасли промышленности, которые были утеряны или разрушены, и создать новые, которых просто не было.
Теперь о бизнесе. Бизнес – это взаимодействие с клиентами, ответ на запросы общества. Заказывать разработку чего-то революционного, неизведанного могут крупные венчурные капиталисты, которые имеют серьёзный избыток финансов и возможность вкладываться вдолгую – на десять – пятнадцать – двадцать лет. И мы здесь возвращаемся к началу разговора – целеполаганию. У Пелевина в «Искусстве лёгких касаний» герои рассуждают о бедах отечественного предпринимательства и приходят к выводу, что ключевая проблема в том, что отечественный предприниматель мечтает не на Марс полететь, как Илон Маск, или придумать лекарство от лечения рака, например, или накормить весь мир, а выйти на Лондонскую биржу на IPO и там выручить ещё пару миллиардов. В этом вся суть.
Доверив управление роботу, можно сосредоточиться на качестве уборки
– Ольга Анатолиевна, у нас даже на стратегически важных предприятиях стоит зарубежное программное обеспечение. Это же нонсенс. Microsoft зарабатывает на российских пользователях больше миллиарда рублей в год. Отечественного программного обеспечения нет?
– Есть. Да, есть и недоработанные моменты, но их легко устранить, была бы воля. Задачи, заказа не было. У нас очень высокий уровень программирования и математики. В России – одна из лучших мировых школ. Если посмотреть на тот же «Майкрософт», там полно россиян. А у нас отечественные специалисты до недавнего времени были не нужны никому. Это беда страны.
Программы у нас существуют. Если рынок ИТ будет поддержан госзаказом, он очень быстро разовьётся.
– Ваша история с беспилотными комбайнами родилась у вас или у производителей сельхозтехники?
– У нас. В 2012 году пришла группа моих инноваторов с совершенно безумной идеей – открыть направление разработок искусственного интеллекта для беспилотного транспорта, попросили денег на это безумие, я дала слабину и деньги выделила. Обычно процента три идей выстреливает. Тут повезло. Она выстрелила, хотя в то время смотрелась абсолютно безумной. Дальше открывались новые направления беспилотников в агро, ж/д, гортранспорте для трамваев, команда сама нарастала. На интересную идею народ всегда сам сбегается. Так было и на комсомольских стройках: ехали потому, что хотелось самим что-то создать и потом рассказывать об этом детям.
Вот так искусственный интеллект видит поле
– Но оператор на комбайне всё равно остаётся. Тогда зачем?
– У комбайнёра на самом деле очень тяжёлая работа. Через пару часов он начинает уставать и к концу смены вне захвата жатки может оставлять до метра. Значит, надо проходить этот участок ещё раз, а это потеря времени и лишний расход топлива. Робот же не устаёт, точен и благодаря высокоразвитой системе компьютерного зрения скашивает весь колос, аккуратно обходит любые препятствия, может работать круглые сутки. Это позволяет сэкономить до трети семян и горючего, повысить выработку. Оператор пока остаётся, потому что не все процессы автоматизированы, но теперь он может доверить управление роботу и сосредоточиться на контроле качества уборки урожая, процессе обмолота, очистки зерна и т.д.
Технология уже используется более чем в тридцати российских регионах, в том числе и на сельхозтехнике отечественного производства, от Калининградской области до Сахалина. В уборочную кампанию 2020 года в автономном режиме более 350 комбайнов, оборудованных Cognitive Agro Pilot, обработали свыше 160 тыс. га площадей и собрали более 720 тыс. тонн урожая. В 2021 году открыто подразделение Cognitive Pilot в США, построена дилерская сеть в странах Латинской Америки и в Китае. С «русскими мозгами» в мире ездит 674 комбайна.
– Насколько сильно вы зависите от импортного «железа»?
– На самом деле не очень сильно. В 2020 году в научном центре Томска открыли робофабрику, на которой производим компоненты для беспилотной техники. Больше года тестируем продукцию российских разработчиков нейрочипов. Отобрали две команды, качество которых нас устраивает. Остаётся проблема масштабирования. Изготовленные малыми партиями отечественные нейрочипы дороже импортных. Благодаря курсу валют эта ситуация может выровняться, но всё же это не решение проблемы. Нужно не надеяться на курс, на улучшение отношений с Западом, а срочно развивать собственное производство микроэлектронных компонентов. Не вижу препятствий. В России есть всё необходимое – земля, электричество и, самое главное, высокоинтеллектуальные людские ресурсы. Вопрос в скорости разворачивания.
Важно, чтобы, когда спецоперация на Украине закончится и мир немного успокоится, не вернуться обратно к импорту всего и вся, доделать начатое и не отдать опять бразды правления уехавшим «в отпуск» бизнесменам и чиновникам, которые точно вернутся собирать денежку со своей замечательной богатой страны. Вопрос в том, выдержим ли мы свой характер. Если опять сольёмся, как это было в перестройку и в нулевых, шансов на самостоятельность и развитие у нас почти не останется.
Беседу вела
Людмила Мазурова
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Ускова Ольга Анатолиевна. После окончания факультета технической кибернетики Московского института стали и сплавов работала во ВНИИ системных исследований АН СССР. В 1993 году создала компанию Cognitive Technologies. А уже через два года компания заключила контракты на использование собственного программного обеспечения с такими известными брендами, как Corel Cprp., Hewlett-Packard, IBM, Oracle и др.
С 2008 года интересы О. Усковой лежат в сфере создания систем искусственного интеллекта для задач робототехники.
В 2019 году стала инициатором сделки cо Сбербанком России по созданию компании Cognitive Pilot для развития систем автономного управления наземным транспортом. Открыла первую в России робофабрику по разработке комплектующих для беспилотного транспорта в сферах агро и ж/д в Томске.
Под её руководством в России в 2020 году были массово внедрены системы автономного управления комбайнами на основе искусственного интеллекта. В октябре 2021 года Ускова подписала соглашение с Петербургским тракторным заводом о серийном выпуске умных тракторов ПТЗ «Кировец» К-7М с системами автопилотирования на базе искусственного интеллекта Cognitive Agro Pilot для российского и зарубежного рынков.